Я знаю даже больше, чем ты, недомерок. Убийца – кем бы он нибыл – связан с «Сават и Мустаки». А если и не с самой фирмой, то с миром hautecouture, закрытом для посторонних на кодовые замки, щеколды, задвижки и цепочки.А если прибавить к этому жесткий фейс-контроль при входе… Тебя бы точно никтоне впустил, недомерок, все твои бумажки и бумажки, подтверждающие бумажки, иобнюхивать бы не стали.

Я знаю даже больше, чем ты, недомерок. Например то, чтоубийств было больше, чем два. И что смерть Мари-Кристин будет не последней.Единственное, чего я не знаю: хватит ли у меня сил противостоять, хватит ли уменя сил положить конец всему этому? И хватит ли у меня ума вычислить того, ктоубивает? Впрочем, ум здесь ни при чем, до сих пор я смотрел на происходящеесквозь пальцы; сквозь толщу флаконов, дизайн которых разрабатывал я сам. Дажеплавающая в ведре голова Азиза не произвела на меня должного впечатления:небесно-голубого покойника я терпеть не мог. Но Мари-Кристин… Мари-Кристин –совсем другое дело. И своей карьерой, и своим нынешним положением я обязантолько ей… Черт, черт, черт, ну почему я скатываюсь на дешевый пафос и подбираюформулировки, уместные разве что в официальной беседе с коротышками типаБланшара? Конечно же, все сложнее – Мари-Кристин была моей первой женщиной, ине перешибить, не отменить этого никто не может. Первая женщина никогда небывает прошлым. Это-то и есть самое главное. Убийца не просто расправился сглавой модного дома, он расправился с Моей Первой Женщиной. А потом подставилменя, бросил мне вызов, швырнул в лицо перчатку, наспех скроенную из кожаногокилта со стразами. Возможно, я надоел ему до смерти, возможно, он нашел длясвоих экспериментов кого-то другого. Возможно, он сам уступил место кому-тодругому. И тот, другой, на скорую руку обученный, оказался вовсе не такимсентиментальным, не таким чувственным и не таким утонченным…

– …Призадумались, мсье?

– Я не даю себе труда думать о том, что лежит наповерхности, Бланшар, – звучит не очень-то вежливо, но сдерживать своюнеприязнь к коротышке я больше не в состоянии.

– Значит, и вы считаете, что убийца был как-то связан свашей фирмой?

– Я этого не говорил.

– Но он мог быть связан с тем, кто связан…

– Скажите мне, Бланшар… Скажите, в этих убийствах естьлогика?

Судя по физиономии малыша Дидье, я попал в точку; я исполнилроль хитрована-стремянного – и теперь мне остается только наблюдать, какБланшар будет взнуздывать своего любимого конька. Типов, подобных беспривязнойищейке из парижского комиссариата, не так уж трудно просчитать: они годамивысиживают повышение по службе. А чтобы ждать было не так скучно, пачкаютхолостяцкую постель брошюрками по психологии преступлений, биографиями великихотравителей и криминалистическими справочниками. И скорлупой от фисташек.

– Логика есть в любом убийстве, мсье Кутарба.

– Ищи, кому выгодно? – я почти дружески подмигиваюБланшару.

– Это логика следствия, мсье Кутарба, она предельнопроста. Логика убийства куда сложнее.

Ого, кажется я нарвался на философа! Коротышка перенапрягсяс брошюрами.

– Я как раз работаю над монографией по данной тематике…

Похоже, Дидье Бланшар не только перенапрягся с брошюрами, нои пережрал фисташек.

– Вот как?

– Я закончил юридический факультет Сорбонны.

Щеки Бланшара раздуваются от неподдельного восхищения самимсобой, он ждет от меня той же реакции. Природа восхищения не совсем ясна мне;возможно, малыш Дидье прибился к Сорбонне, будучи родом из зачумленнойдеревушки на атлантическом побережье. И в семье у него все были скорняками. Исам он в детстве страдал аутизмом и заиканием. И писался в кровать додвенадцати лет. Хрен тебе, недомерок, тоже мне – юридический факультетСорбонны, в которой уже давно учатся все, кому не лень, И шушеры там гораздобольше, чем даже в кварталах, прилегающих к Пляс Пигаль. Или к Булонскому лесу.

– Очень интересно. Вы подарите мне экземпляр?

– А вы интересуетесь психологией совершенияубийства? – челюсти Бланшара хищно щелкают.

– Не то чтобы жить без этого не могу. Но любопытно былобы ознакомиться. Тем более после того, что случилось с «Сават и Мустаки»…

– Вы спрашивали о логике, мсье Кутарба… Вы имели ввиду…

– Я имел в виду только одно – связаны ли оба убийствамежду собой.

– Это вопрос вопросов… И он напрямую касается вас, нетак ли?..

Я пропускаю последнюю реплику Бланшара мимо ушей: уж слишкоммуторно выслушивать очередную порцию намеков на мою возможную причастность кделу.

– Я долго думал над этим, мсье Кутарба…

Узкая полоска между торчащим ежиком волос и бровями (которуютолько по недоразумению можно назвать лбом) не оставляет в этом никакихсомнений.

– С одной стороны – обезглавлена крупная дизайнерскаяфирма, имеющая довольно прочные позиции на рынке…

– Существует масса фирм и модных домов с гораздо более прочнымипозициями. И потом… Хотя в мире моды и существует жесткая конкуренция, новоспользоваться подобными методами никому и в голову не придет…

– Вы не дослушали, мсье Кутарба. Я вовсе не имел в видутакую пакость, как заказное убийство. Это-то я как раз исключаю. Дело ведь не всамих убийствах, а в том, как они совершены. Заказуха обычно поставлена напоток, а здесь мы имеем дело со штучным товаром. Так сказать, с эксклюзивом. Сpret-a-porter убийства, если хотите…

Ну ты и загнул, коротышка!.. Коротышка же надолго замолкает,любуясь эффектом произнесенной им фразы. Должно быть, он долго репетировал ее:сидя на толчке или вертясь перед заплеванным зубной пастой зеркалом в ванной.

– Отрубленная голова и вспоротый живот – это вам небанальная дырка во лбу. Это больше смахивает на почерк серийного убийцы. Илиманьяка.

– Вы полагаете?

– Я больше чем уверен… Я занимался этой проблемой еще вСорбонне…

Так вот твой любимый конек, Бланшар! Маньяки и серийныеубийства, Анук умерла бы со смеху. Но если бы ты только знал, как далек отистины, если бы ты только знал…

Бледная коняшка под Бланшаром пофыркивает и трясет удилами,самое время протереть ей круп. Листками из недописанной монографии.

– Значит, вы полагаете, что действовал маньяк?

– Скажем, я этого не исключаю.

– Вот как… А мне всегда казалось, что маньяк на то иманьяк, чтобы действовать по раз и навсегда определенной схеме. А между… как вывыразились… отрубленной головой и вспоротым животом не так уж много общего.

– Схема может быть любой, – Бланшар снова начинаетдолбить пальцами по столу, чертов дятел с паучьим прикусом. – Главное –понять ее. Определить, так сказать, систему координат…