– Не сейчас, – ответил я.

– Жаль, – вздохнул он. – А я-то надеялся, что ты станешь предлагать в таком же духе разыскать отца. И тогда, если нам повезет и мы его найдем, кто-то получше постарается и уберет его с дороги. А потом мы бы сыграли в русскую рулетку с этими новыми игрушками, которые ты приволок в Амбер, и… победитель получит все[17].

– Ты неверно подбираешь слова, – сказал я.

– Напротив. Я их подобрал очень верно, – возразил Джулиан. – Мы столько лгали друг другу, что я решил – будет забавно сказать то, что я чувствую на самом деле. Хотя бы посмотреть, заметят ли.

– Как видишь, заметили. А еще мы заметили, что настоящий ты не лучше прежнего.

– Выбирай любого, но мы оба гадаем, есть ли у тебя соображения относительно того, что ты собираешься делать дальше.

– Есть, – ответил я. – Я собираюсь получить ответы на некоторые вопросы и выяснить, кто же бросает тень на всех нас. Начать можно, к примеру, с Бранда… Бенедикт, – окликнул я брата – он сидел ко мне вполоборота, задумчиво глядя на пламя в камине. – В Авалоне ты мне говорил, что Бранд был одним из тех, кто искал меня после моего исчезновения.

– Верно, – кивнул Бенедикт.

– Не только он. Мы все искали, – уточнил Джулиан.

– Не сразу, – возразил я. – Сначала меня искали Бранд, Жерар и ты, Бенедикт. Так ты сказал?

– Да, – откликнулся Бенедикт. – Позднее подключились и остальные, это я тебе тоже говорил.

Я кивнул:

– А Бранд в это время ни о чем необычном не сообщал?

– В каком смысле «необычном»? – спросил Бенедикт.

– Не знаю. Просто пытаюсь найти какую-то связь между тем, что случилось с ним и что стало со мной.

– Тогда ты ищешь не там, – сказал Бенедикт. – Он вернулся и сказал, что ничего не нашел. И потом еще долго болтался там и сям, и никто его не трогал.

– Это мне известно, – согласился я. – Но из того, что рассказал Рэндом, я понял, что в последний раз Бранд исчез примерно за месяц до того, как я обрел память и вернулся в Амбер. Вот это меня особенно удивляет. Пусть он ничего такого не рассказывал, когда вернулся из поисков, а вот перед самым своим исчезновением? Или в промежутке? Кому-нибудь, что-нибудь? Если кто что знает, скажите!

Последовал быстрый обмен взглядами. Взгляды были скорее удивленные, чем испуганные или подозрительные.

И наконец:

– Ну… – проговорила Ллевелла. – Честно говоря, не знаю… В смысле не знаю, важно ли это. – Взгляды всех присутствующих устремились к ней. А она принялась неспешно развязывать и завязывать узелки на концах витого пояска. – Это произошло в промежутке и, возможно, совершенно не связано с делом… Просто мне это показалось необычным… Как-то раз, довольно давно, Бранд прибыл в Ребму…

– Насколько давно! – потребовал я.

Ллевелла нахмурила брови:

– Пятьдесят лет назад, шестьдесят, семьдесят. Точно не помню.

Я попытался применить грубый коэффициент, который вывел во время своего долгого тюремного заключения. День в Амбере соответствовал примерно двум с половиной дням в Тени Земля, где я провел долгие годы изгнания. Может, чуть больше. Я хотел сопоставить события в Амбере со своей личной временно́й шкалой, если только возможно – вдруг да возникнет какое-нибудь странное совпадение. Итак, Бранд прибыл в Ребму где-то в девятнадцатом столетии, по моему счету.

– Когда бы это ни случилось, – продолжала Ллевелла, – он навестил меня. Пробыл в Ребме несколько недель. – Глянув на Рэндома, она добавила: – Расспрашивал о Мартине.

Рэндом прищурился и наклонился вперед.

– Почему, сказал?

– Ну не то чтобы сказал, – уклончиво ответила Ллевелла. – Намекнул, будто встретился с Мартином где-то во время своих странствий и вроде бы был не прочь снова связаться с ним. Только потом, когда он отбыл, я сообразила, что разузнать все о Мартине и было основной целью его визита. Вы же знаете, насколько хитро ведет себя Бранд, когда что-то ищет, но делает вид, что это не так. Потом, когда я переговорила кое с кем из других его собеседников, я начала понимать, что же произошло. Но так и не узнала почему.

– И правда… занятно, – проговорил Рэндом. – Потому что теперь и я припоминаю то, чему прежде не придавал никакого значения. Однажды Бранд довольно долго расспрашивал меня о сыне – очень может быть, что примерно в то же самое время. Однако не намекал, что встречал его или что имел желание познакомиться. Мы тогда сплетничали о бастардах, я принял его слова за оскорбление, он извинился и задал несколько более вежливых вопросов о мальчике – мне показалось, что он это делает просто из деликатности, чтобы я не затаил на него обиды. Но ты правильно сказала, Ллевелла, он умеет отводить внимание, когда беседует с людьми. Только почему ты мне раньше ничего не рассказала?

Ллевелла очаровательно улыбнулась:

– С какой стати?

Рэндом медленно кивнул. Лицо его оставалось бесстрастным.

– Хорошо. Что ты сказала Бранду? – спросил он. – Что он о нем узнал? Что тебе известно о Мартине такого, что неизвестно мне?

Ллевелла покачала головой и перестала улыбаться.

– Ничего. Честное слово, ничего. Насколько я знаю, в Ребме ни одна душа о Мартине ничего не ведает с тех пор, как он прошел Образ и сгинул. Не думаю, чтобы Бранд покинул Ребму, узнав о Мартине больше, чем знал до ее посещения.

– Странно… – проговорил я. – А еще к кому-нибудь Бранд приставал с подобными расспросами?

– Не припомню, – ответил Джулиан.

– Я тоже, – согласился Бенедикт.

Остальные молча покачали головами.

– Ну что ж, возьмем на заметку и отложим пока в сторонку, – сказал я. – Хотелось бы выяснить еще кое-что. Джулиан, как я понимаю, вы с Жераром некогда пытались пройти по Черной Дороге, и где-то в пути Жерар был ранен. Какое-то время, пока Жерар оправлялся от раны, вы провели у Бенедикта. Нельзя ли узнать о подробностях этой экспедиции?

– Похоже, ты и так все знаешь, – отозвался Джулиан. – Ты только что перечислил все, что тогда случилось.

– А где ты об этом узнал, Корвин? – поинтересовался Бенедикт.

– Еще в Авалоне, – ответил я.

– От кого?

– От Дары, – ответил я.

Бенедикт встал, подошел и уставился на меня в упор:

– Ты продолжаешь повторять эту идиотскую историю про девчонку?

Я вздохнул:

– Мы обсуждали это уже не раз. Я рассказал тебе все, что знаю о ней. Верить или нет – твое дело, но рассказала обо всем мне именно она.

– Прости, но тогда выходит, что ты мне не все рассказал. Эту часть, например, ты прежде не упоминал.

– Но это правда или нет? – спросил я. –