— Я бы попросил тебя, Анна, вести себя приличнее в присутствии посторонних, — строго заметил Сергей. — Не нужно воображать, будто бы ты единственная любила отца. Я — уж никак не меньше тебя, но на мне сейчас лежит большая ответственность. Ответственность за всю нашу семью! Убийца здесь, среди нас. Ничто иное, кроме этих перчаток, не могло его подвигнуть на преступление, и, пока они здесь, угроза нависла над всеми нами. Когда речь идет о выживании семьи, я не могу позволить себе предаться скорби.

— Вот как? — произнес я. — То есть вы полагаете, убийца не остановится на достигнутом?

— Полагаю, что не только он, — ответил Сергей, окинув остальных внимательным взглядом. — Рано или поздно, а с вашей помощью надеюсь, что рано, убийца будет найден, а сдерживающих факторов, таких как отец, у нового желающего завладеть перчатками уже не будет.

— Ты хочешь сказать, что мы из-за них друг друга поубиваем? — поразился Юрий.

На мой взгляд, это прозвучало достаточно искренне, чтобы поверить, будто эта мысль только что пришла в его лохматую голову.

— Да, — ответил Сергей. — Единственная возможность этого избежать — найти перчатки, продать их и разделить вырученные деньги на всех. Именно поэтому я и прошу вас, господин полицейский, сосредоточиться на их поисках. Найдёте заодно убийцу — честь вам и хвала, но более важно сохранить жизни тех, кто пока еще жив.

Барышня возмущенно вздернула носик. Я признал, что в прагматизме Сергею не откажешь, однако с таким же успехом он мог попросту покрывать убийцу. Или, точнее, убийц.

Вероятность того, что преступник был один, мне всё больше представлялась сомнительной. Конечно, преступник мог, к примеру, ударить графа острым предметом в грудь, а когда тот раненый попытался бежать, каким-то образом исключив возможность догнать его и добить без лишнего шума, то преступник мог выстрелить ему в спину из револьвера. Или, наоборот, выстрелив в спину ничего не подозревавшему графу, преступник мог подскочить к умирающему и для гарантии заколоть его. Однако все эти построения выглядели излишне сложными. Мой уставший и хорошенько промороженный мозг лениво подкинул мысль, что там, в коридоре, и без того всё не так-то просто, чтобы еще и тут усложнять.

— Хорошо, — вздохнул я. — С перчатками мне более-менее ясно. Но есть еще одна вещь, которую очень важно найти. Я говорю об орудии преступления.

— А, это просто, — небрежно бросил Юрий. — В верхнем ящике стола.

Замечательно! Я прошел через гостиную, обошел стол и выдвинул верхний ящик. Он оказался не заперт. Внутри, на газете недельной давности, лежал револьвер.

— Кто-нибудь из вас его трогал? — спросил я.

Последовали утвердительные ответы от каждого. Сергей, полуобернувшись, уточнил у дьякона:

— Ты тоже, Феофан?

— Прощеньица просим, был такой грех, — зачастил тот, старательно разводя руками и глазами одновременно. — Их сиятельство всегда клали пистолетик так, чтобы он вперед был нацелен, а вы же изволили положить его дулом к креслу.

— Да? — удивился Сергей. — Не обратил внимания. А ты что же?

— Дык переложил, как при их сиятельстве заведено было.

При их сиятельстве пистолет был направлен на того, кто подходил к столу со стороны двери. Я взял револьвер в руки. Он был заряжен. Осмотрев оружие, я добавил еще пару выводов: оно содержалось в образцовом порядке и из него недавно стреляли. В барабане не хватало двух патронов.

— Где вы его нашли? — спросил я.

— Здесь же, — ответил Сергей. — Нашел его я. Нашел здесь же, в ящике, в присутствии Юрия и Анны. Был ли рядом Феофан, не заметил.

Дьякон вздохнул, скромно потупив глазки, и на мой прямой вопрос сообщил, что да, был, но не рядом, а стоял у самой двери, на случай, если бы графине понадобились его услуги.

— Сами понимаете, — сказал Сергей. — Когда в доме стреляют, неплохо бы и нам вооружиться. Где отец держал пистолет — я знал. Думаю, остальные — тоже.

Юрий и дьякон изобразили разной степени уверенность в этом, а барышня покачала головой.

— Нет, я не знала. Я отчетливо помню, что раньше пистолет хранился в сейфе.

— Так здесь есть сейф? — спросил я.

— У вас за спиной, — сказал Сергей, а когда я повернул голову, добавил: — За картиной. Он не заперт.

На стене висела картина с конным рыцарем на фоне мрачноватого серо-зеленого леса. Когда я взялся за нее, оказалось, что она служила дверцей, за которой пряталась темная ниша размером с ящик стола. В ней лежала развернутая газета за теперь уже позапрошлый год с пятнами — судя по запаху — оружейной смазки.

— Отсюда что-нибудь пропало? — спросил я.

— Пистолет вы видели, — ответил Сергей. — Еще знаю, что отец хранил там перчатки, когда уходил из дома. Больше ничего.

Он оглянулся на барышню, и та, для разнообразия, с ним согласилась. Я кивнул, поворачиваясь к столу, и тут мой взгляд зацепился за дверь в стене. Она была заботливо прикрыта портьерой, но от того места, где я стоял, всё-таки частично видна. Впрочем, даже в этом ракурсе я бы вряд ли обратил на нее внимание, если бы свет не отразился на медной, отполированной до блеска, ручке.

— А там что? — спросил я.

— Там? — переспросил Сергей. — Отец называл это рабочим кабинетом.

— Только называл?

— По сути, да. Работал он здесь, — Сергей указал на стол под охраной азиатского рыцаря. — Здесь и светлее, и просторнее. А там, по сути, только кладовка для всех этих его доспехов.

— Можно взглянуть? — спросил я.

— Думаю, подозреваемым в отцеубийстве не стоит говорить «нет» полиции, — хмыкнул Юрий.

На лице барышни отразилось желание немедленно совершить братоубийство.

— И кстати, — быстро добавил я; только драки мне тут не хватало, — а где оружие вон того рыцаря?

Я указал на доспехи у окна. Сергей оглянулся и пожал плечами. Ответы остальных были не более вразумительны. Ни один из них не смог даже толком сказать, а что же там было. Да что там, они минут пять спорили, было ли там вообще хоть что-то?! В итоге сошлись, что было, поскольку граф не выставлял незавершенных работ, но этим и ограничились. То ли старательно морочили мне голову, то ли действительно не знали.

— Замечательно, — проворчал я и отбросил портьеру.

Ткань оказалась неожиданно тяжелой. Петли тихо скрипнули, и моему взору предстало полутемное помещение. Сергей был прав, наименование «кладовка» подходило ему лучше всего. Длинная и узкая комната казалась еще уже из-за полок вдоль стен. Полки под самый потолок были завалены всяким металлоломом, который, при должном старании, мог стать аксессуарами рыцарских доспехов. На втиснутом в угол столике лежал нагрудник с частично выгравированным гербом Российской империи. Рядом примостилось нечто, в чём я не сразу признал будущий шлем. В дальней стене располагалась дверь, ведущая, по всей видимости, в коридор.