– Ну и?

– Я сейчас в похожей ситуации…

– Тебя кто-то домогается? – недоуменно спрашиваю я.

– Помимо тебя?

Недовольство взрывается жаром на лице, но я замечаю улыбку, что прячется за белой чашкой, и тут же остываю. Да он просто издевается. Очень смешно!

– Помимо меня, – спокойно соглашаюсь я.

– Что-то типа того, и мне это порядком надоело, – отвечает Елисей, глядя в пустоту.

– Да ты вообще не любитель женского внимания, как я вижу.

– Мне не нравится навязчивость, а еще люди, которые не понимают с первого раза и продолжают лезть в твое личное пространство.

Ого, вот это откровенность! Скребущее чувство вины ютится в груди, и мне становится стыдно за все предыдущие выходки. О том, что Елисею может быть некомфортно, мы с Катей даже не думали, но сейчас речь не обо мне.

– Это ты о Насте?

– Да, – тяжело вздыхает Елисей. – И не только о ней. После моего назначения начался настоящий треш, а мне сейчас вообще не до девчонок.

– И что ты хочешь, чтобы я сделала? Наняла киллера? – усмехаюсь я и тянусь к стакану с чаем.

– Выпей и поставь обратно на стол.

– Да что ты так трясешься, ничего не случится.

Закатываю глаза и тяну чай через трубочку, предвкушая ягодный сладкий вкус.

– Я хочу, чтобы ты стала моей девушкой, – громко говорит Елисей.

Горячий напиток обжигает рот и застревает поперек горла, спазм толкает жидкость назад, и она попадает в нос. Прикрываю ладонью рот, и Елисей с тихим смехом протягивает мне салфетку.

– Вот что бывает, когда не слушаешь старших.

С трудом проглатываю напиток и вытираю подступившие слезы.

– Ты это специально сделал, – хриплю я. – А если бы я выплюнула все на тебя?

– Получила бы в лоб печеньем.

– Ты такой… такой… – сжимаю зубы.

– Лана, ты мне поможешь?

Сердце на мгновение останавливается, как и время. Смотрю на Елисея и вижу холодный фасад бесстрашия и уверенности, но что же скрывается за ним? Принимаю решение, не опираясь на заготовленные шаги и домыслы, просто потому, что сама так хочу.

– У тебя хоть план есть? – деловито спрашиваю я.

– Конечно. Поцелую тебя завтра на большой перемене в холле, чтобы увидело как можно больше людей, и все, – отвечает Елисей так, будто мы обсуждаем погоду, а не мой первый поцелуй.

В ушах звенит протяжный писк, а тело немеет, когда я представляю себе эту картину. Елисей? Меня? На глазах у всех?!

– Что-то ты побледнела, – говорит он и преспокойно отпивает чай. – А теперь покраснела. Хорошо себя чувствуешь?

– Это ужасный план.

– У тебя есть получше?

У меня нет, но я знаю ту, у которой их полно.

– Мне нужно подумать.

– Погоди… ты еще… Ты ни с кем не целовалась?

Провожу салфеткой по губам, чтобы унять внезапное покалывание, и хватаю стаканчик с чаем.

– Значит, нет, – подводит итог Елисей. – Ну хоть встречалась с кем-то?

Избегаю его взгляда, постукивая пальцами по картонной стенке:

– Что за допрос?

– Должен же я знать, на что подписываюсь.

– Не я тебя сюда притащила.

– Лана, успокойся. Никаких поцелуев, придумаем что-то еще.

– Какое занебесное благородство, – недовольно бурчу я. – Если что-то не нравится, можешь попросить об этом кого-то другого.

– Я не сказал, что мне не нравится, да и просить больше некого.

Поднимаю голову, Елисей держит чашку одной рукой и болтает в ней остатки чая. Он что, даже не посмеется надо мной? Злость отпускает, неловкость прячется в темный угол.

– На самом деле… – задумчиво проговариваю я, – будет достаточно появиться парочку раз вместе и пустить слух о том, что мы пара. Я знаю несколько девчонок, которые разнесут эту новость со скоростью света.

– Подойдет, – сухо кивает Елисей и ставит чашку на стол.

Смотрим друг на друга, и я тону в ощущении болезненной печали и одиночества. Сложно сказать, чьи это эмоции, мои или его. Темные глаза наполовину скрыты за челкой, и эта преграда раздражает. Набираю в легкие воздуха и выдыхаю решительно:

– У меня есть одно условие.

– Ну, конечно, – хмыкает он. – Лана, ты не в том положении, чтобы…

– Тебе помощь нужна или нет?

Елисей снисходительно улыбается и коротко кивает.

– Чего ты хочешь?

– Пока не могу сказать.

– То есть я должен согласиться вслепую?

Пожимаю плечами и отвечаю беспечно:

– Выбор за тобой.

– Это что-то противозаконное или опасное для жизни?

– Нет.

– Связано с другими людьми?

– Нет.

– Хорошо, но тогда и у меня есть условие. Ты должна слушаться, а не делать все, что в голову взбредет. Справишься?

– Ну это уже рабство какое-то! Может, мне тебя еще и господином называть?

– Называй как хочешь, главное, фигни не твори.

– Даже мусиком или пупсиком? – хихикаю я.

– Хоть мусипусиком, только я не обещаю, что меня не вывернет рядом с тобой.

– Поняла, никаких пупсиков.

– Ну что, помощница, по рукам? – говорит он и протягивает ладонь через стол.

Разжимаю пальцы, отпуская стакан, и тянусь к руке Елисея. Невольно вспоминаю все моменты, когда он резко отталкивал мои прикосновения, и страх направляет дуло пистолета в сторону сердца. Легонько касаюсь холодных пальцев, и Елисей мягко сжимает мою ладонь. Внутренняя сторона его руки теплая, даже горячая. Короткий вдох опаляет легкие, словно мы оказались посреди пылающего костра. Секунда, две… Елисей смотрит на меня в упор, и глаза-лазеры превращаются в безопасные неоновые лучи. Расслабляю руку, но Елисей не отпускает. Удерживает меня еще на несколько мгновений, а после проводит кончиками пальцев по моей ладони и отклоняется, разрывая контакт.

Какого черта?!

Проглатываю сбившееся дыхание и запиваю его теплым чаем, ягодная кислинка пощипывает язык и щеки. Елисей подзывает официантку и оплачивает счет. Растерянно бегаю взглядом по столу, пытаясь придумать, чем заполнить неловкую паузу.

– Мне уже пора, но сначала проверка связи, – говорит Елисей.

– Что?

– Хочу убедиться, что ты меня поняла.

Он поднимается из-за стола, обходит его и останавливается рядом. Хватает со спинки дивана мой шарф и растягивает его:

– Вытяни руки и сложи пальцы в замок.

– Зачем?

– Давай, давай. Ты должна меня слушаться, помнишь?

Морщу нос и делаю, как он сказал. Елисей оборачивает шарф вокруг моих сомкнутых рук и завязывает его, крепко затягивая узел.

– Что ты?..

– Лана, – приглушенно произносит Елисей, наклоняясь к моему лицу, – у тебя есть еще одна дурная привычка – швырять в меня всем, что попадет под руку, а я сейчас должен сказать то, что, скорее всего, тебе не очень понравится.

Я бы уже в него чем-нибудь кинула за то, что связал меня. Может, еще и салфеток в рот напихает вместо кляпа?

– Ну, говори.

– Все это только игра, не выдумывай себе