К вечеру они одолели никак не меньше тридцати вёрст, а то и больше. Быстро поужинали и уснули, устав в дороге. Видунья вместе с Жунем и Пересветом первыми заступили в дозор. Маг’ярец и тарс сидели у костра. А Нимфириель присела у повозки, опираясь на колесо, и, прикрыв глаза, слушала. Лес жил своей обычной жизнью. Трещали сверчки, звенели комары, да фыркали обозные лошади, бесшумно ступая по росной траве. Кругом царила сонная тишина. Хорошая ночь, чтобы отдохнуть и набраться сил на завтрашнюю дорогу!

Рядом всхрапнул Озар, его тут же ткнул в бок молчун Милан и, повернувшись, засопел дальше. Девушка улыбнулась, уловив обрывки его сна. Милану снился дом, матушка с доброй улыбкой. Альвийка перевела взгляд на Озара. Тут было не так умиротворённо. Тарсу снилась потасовка в корчме, он пытался кого-то ударить, но не получалось… Нимфириель устало вздохнула и потянулась, как кошка. В её сознании всё было спокойно, да и дриады сообщили, что здесь нет разбойников. Как поняла видунья, именно благодаря лесным девам, они до сих пор не сталкивались с любителями лёгкой и быстрой наживы. Дриады известными только им средствами делали так, чтобы разбойники уходили с дороги необычного обоза. Тем не менее альвийка не собиралась расслабляться, зная, как быстро покой из приятного может стать вечным. Где-то ухнула сова. Нимфириель резко повернулась, вскидывая руку в защитном жесте. Почти сразу поняла, что всё в порядке. И покачала головой, успокаивая вскочивших дозорных:

— Это на самом деле сова.

Те кивнули, но решили обойти обоз на всякий случай. Девушка осталась одна среди спящих и, не спеша, подошла к огню. Она не мёрзла, но около костра было спокойнее. Видунья смотрела на пляшущие языки пламени и думала. Потом насторожилась, почувствовав тревогу и беспокойство, не свои — чужие. Кому-то снился кошмар. Альвийка оглядела своих товарищей и чуть не застонала вслух. Колдун! Потом она же ещё и виноватой окажется, что сон подсмотрела. А тарс почти кричит этот кошмар! Хоть снимай амулет и отдавай обратно!

Девушка торопливо легла на своё место, чтобы быть подальше от мужчины, с головой укрылась накидкой. Не помогло. Изуродованные кошмаром образы липли к её сознанию. Бессилие тарса, его жалкие попытки успеть… Видунья закрыла уши руками, как будто это могло помочь. Казалось, это она бежит изо всех сил, но ни на шаг не приближается к Володару. А тот зовёт, призывно машет рукой, что-то говорит… Кошмар волхва становился всё ярче, всё реальнее. И, не сдержав ругательства, Нимфириель резко села.

… Радомир видел во сне отца.

Опять торопился и опять опаздывал на встречу.

Опять не успел.

Опять был в той самой дубовой роще, а прямо перед ним — проклятый ведьмин круг из поганок.

Опять дышать тяжело.

Опять ноги не идут…

Дуб. И белое, мёртвое тело отца. Ещё не успевшее остыть!.. Тупое отчаянье выдирало внутренности. Не успел!.. Глаза жгло, словно в них сыпнули песком. Но слёз не было! Никогда не было. Только холод, расползающийся изнутри, замораживающий всё.

Неожиданно заболело плечо. Радомир хотел выхватить меч, но никак не мог его найти… Что-то было не так. Что-то мешало…

Сон!..

Молниеносное движение — и альвийка зашипела от боли.

— Пусти руку!

— Что тебе надо? — мужчина крепко держал девичье запястье.

— Тебе снился кошмар.

— Надо же! Какая трогательная забота!.. — процедил Володарович и побледнел от догадки: — Сука, ты влезла в мой сон!

— Даже не собиралась! Ты громко спал, — Нимфириель вырвала руку, — поэтому я тебя разбудила.

Радомир прожигал взглядом недовольное лицо альвийки, заметил, как она потирает запястье:

— Дура, я мог свернуть тебе шею.

Девушка лишь фыркнула и пошла на своё место. Как раз вернулись Жунь с Пересветом и встревоженно посмотрели на хмурого волхва. Тот махнул рукой:

— Ничего. Просто дурной сон.

Мужчина накрылся плащом, но так и не уснул. Лежал, прислушиваясь к звукам за спиной. Тихо переговаривались дозорные, трещали поленья в костре. Но Радомир был уверен, что ОНА тоже не спит.

Что видунья видела в его сне? Что почувствовала, глядя на того, кого убила? Убила без причины! Просто так, ради баловства!

И почему разбудила его? Совесть мучила? Или пожалела?..

Новое утро встретило серым небом, сквозь которое тускло проглядывало неласковое солнце. Было сыро и зябко. Настрой обозников упал. Мужчины торопливо собирались после ночлега. Говорили мало, кутаясь в шерстяные накидки, чтобы как-то спастись от холода и мороси.

— Хоть бы дождя не было, — буркнул Волин, набрасывая на плечи плащ, — загрязнем.

Радомир ничего не ответил, но думал так же. Казалось, удача их покинула, подкидывая одно испытание за другим. Мужчина с облегчением вздохнул, когда обоз тронулся в путь.

Моросил мелкий дождик. Недовольно фыркали лошади на понукания возчиков, натужно скрипели повозки с товарами. Разговоры были короткие, скупые. Охранники то и дело оглядывались по сторонам: не появится ли враг?

Спустя пару часов медленной, размокающей от дождя дороги задумавшегося тарса окликнула альвийка.

— Ну? — колдун недовольно глянул на фигуру, укутанную в тёмно-зелёный плащ.

— С тобой хотят поговорить.

— Кто?

Нимфириель как можно незаметнее указала куда-то в сторону от дороги. Володарович пристально вглядывался в сжатое поле, на котором кое-где торчали сиротливые колоски. Потом-таки углядел маленькую почти чёрную фигурку.

— Полевик?

— Он уже давно следует за нами, — девушка улыбнулась краешком губ. — Всё никак не решается подойти.

Мужчина спешился, кликнул Станила, который ехал неподалёку.

— Принеси мне пару яиц, — потом посмотрел на альвийку. — Потихоньку поезжайте, не то спугнёте.

Та кивнула и направилась в начало обоза, чтобы предупредить Корнилу.

Радомир медленно отошёл от дороги на сто саженей. Идти было тяжело. Ноги увязали в рыхлой мокрой земле, комья грязи налипали на сапоги. Волхв поклонился маленькому старичку с тёмным телом. Полевик некоторое время разглядывал человека, словно раздумывая, стоит ли отвечать. Холодный порыв ветра пронёсся по полю, разметав остатки соломы и подняв с землю стайку птиц. Из-под полы тарского плаща мелькнула торба с подарками. Дедок оживился, почесал бороду из соломы и шмыгнул носом, всё ещё не сводя с человека настороженного взгляда.

— Вытри мне нос, молодой волхв, — негромко попросил полевик, тем самым демонстрируя свою готовность к диалогу.

Мужчина выполнил его просьбу, а заодно вручил гостинец. Хозяин поля сразу же подобрел.

— Недобрые времена пришли на нашу землю. Тревожится на острове Буяне птица Гамаюн, петь перестала. Знаешь, что это значит?