— Прекрати, пожалуйста, — прошу Ахмеда.

Он нехотя отрывается от моих губ и отходит на несколько шагов, позволяя нам обоим прийти в себя и перевести дух. Я стыдливо отворачиваю голову и пытаюсь успокоиться после его настойчивых губ и рук. Ахмед же, кажется, вовсе не смущен, он уверенно обходит кровать и опускается на нее, смотря прямо на меня.

— Я говорил правду, Вика, — произносит он, заставляя мое сердце биться быстрее. — Я действительно хочу, чтобы между нами было что-то большее, чем просто зачатие ребенка. Я готов жениться на тебе, — вдруг произносит то, что я никак не ожидала услышать.

— Жениться? — неверяще повторяю я. — На мне?

— Жениться, — кивает он. — Мне все же нужен наследник, и я готов стать отцом и любящим мужем, — поясняет он, но я все еще не верю.

Он что, изменился за то время, что находился в коме? Или увидел там что-то, что заставило его полностью изменить свое мнение о жизни? Вопросов у меня гораздо больше, чем ответов, и я понимаю, что он не ответит мне на них. Он решил, что ему так удобнее, а я должна поверить. Довериться ему и понять, что это действительно правда, а не вымысел. Возможно ли это?

— Я хочу, чтобы ты подумала. В свою очередь я обещаю тебе полную защиту от твоей семьи. Ни отца, ни брата ты больше не увидишь, если, конечно, не захочешь этого сама.

Я делаю глубокий вдох и пытаюсь осознать то, что только что услышала. Он предлагает мне замужество и полную защиту от семьи? А как же деньги, что он заплатил?

— А три миллиона? — вырывается из меня прежде, чем я успеваю подумать.

— Забудь о них, Вика. Ты не должна расплачиваться за грехи отца, — уверенно произносит Ахмед.

— То есть ты простишь долг? И я смогу уйти, если захочу?

Его лицо меняется. Еще минуту назад он был спокойным и уверенным, что я соглашусь на то, что он предлагает, а сейчас смотрит на меня не зло, но так, что я уже жалею о том, что спросила.

— Я не хочу, чтобы ты уходила, Вика, — старается как можно спокойнее произнести Ахмед, но у него это плохо получается, потому что я отчетливо вижу, как он нервничает. — Но если ты захочешь, — он сжимает руку в кулак до побелевших костяшек и поворачивает голову в мою сторону. — Я отпущу.

— Я не уйду, — добавляю уже решительнее, потому что идти мне некуда.

Я понимаю, что у меня за спиной — разъяренный отец и брат. Последний жаждет жениться на мне и сделать меня своей, а отец… ему, кажется, вовсе наплевать на мою жизнь, хотя это и понятно. Все же, он мне не родной. Подумав, принимаю единственное правильное решение — остаться рядом с этим мужчиной. Я не уверена, что через несколько недель он не изменит своего мнения и не решит переиграть. Не скажет, что никакой свадьбы не будет, а я нужна ему лишь как инкубатор, но что мне больше делать? Постараться вернуться туда, где меня никто не ждет?

Ахмед лишь кивает в ответ. На его лице при этом не играет ни единый мускул. Если он и рад такому исходу событий, то ему совершенно не к лицу это показывать. Он просто расслабляет сжатый кулак и поднимается с кровати. Я вижу, что его состояние гораздо лучше, чем было пару дней назад. Он все еще немного пошатывается при ходьбе, но уже не так заметно, как прежде.

— Так что на счет ресторана? Пойдешь со мной? — уточняет он и, дождавшись моего кивка, уходит.

Я чувствую себя так, будто по мне проехались танком. И вроде бы ничего такого не произошло, но меня трясет от его предложения и от одного осознания того, что Ахмед предложил мне замужество и возможность воспитывать ребенка. Как он сказал “я готов стать любящим мужем”. А я? Готова ли я стать любящей его женой?

Я не могу отрицать того факта, что испытываю к Ахмеду гораздо больше, чем просто симпатию. И понимаю, что он вовсе не противен мне. То время, что он лежал в коме, было одновременно и самым ужасным, и самым прекрасным в моей жизни. Я осознаю, что что-то чувствую к нему. Нет, это не любовь, но какая-то привязанность, которой я не могу дать объяснения. Как там говорят, представь, что человека не станет, если тебе не безразлично — он дорог тебе. Так вот я уверена, что Ахмед дорог мне, потому что каждый день боялась, что он не вернется. И боялась в первую очередь не Стаса, который, я уверена, ждал момента смерти Ахмеда, а того, что мужчина может не проснуться.

Я больше не хочу бегать, не хочу строить из себя недосягаемую девушку, но и довериться полностью пока не могу из-за страха. Он заставляет меня нервничать и думать о том, что будет дальше. Неужели все продолжится и мы станем настоящей семьей? А что если нет? Если Ахмед снова скажет, что я не нужна ему. Об этом я думаю со страхом.

— Виктория, — в мою комнату заходит один из слуг, что работают в доме.

— Да?

— Хозяин просил передать вам, — мужчина протягивает мне небольшую белую упаковку и ретируется.

Я же с замиранием сердца заглядываю внутрь. Там лежит несколько бархатных коробочек, по которым я тут же узнаю, что это украшения. Я открываю вначале одну, затем вторую. Это комплект из ожерелья и серег, исполненный так виртуозно, что у меня захватывает дух. Я перебираю пальцами небольшие капельки голубых камней и прикладываю ожерелье к груди. Оно невероятно идет к моим глазам.

Отложив в сторону украшения, вижу небольшую записку и тут же открываю ее.

“Чтобы ты не думала, что я отдал приказ купить тебе что-то… я выбирал их сам. Они идеально подходят к твоим аквамариновым глазам.

Ахмед”

Я прикладываю записку к груди и закрываю глаза. Он не может быть безразличным мне. Не может, потому что там, глубоко внутри, разливается приятное тепло.

Виктория

— Как ты смотришь на то, чтобы пойти со мной к одному из партнеров? — спрашивает Ахмед за ужином.

— У него какой-то праздник?

— Нет, — коротко сообщает Ахмед. — У нас небольшая встреча в своем кругу.

— По типу той, что была недавно?

— Да, но не у меня дома. Пойдем?

— Да, — отвечаю, не задумываясь.

Я совсем не против пойти с ним на какой-то прием, но совершенно не знаю, что нужно надеть.

— А одежда? Какой должна быть?

— Я попрошу тебе что-то подобрать, — успокаивает меня Ахмед. — Уходим завтра после ужина.

— Тебе точно можно?

Я знаю, что Ахмед не любит напоминания о своем состоянии, но просто не могу не спросить, потому что вижу — ему все еще немного сложно долго ходить и куда-то ехать.

— Всё в порядке, Вика. Врач сказал, что я могу вернуться к своей привычной жизни без риска для здоровья.

Врачу виднее, поэтому мне не остается ничего, кроме согласия.

Вечером, после ужина, Ахмед приходит ко мне в комнату. Стучится в дверь и, дождавшись разрешения, входит внутрь.