— Понятно, — рассмеялся Привольнов. Ему почему-то было чертовски приятно общаться с детьми. — А про Загребновых не слыхали, значит?

— Нет, не слыхали! — стараясь казаться старше своих лет, баском ответил паренек. — Вы извините, но мы мультик смотрим.

— Ну смотрите! — шутливым тоном отозвался Привольнов. — Может, когда встретимся еще, поболтаем. — И Жорик шагнул к лестнице.

В квартире двадцать три дома пятьдесят пять «б» на звонки вообще никто не откликнулся, и Привольнов позвонил в соседнюю. Дверь приоткрылась на ширину цепочки, и в образовавшейся щели возникло широкое женское лицо. У хозяйки квартиры был астигматизм, она носила очки, однако, несмотря на мощные цилиндрические стекла, видела плохо и все время щурилась.

— Вам кого? — спросила она.

Жорик встал так, чтобы можно было как можно больше увидеть в щели двери.

— Извините, мне Загребновы нужны. Вы не подскажете, когда они бывают дома?

Хозяйка квартиры сделала удивленное лицо:

— Загребновы? А кто это такие?

Привольнов тоже вытянул физиономию:

— Как кто? Ваши соседи по лестничной площадке. В двадцать третьей квартире ведь Загребновы живут?

У хозяйки, по-видимому, были проблемы не только со зрением, но и с координацией. Она так затрясла головой, что задела очками за дверь.

— Нет, — она поправила очки. — Соседом у нас одинокий старик был. Он недавно умер. А в его квартире сейчас никто не живет.

— И вы про Загребнова никогда не слыхали? — на всякий случай уточнил Привольнов.

— Да нет же.

— Странно, — Жорик почесал затылок. — А мне назвали именно этот адрес.

— Какой?

— Массив «Красных путейцев», дом пятьдесят пять, квартира двадцать три.

К счастью Привольнова, женщина попалась дотошной. Другая бы давно, сославшись на дела, захлопнула дверь, а эта поинтересовалась:

— «а», «б», простой?

— Не понял, — не сразу сообразил Жорик.

— Я спрашиваю, дом какой — а, б или без буквы.

Привольнов приподнял брови:

— В «а» я уже был, а что, еще и без буквы есть?

— Представьте себе, есть. Вон напротив стоит! — высунув руку, женщина махнула ею в сторону лестницы.

— По вашим домам алфавит изучать можно, — хохотнул Жорик и раскланялся. — Спасибо за помощь, а то я уж было решил бросить поиски Загребновых.

Дверь захлопнулась. Привольнов спустился по ступенькам на первый этаж и вышел из подъезда. Нет, не ошибся компьютерщик. Действительно, существовал пятьдесят пятый дом без литеры. Он стоял аккурат напротив дома пятьдесят пять «б». К нему Жорик и двинулся.

На скамеечке у нужного Привольнову подъезда сидел небритый забулдыга средних лет, одетый в рванье. Он проводил Жорика голодным взглядом бродячего пса. Сколько же вас, таких бедолаг неопохмеленных, по всей стране мается.

На третьем этаже на обитой черным дерматином двери с номерком «23» повыше ручки была прикручена небольшая табличка. На листе бумаги под плексигласом была изображена в черно-белом варианте седовласая старуха, с косами и в очках в роговой оправе, в платье с кружевным белым воротничком, всем своим видом смахивающая на злую сельскую учительницу первой половины прошлого века. Жорик долго вглядывался в темноте подъезда в подпись к рисунку и наконец прочитал: «Прежде чем войти, подумай, нужен ли ты здесь». Табличка здорово была похожа на вывешиваемую на ворота некоторых домов табличку с предупреждением о злой собаке во дворе. Привольнов действительно задумался, уж не глава ли какой-либо секты проживает тут, однако нажал на кнопку звонка и встал сбоку у двери. Минуту спустя в квартире прошаркали шаги, потом все стихло, очевидно, кто-то долго рассматривал в глазок пустоту подъезда, затем старческий сердитый голос спросил:

— Кто там?

Старуха не Загребнов, которому Привольнов раньше времени не хотел показываться, пусть разглядывает. Жорик вышел на середину подъезда и, слегка волнуясь, заявил:

— Мне Андрей Загребнов нужен.

Загремел засов, дверь открылась, и на пороге возникла старуха, которая вполне могла бы сыграть роль бабы-яги. Ей даже ни грим, ни костюм не потребовались бы.

— А ты кто будешь-то? — проскрипела старая карга.

— Ну, Жорик я, — неохотно отозвался Привольнов. — Тебе это о чем-то говорит?.. Так дома Андрей или нет?

Старуха стрельнула в Жорика злым взглядом.

— А зачем он тебе? — учинила она форменный допрос.

— Ну что ты, мать, ей-богу, как маленькая? — возмутился Привольнов. — Но мы же с Андрюхой взрослые люди. Разговор у меня к нему есть. Только не спрашивай какой, все равно не скажу.

Старуха неожиданно оттаяла. Вокруг ее проваленного, беззубого рта залегли горестные складки.

— Ты прости меня, мил-человек, — произнесла она, как бы оправдываясь. — Я ведь мать Андрея-то. Непутевый он у меня. Два года как из тюрьмы вышел. Семь лет отсидел. Понятно, переживаю за него, кабы что снова не натворил. Вот и интересуюсь его дружками.

Жорик понимающе кивнул:

— Я хороший человек, мамаша, так что не волнуйся. Друг Андрюшки. Мы с ним давно не виделись. Вот оказался в вашем городе, решил зайти к нему навестить. Но ты мне все-таки ответь: где сынок-то твой?

Старуха поправила завязанный на лбу рожками платок.

— А шут его знает. Дома нет его. Андрюха несколько дней сам не свой ходит, — доверительно сообщила она. — Все боится чего-то. Мне кажется, опять в какую-то историю попал. С базы уволился, на другую работу перешел, а куда — не говорит. Сутками на ней пропадает. Дома почти не появляется. Вот и вчера вечером как ушел, и с концами.

«Черт возьми, найду я когда-нибудь этого подлеца или нет?» — выругался в душе Жорик. Сдерживая раздражение, вслух сказал:

— Но, может быть, мамаша, ты знаешь, его нынешних дружков. Подскажи, где их найти.

— Да кабы я их знала, — пожала старуха плечами. — Скрытный он после зоны стал. Никто к нему не ходит, даже бабу домой ни разу не приводил. Так, звонят ему какие-то типы иной раз. А кто такие — понятия не имею. Вот ты первый дружок его объявился.

— Значит, ждать его бесполезно, — отвечая своим мыслям, произнес Привольнов. — Жаль, увидеть его очень хотел.

— Бесполезно, мил-человек, бесполезно, — поддакнула старуха. — Ты иди себе, иди. В другой раз