Нахожу ее одежду и пробиваюсь к ней. Сначала Александра вроде бы даже не узнает меня, но я громко кричу ей в ухо, и она поворачивается и пытается повиснуть на мне.

— Выеби меня… я хочу, чтобы ты выебал меня…

У меня только что ширинка не лопается, даже ходить трудно, и все же трахать ее здесь я не собираюсь. Одеваться она не хочет, не желает даже брать одежду, поэтому я хватаю ее за руку и тащу к выходу. Сучка визжит, царапается, кусается, лягается и зовет на помощь.

Кругом такой бардак… все орут, стонут и пищат… никто никого не слушает… Тем не менее каноник Шарентон обращает на нас внимание. Путаясь в сутане, он сбегает с алтаря и несется к нам через толпу. Глаза его горят яростью… Но ему мешают — женщины хватают его за ноги, рвут одежду, бросаются ему на шею. Мы успеваем выйти, и я тащу Александру по коридорам и вестибюлям.

Едва оказываемся на улице, как в ней словно ломается что-то. Силы покидают ее, ноги подкашиваются, и она едва плетется за мной по дорожке к стене. В какой-то момент рука ее выскальзывает из моих пальцев… Александра падает в мокрую траву… неуклюже поднимается на колени и умоляюще протягивает ко мне руки.

— Альф! — восклицает она. — Альф! Я хочу домой!

Везет Артуру просто фантастически. Это надо видеть… Такое, когда совершенно невероятные вещи начинают происходить у вас на глазах, не спишешь на чересчур богатое воображение, как бывает, если слышишь о них от других. Прогуляться с Артуром по городу — примерно то же самое, что купить билет в страну эльфов, и если вы вдруг наткнетесь на колонию живущих под грибами человечков, не воспринимайте это как нечто необычное. Тем не менее сам Артур к сюрпризам никак не привыкнет и, попав в очередной переплет, удивляется вместе с остальными. Рассказывая о своих приключениях, он совсем не пыжится, никого из себя не строит и не пытается делать вид, что для него чудеса — обычное дело, тогда как вы, жалкие, несчастные олухи, обречены на унылое, серое существование; наоборот, бедняга скорее похож на иллюзиониста, неожиданно для себя обнаружившего, что чудеса совершаются сами по себе, без всякого его участия. Заинтригованный наравне со всеми, он старается преуменьшить их значимость, свести до уровня обыденности, но вы, зная Артура, быстро понимаете — то, что в его изложении звучит нескладной выдумкой, на самом деле больше похоже на ожившую сказку братьев Гримм.

Впрочем, иногда неплохо получается и у Эрнеста. Однажды он даже подцепил настоящую, стопроцентную индианку. Девочка приехала на работу в местную академию дизайна учить студентов рисовать свастики и все такое. Эрнест говорит, что проекты у нее сильно напоминают рекламу в метро. Уж не помню, как они познакомились, но пару недель он успешно разыгрывал из себя великого вождя по имени Торчащий Хрен, а однажды, напившись, даже обработал ее кустик маникюрными ножницами. Все бы ладно, да Эрнест никак не мог забыть, что она индианка, а в том штате, откуда он родом, до сих пор принято считать хорошим индейцем только мертвого индейца или в крайнем случае такого, который каждый год покупает новый катафалк. В общем, бедолага постоянно боялся, что как-нибудь ночью подружка выйдет на тропу войны и снимет с него скальп, а потому в конце концов ему пришлось с ней распрощаться.

Ну, про то, что на свете есть индейцы, все знают, как и про то, что искать настоящего индейца надо в Париже. Нет, приключения Артура никогда не бывают такими банальными. Можно не сомневаться — если он и заведет шашни с индианкой, то уж наверняка не с какой-нибудь, а с такой, у которой будет две пизды или нечто столь же эзотерическое.

