данном этапе Вы явно смотрите на ситуацию каждый со своей колокольни! Но давайте же учтем истоки сложившейся ситуации! Василий Степанович проявил инициативу и, действуя ударными темпами, справился с поставленной задачей на «отлично». Я думаю, что он, движимый идеей, просто не мог делать предположения об итогах и возможных последствиях своей деятельности. Но скажите мне, дорогие товарищи, а кто-нибудь из нас смог бы⁈ Если вдуматься, поступок этого юноши можно расценивать как насквозь патриотический, не говоря уже о его реальном героизме во время сражения. Поэтому его обида и возмущение вполне закономерны!

Огнев к этому моменту уже успел оправиться от моей гневной отповеди, и глаза его вспыхнули кровожадным огнём. Вскочив, он заорал во всю мощь лужёной глотки:

— Что-о-о⁈ Закономерно⁈ Может, ещё скажете, что нормально то, что какой-то шкет позволяет себе орать на меня⁈ На меня! На заслуженного члена партии! На представителя ВКП(б), которому поручили разобраться с делами в этом городишке от лица государства! Да пусть он хоть сто раз Избранный или обладатель какого-то там права! Я здесь представляю Советскую Власть! И я не позволю…

В мгновение ока Мельников, стоявший рядом с нами, ловко обогнул волка и, скользнув ужом через весь кабинет, схватил коллегу за лацкан пиджака, притянул к себе и прошипел ему в самое ухо (очень-очень тихо, но я всё равно разобрал): «Заткнись, ты, Представитель! Ты тут уже такого накукарекал! Ты же прямо сейчас старательно правительство под удар Божественного права подставляешь! Хочешь дальше остаться членом партии — молчи! Понял? Молчи!»

Ворон же в этот момент подхватил меня под локоток и потащил из кабинета.

— Не огорчайтесь, Василий Степанович! Товарищ погорячился, не разобрался, как следует, в ситуации. Возможно, не допонял ваши истинные мотивы. Мы всё урегулируем. Вы только не переживайте, — ласково уговаривал он.

Я продолжал трепыхаться и нервно восклицать: «Да как же!.. Да я же!.. Да он же!.. Да мне вообще!..» А Ворон пёр с уверенностью нежного танка:

— К тому же Вы должны понимать, Василий Степанович, что такие вопросы с кондачка не решаются. Вам, конечно, в силу возраста и недостатка опыта, непросто понять, какие коллизии возникают в связи с Вашим новоприобретенным Божественным правом. Хотите, я расскажу всё подробно за чашкой чая с бутербродами?

— Хочу, — просопел я, выдавая радость от того, что, наконец, смогу позавтракать, за искреннюю признательность. И получить развернутую юридическую консультацию в сложившемся положении от специалиста действительно будет весьма кстати. Кирилла Витольдович, узрев мою сговорчивость, нарочито облегченно выдохнул.

В столовой мы взяли чай и гору бутербродов, достойных кисти Репина — так хороши! Я же озадачил буфетчицу вопросом, нет ли у них перловки с мясом. На удивлённый взгляд Ворона ответил:

— Дружок с Кузей ведь тоже не завтракали. А бутербродов — сколько не возьми — им всё равно маловато будет.

После моего ответа Ворон ласково приказал: «Лизонька, перловки с мясом, да побольше. Быстренько! Видишь, — кивок в сторону волка, — какой у нас посетитель голодом мучается!»

Буквально через десять минут нам были выданы две миски с кашей. Поменьше — для Кузи, другая— натуральное корыто — для Дружка. Причем мяса было как бы не больше, чем самой каши.

Я с удивлением перевел взгляд на чиновника.

— Вам ли не знать, как в нашем городе волков ценят? — усмехнулся тот.

За чаем Кирилл Витольдович подробно обрисовал возможности Божественного права и условности, которые его сопровождают. Не то, чтобы я уже не расспросил об этом Алукарда, то тут мне дали весьма развернутые пояснения. И на удивление доходчивые — будь на моем месте малограмотный паренёк, и он бы всё прекрасно понял!

Ворон в красках представил, с какими трудностями может столкнуться обладатель Божественного права, сделав особый акцент на самостоятельном управлении землями. Подчеркивал, что брать на себя ответственность — это по-пролетарски и, явно преувеличивая, расписывал подводные камни, на которые можно напороться, передав земли в централизованное управление.

А Васька слушал да ел…

* * *

В покинутом Василием кабинете, меж тем, напряжение всё не спадало. Савелий Евграфович позволил себя дать'волю чувствам':

— Да вы с ума сошли — так орать на Николаева⁈ Вы же ознакомились с его делом — мальчишка ужас какой мнительный! И двух слов ему не сказали — а парень уже прыгнул в Лакуну! А Вы! — мужчина махнул рукой. — Я же Вам говорил, я же просил, я же предупреждал! Это не просто мальчишка — это феномен! Хотя, конечно, всё равно мальчишка. И ладно дело! Вы себя вспомните в его возрасте: что Вы там понимали, в чём разбирались? А кровь, небось, тоже кипела! Только у Вас Божественного права не было, а у него — есть. И шашкой махать в такой ситуации — не лучший выход. Можно такого намахать — мало не покажется! Никому!

Савелий, чувствуя поддержку Мельникова, бушевал, «партиец» тихо булькал, сам представитель СовНарКома стоял рядом и хмурился. Прочие же чиновники в присутствии вышестоящих быстро вернулись к своей работе с надеждой на продолжение «представления».

— Передача Николаевым своей доли Лакуны в централизованное управление, конечно, упрочит влияние СССР, ведь в этом случае доля государства составит 87 %, — задумчиво произнёс Яков Леонидович. — Однако! В сложившейся ситуации слишком велик риск, что Божественное право посчитает такую передачу неправомерной, а это, в свою очередь, может привести к необратимым последствиям для государства.

— Да что там может случиться⁈ Это же сопляк! — начал было Огнев, но Мельников крепко сжал плечо товарища.

— Согласен с Вами, Яков Леонидович, — градоначальник благодарно посмотрел на совнаркомовца, а затем перевёл холодный взгляд на Огнева. — Скажите мне, Алексей Михайлович, а Вы вообще уверены, что этот парень понимает, что подписывает? — Савелий Евграфович кивнул на лежащий на столе «типовой документ на передачу земли в управление». — Ему шестнадцать лет, за спиной — всего несколько классов. Он явно не осознает всей ценности полученного. Можете ли Вы гарантировать, что, даже если он всё подпишет, Система не посчитает это мошенничеством? Ведь он, в отличие от всех остальных владельцев, просто не представляет, О ЧЁМ идёт речь⁈

Шах и мат. Вопрос о передаче в управление государству четверти новой Новогирканской Лакуны отдалился на неопределенный срок.

Глава 10

А Васька слушал да ел…

Ворон тем временем заливался соловьём, едва ли пару раз прихлебнув из фарфоровой чашки. Используя весь свой немалый опыт, он стремительно укреплял свои отношения с Василием Николаевым, аккуратно транслируя «правильную» точку зрения на сложившуюся ситуацию. И видят Боги, у меня не было ни малейшего желания разубеждать товарища