– Почему в Лондон?

И тут он понял, что должен ей сказать. Он ведь за этим иприехал. Но, увидев ее, понял, что и без того уже причинил ей слишком многоболи. И даже если она его еще любит, двери все равно уже закрыты. Это можнобыло прочесть в ее лице.

– Я ушел от Бет. Нам обоим хватило месяца, чтобы этопонять. Но мы все пытались что-то склеить – ради детей. Но так, наверное, неделается. Расстались, как говорится, добрыми друзьями. – Лайам вздохнул.

Саша напряженно следила за ним, пытаясь уяснить, что онсейчас сказал. Она вдруг опять подумала, что он ей привиделся. И эти его слова…Может, его вообще здесь нет? Может, это сон какой-то? Видение? Оченьправдоподобная галлюцинация?

– Что ты сейчас сказал?

– Говорю, мы с Бет расстались. Разводимся окончательнои бесповоротно. Завтра я лечу в Лондон. Хотел увидеть тебя перед отъездом.Что-что, а извиниться перед тобой я уж точно должен. – Он знал, что того,как он с ней обошелся в прошлом декабре, ничем не искупить. Но он делал эторади жены и детей. Слабое оправдание, но тогда это казалось единственноправильным решением. И Саша это тоже понимала.

– Ничего ты не должен, – возразила она. – Тыпоступил так, как считал нужным.

– И чуть тебя не убил!

– Я же жива! – Она медленно села. – Я крепче,чем ты думаешь.

– Нет. Ты крепче, чем ты сама думаешь. Не было дня,чтобы я о тебе не думал. Постоянно. – Он протянул руку, и она увидела своичасы.

– Я тоже, – призналась она. – Так что мытеперь будем делать? – Они смотрели друг другу в глаза, но рук непротягивали. Так друг к другу и не прикоснулись. Наверное, теперь этого уженикогда не будет.

– Возможно или невозможно? Тебе решать, – тихопроговорил он. Подул холодный ветер. И тут Лайам придвинулся к ней ближе. Онипочти касались друг друга. – Что скажешь?

– Лайам, я никогда не думала, что ты вернешься, –проговорила Саша. Трудно было поверить, что он вернулся. А еще труднее – знать,по какой причине. Он так часто от нее уходил, а она потом умирала.

– Я и сам не думал. Не думал, что смогу.

Ему хотелось ее поцеловать, но решать должна была она. Впрошлый раз решал он. Сейчас ее черед. И любое ее решение он был готов принять.

– Ну, так как? – Он не хотел на нее давить, ноничего другого не оставалось.

– Не знаю. – Она сидела и смотрела на море. Ивдруг повернулась к нему с улыбкой, – вообще-то, знаю. Я думаю, сейчас уженеважно, «возможно» или «невозможно». Жизнь дает нам столько шансов, сколькодает. А потом вдруг возникает еще один, безо всяких на то причин. Люди умирают,уходят, возвращаются. Наверное, если любишь, это все неважно. Я тебя люблю,Лайам. Всегда любила. Сильней, чем я сама могла представить.

– Я тоже. Когда я ушел, думал, что умру. Но тогда я немог поступить иначе.

– Я знаю. – Она снова улыбнулась, и он поцеловалее. Нежно и осторожно. Это было похоже на прикосновение летнего ветерка. Онвсегда помнил вкус ее поцелуев, нежность ее объятий. И, уходя, взял с собой.Бет это поняла раньше его и, будучи великодушным человеком, отпустила егоназад.

Он снова поцеловал Сашу и прижал к себе, а она что-тошептала, уткнувшись ему в грудь. Он не столько расслышал, сколько почувствовал,что она говорит, и заглянул ей в лицо.

– Что ты сказала?

– Возможно. – Это был шепот, но на сей раз он расслышал. –Возможно, – повторила она. Это было то, что он жаждал от нее услышать,ради чего он жил вдали от нее все это время. Он крепко притянул ее к себе, аона подняла глаза, заглянула в его родное лицо, которое теперь, как когда-тодавно, было совсем близко, и рассмеялась. – Возможно. Нет, наверняка!