Когда он поднял руку, чтобы протереть глаза, она обратила внимание на темную татуировку на внутренней стороне его локтя.

– А ведь ты уже был здесь этим вечером, – неожиданно сказала она, вспомнив, как он стоял у кромки воды, обратив в океан глубокомысленный взор. – Я видела, как ты подплывал и выходил из воды.

Он посмотрел на нее, чуть склонив голову набок.

– Да, – не сразу ответил он. – Помню тебя.

Голос у него был низкий, с хрипотцой, и говорил он с акцентом. Или ей показалось?

– Ты замерзла, – сказал он.

Она дрожала, сама того не замечая.

– У меня есть полотенце. – Он куда-то направился, и Миа последовала за ним. Из оставленной на берегу сумки он достал полотенце, и она энергично вытерла волосы и накинула его себе на плечи.

Достав коробок спичек, мужчина опустился на колени возле собранной на песке горки сучков и веток.

– Это ты заранее соорудил?

Он кивнул и чиркнул спичкой. Миа уловила запах вспыхнувшей серы. Прикрывая пламя ладонью, он поджег костер сразу в нескольких местах и слегка подул на потрескивающий огонь, который с готовностью принялся разгораться. Пламя осветило его лицо – на бровях блестели капельки воды. Она увидела серьезный взгляд его темных глаз.

Когда костер занялся, он вновь взял свою сумку и достал оттуда джемпер.

– Вот, надень, если хочешь.

Она могла бы отказаться и уйти к себе в гостиницу. Она знала, что Финн ждет ее и ему интересно, как прошла встреча с отцом. Но она пока еще не была готова уйти.

– Спасибо, – ответила она, взяла джемпер и, повернувшись спиной, стащила с себя мокрую майку с лифчиком и надела его. Спрятав руки в рукава, просунула большие пальцы в специально сделанные для них отверстия.

Она сидела возле костра, пока он переодевался в сухую одежду. Наконец, вернувшись, он протянул ей бутылку пива.

– Твое здоровье, – сказала она, отвинчивая пробку. – Я – Миа.

Он повторил ее имя вслух, словно только так и мог его запомнить.

– Ной, – в свою очередь представился он, обхватывая рукой колени, и украдкой взглянул на нее. – И часто ты так купаешься в одежде?

Она пожала плечами:

– Здесь мощные течения. Тебя нужно кому-то страховать.

– А тебя кто-то страхует?

Он улыбнулся.

– Я думала, я здесь одна, – чуть помолчав, сказала Миа. – Мы обычно с сестрой так в детстве играли – лежим на воде и слушаем море.

Но это было много лет назад – до того, как Кейти стала бояться моря, и до того, как между ними наступило отчуждение. Миа скучала по тем солнечным дням, которые они проводили у моря, ныряя со скал или собирая на берегу ракушки. Морские сестренки – так их часто называли другие дети.

– И у меня вдруг возникло непреодолимое желание это вспомнить.

Он взглянул на нее в упор своими темными глазами, Миа подумала, что он принимает ее за дурочку.

Они молча наблюдали за завораживающим трепетом язычков пламени. Воздух наполнился густым дымом костра. Миа то и дело поглядывала на серфера, отмечая мелкие детали: темные волосы на ногах, сходившие к лодыжкам на нет, чуть порванная сбоку по шву майка, бутылка с пивом, которую он небрежно держал пальцами за горлышко.

– Когда ж ты увлекся серфингом? – поинтересовалась она чуть позже.

– Еще в детстве. Мы жили под Мельбурном, в паре километров от пляжа. Я обычно заезжал туда на велосипеде по дороге из школы и смотрел, как ребята постарше выделывались там на длинных досках.

– Сам научился?

– Нет. Был там один, Рубин. Он казался уже не так молод, но, как только начинались волны, он – тут как тут. Не выискивал самых больших волн и не лез на рожон, но так держаться на воде, как он, не мог никто. Я все свободное время торчал на пляже и смотрел. – Ной сделал глоток пива. – В конце концов я набрался наглости и попросился у него поучиться. Сказал, что за это помою его пикап. И мы договорились. Он учил меня, когда были подходящие волны, а я следил за тем, чтобы у него был самый чистый пикап в Мельбурне. Он разрекламировал мои способности по части мойки машин, и уже через пять месяцев у меня появилась первая доска.

– Здорово, – с улыбкой сказала Миа. – Ты честно ее заработал. – Она пощупала свои влажные волосы, пытаясь распутать отдельные пряди. – А что привело тебя на Мауи? Путешествуешь?

Он кивнул.

– С друзьями?

– С братом.

– Серьезно? Наверное, вы хорошо ладите.

Он пожал плечами.

– А где он сейчас?

– Где-то в баре.

– А ты что же?

Он на секунду задумался:

– Время от времени мне требуется личное пространство.

Миа улыбнулась, точно зная, что он имел в виду, и вытянула ноги к огню, пытаясь согреть пальцы. Пламя осветило ее голени, и она заметила на них его взгляд.

– И что у тебя дальше по маршруту? – поинтересовалась она.

– Вернемся на пару месяцев в Австралию. А потом – не знаю. Отправимся туда, где волны. – Он подбросил в костер ветку. – Ну а ты? Ты откуда?

– Корнуолл. Это на юго-западе Англии.

– У тебя там Атлантика. Правда, холодно.

– Привыкаешь.

Он допил пиво и, вынув еще две бутылки, протянул одну ей.

– А сейчас где живешь?

– Год назад переехала в Лондон. Мы с сестрой купили там жилье. – Миа провела по бутылке большим пальцем, вспоминая их квартиру с высокими окнами, которые открывались лишь на три дюйма, отчего ей всегда не хватало воздуха.

– И тебе там не понравилось? – спросил он, вероятно, заметив выражение ее лица.

– Думаю, я не городской человек.

Он кивнул, продолжая смотреть на нее и словно ожидая, что она скажет что-то еще.

Миа вздохнула:

– Этот переезд был ошибкой. За несколько месяцев до этого умерла наша мама, и я решила, что, оставшись вместе, мы себе что-то докажем.

– Что вы остаетесь семьей.

– Да, именно так, – согласилась она, пораженная его проницательностью.

Он заинтриговал ее – парень, который любил кататься по ночным волнам и предпочитал сидению в барах костер на берегу. В нем ощущалось стремление к некой автономии, схожее с тем, что она находила в себе.

– А сестра сейчас в Лондоне?

– Кейти? Да. Ей там нравится.

– А где нравится тебе?

Миа прислушалась к успокаивающему шуму волн, напоминающему нежный любовный шепот.

– У моря.

Они продолжали разговаривать, рассказывая друг другу о своих морях. Она узнала, что «своей» он считает синеву Тасманова моря, в прозрачных волнах которого рыскали бычьи акулы, а она поведала ему о «своей» Атлантике, обрамленной в гранит и сланец, где вдоль прибрежных скал шныряли серебристые чайки.