— Так, — мрачно сказал я. И взял карточку в руку.

«Уважаемые господа!

Посольство Италии, Отдел по развитию торгового обмена ИЧЕ и Ассоциация производителей АСТИ СПУМАНТЕ имеет честь пригласить Вас на семинар-презентацию и встречи с итальянскими производителями игристых и шипучих вин АСТИ.

Семинар-презентация пройдет 24 сентября в Конгресс-центре выставочного комплекса на Красной Пресне в зале „Круглый стол“ с 10.00 до 13.00 (Краснопресненская наб., 14, Конгресс-центр „Экспоцентра“). На семинаре будут рассмотрены вопросы: концепция контроля и гарантии качества по происхождению „Асти“, производительная зона, контроль качества, характеристики и особенности продукта, деятельность Ассоциации по защите качества продукции… Просим Вас подтвердить участие в семинаре-презентации… За дополнительной информацией Вы можете обратиться… С уважением, зам. директора Фабрицио Джустарини».

— Ксения, — сказал я безнадежным голосом, — что, некому писать об этом самом спуманте? О чем там вообще можно написать? О том, что это пахнущий розой и изюмом сладенький мускат для соблазнения секретарш?

Полгода назад она отреагировала бы на последнее слово с грустью, но сейчас Ксения получила титул офис-менеджера, да еще и старшего. Хотя все еще приносила нам с Костей кофе, а это, как известно, последний и окончательный тест на «кто есть кто». «Должна ли я делать вам кофе?» — именно тут, при приеме на работу, проводится грань между секретаршей и высшим офисным существом женского пола.

— Пятьдесят строк, — успокоила она меня. — Большего они от нас не ждут. Просили прислать лично тебя. Зато!

Она помахала распечаткой.

— Это награда. И это не пятьдесят строк.

— Боже мой, — сказал я. — Как же я мог забыть. Дон Мигель приезжает.

— Ждет! Плачет, хочет Сергея Рокотова, — подтвердила она. — Это завтра. А дальше…

Пачка приглашений на ее столе выглядела угрожающе.

Но тут, блестя узкими стеклами очков и помахивая тонким портфелем, появился Константин. Нечеловечески элегантный, худой до невозможности, доброжелательный ко всему живому.

— Ксения, — строгим хриплым голосом размеренно сказал Костя, — ты угостила нашу гордость кофеем с пе-чень-ем?

— Нет, зато я уже отдала ему почти все приглашения. Включая «Асти».

— «Асти», — сказал Константин мечтательно. — Ну некого мне было больше просить. Все заняты по уши. Дай-ка сюда. Вот. Фабрицио Джустарини. А скажи-ка ты мне, винописатель Сергей, знает ли Фабрицио Джустарини, что зона асти — это совсем не зона бароло или кьянти? А гораздо хуже?

— Да ладно, пойду я, пойду, — успокоил его я.

— И это правильно. Потому что все он знает, не дурак. Ему тоже, наверное, асти скучно, но — плачет и организует. Он нам, конечно, еще пригодится, мы ему пригодимся, и вообще. Не знаю, спасет ли красота мир. Но твоя доброта — спасет. Пятьдесят строк. Далее, по Мигелю Торо, — тут, пожалуйста, нам страничку, как всегда гениальную. Это не реклама, пиши что хочешь, хотя кто у нас экс-клю-зивный импортер Торо — «Перун» из Питера? Иногда нам от них что-то перепадает. Будь добрее. Ну и теперь докладывай по Германии. Три раза по пятнадцать страниц будешь резервировать? Лучше говори сразу.

Нет, в этот раз запросы у меня были скромнее — с учетом того, что в Германии я отвлекался. Я затребовал себе два больших, страниц по десять, места в следующих номерах, один материал про три красных сорта — шпетбургундер, дорнфельдер и португизер, и другой — про сложный роман немцев с бочкой.

— Вон там, — неодобрительно сказал Костя, показывая шариковой ручкой через стекло, на комнату отдыха, где работал телевизор. — Вон твоя Германщина. Понаехали.

С улыбкой смотрел я на то, что все-таки произошло в предсказанный срок, хотя и, понятно, не в Зоргенштайне. По экрану за стеклом беззвучно двигались фигуры. Два президента — российский и французский, идущие по какой-то песчаной аллее в обнимку. За ними — два канцлера, уходящий и та, что готовилась вселиться в его кабинет.

Шредер и Меркель держали в руках по высокому стакану с пивом.

А это решало как минимум один вопрос, который последнюю пару часов меня не то чтобы мучил — буду я еще мучиться. Но все же занимал. А не могли ли Иван и Шура, как бы это сказать… немножко со мной пошутить. Допустим, я хорошо знал, кем они были в прошлом, так ведь в прошлом мы все кем-то были в этой стране, а стали в некоторых случаях кем-то другим. И что, кроме спокойно потраченной ими на меня тысячи евро, доказывало, что эта пара и правда сейчас оказалась в Федеральной службе расследований?

А теперь доказательство мелькало за стеклом. Да, неожиданная встреча двух президентов и двух канцлеров и вправду намечалась, готовилась — и вот состоялась. А значит, и мои друзья — те, за кого себя выдавали. Что ж, приятно, но, к сожалению…

— Что же они делают, — безнадежным голосом сказал Костя Ксении, принесшей нам кофе. — Ксюша, посмотри. Устроили встречу на высшем уровне на какой-то свиноферме. Пьют пиво. А нет чтобы выбрать красивый замок на Рейне, выпить хорошего вина, наш Сергей про это вино бы рассказал. Господин винописатель, куда бы ты отправил эту четверку?

— К старине Фрицу Келлеру в Шварцвальд, — быстро и наугад отозвался я, чтобы не произнести «Зоргенштайн».

— Вот именно, и взяли бы мы наши старые фото, напомнили, что про Келлера мы писали, отличное у него шардоне, помнится. А они пьют пиво. Это все Ширак, француз, который любит пиво, — это он виноват. Не наш президент…

Костя — замечательный персонаж. За несколькими громкими успехами газет и журналов в их золотой век стояли не только знаменитые главные редакторы, то ходившие в Кремль как домой, то изгонявшиеся оттуда, — а еще незаметный и не вылезавший из редакций первый заместитель. Константин. Тут я вспомнил про то, что у всякого великого вина есть знаменитый хозяин предприятия и известный лишь кругу профессионалов энолог, человек, живущий в погребе.

А потом Косте надоело делать для кого-то хорошие газеты и журналы, он захотел делать деньги для себя. Что было логично: Костя практически никогда ничего сам не писал и поэтому мог искренне ценить тех, кто умеет это делать. Устранив элемент профессиональной зависти, Костя довел до совершенства свое главное искусство, которым он в Москве славился.

— Я умею управлять людьми, которые в принципе неуправляемы, — говорил он мне. — И первый из них ты, Сергей. Другой главный редактор тебя бы съел от зависти, а потом умер бы от тоски и бессилия.

А здесь — твори!

Впрочем, споры у нас с ним были, и спор в этот момент как раз и начался. Он выслушал мой доклад насчет нашумевшей истории про отравление в Зоргенштайне и начал мрачно качать узкой головой с безупречно уложенными чуть седыми волосами:

— Черное вино, вино смерти? Описать его так, чтобы людям захотелось его попробовать? Что-то мне это не очень. Да, ты сможешь. Описать красоту через ужас? Интересно. Но.