Мы с Артуром неспешно прогуливаемся по Эстрападе, наслаждаясь зрелищем выставленных напоказ женских прелестей и приятным ощущением залитого в бак перно. Светит солнышко… обычный день, ничем не отличающийся от других, и, глядя на Артура, не скажешь, что удача отметила его своим расположением. И вот оно — прямо на тротуаре лежит дамская сумочка, люди проходят мимо, некоторые едва не наступают, но никто ее не замечает. Артур поднимает сумочку, и мы присаживаемся на бордюр, чтобы посмотреть, что там у нее внутри.

Денег нет. Судьба никогда не искушает Артура, не ставит его в такое положение, когда необходимо принимать решение, когда, чтобы заслужить от фей награду, надо обязательно проявить себя хорошим, честным парнем. Итак, в сумке нет ни су, а следовательно, простейший вариант — забрать деньги и выбросить остальное в мусорную корзину — отпадает. С самого начала выбор один: вернуть ее хозяйке, если, конечно, вообще стоит возвращать.

Носовые платки, заколки для волос, булавки, лак для ногтей, зеркальце, таблетки на случай, если женщина испытывает боли при менструации, таблетки на случай, если таких болей у нее нет, фотокарточка, пара писем, спичечный коробок… короче, самая заурядная коллекция из всех, какие я только видел. Я разочарован. Артур тоже. Мы уж думали, что хотя бы на выпивку можно рассчитывать.

Читаем письма. Они так банальны и скучны, что дочитать до конца у нас не хватает терпения. А вот фотография слегка поднимает настроение. На ней изображена улыбающаяся блондинка, довольно пикантная, особенно для тех, кому по вкусу пухленькие. Артур крутит карточку в руках, задумчиво глядя на указанный на конвертах адрес. Спрашивает, что я по этому поводу думаю… тали на карточке сучка, которая потеряла сумочку? Сходится ли мордашка с именем? Не из тех ли она, кого кличут Шарлоттами? И вообще тянет ли она на то, чтобы ее трахнуть?

Судя по адресу, живет где-то неподалеку — несколько минут ходу. Артур предлагает прогуляться, отнести сумочку и уже на месте оценить шансы. В самом худшем случае, говорит он, нам нальют, а если попадем на шлюху, то, может, и конец помочим… не исключено, что варианты совпадут — сумочка-то довольно симпатичная.

— А если там какая-нибудь старая карга? — говорю я. — Мне еще не настолько приспичило, чтобы кататься на старой кобылке исключительно из чувства солидарности.

Артур твердо уверен, что она никакая не карга, а если и не девочка с карточки, то уж по крайней мере ее ровесница. С какой стати у старухи будет такая подружка? Нет-нет, курочки всегда держатся вместе… а если даже и грымза попадется, то уж выпить-то предложит, а трахать ее совсем и необязательно, никто никого не заставляет…

— Ну, не знаю, Арт… вряд ли получится. — Солнышко пригревает, в голове уже слегка шумит после выпитого, так что мы не спешим, а сидим себе на бордюре и неспешно все перетираем. — Если бы был кто-то один, то, может, и получилось бы, но у двоих вряд ли… Давай бросим монетку или что-то еще…

Артур и слушать о таком варианте не желает. Вместе нашли сумочку, вместе и вернем… либо так, либо он просто забросит ее на почту и пусть делают что хотят. А что, если ее украли и выбросили? Тогда ему или мне понадобится свидетель… надо же доказать, что вор кто-то другой, что это он забрал деньги. Начинаем спорить, кто мог взять деньги…

В конце концов идем вдвоем. По пути заглядываем еще в один бар, пропускаем по маленькой. И снова начинаем спорить: что делать, если хозяйки сумочки нет дома, если откроет мужчина… Наконец решаем, что если ее нет, то уходим с сумочкой, а потом повторяем попытку как-нибудь в другой раз, а если откроет мужчина, то либо набьем ему рожу, либо отдадим сумку… в зависимости от того, насколько серьезно он будет выглядеть, и от того, в каком сами будем состоянии, когда туда доберемся.