А скоро и оно станет пеплом.

Но его тело живет. Живет впервые, существует по-настоящему. А не как враг, которому нужно постоянно говорить «нет», обуздывать и принуждать. Оно внезапно получило право на любое желание. В нем пульсировала страсть, которая таила в себе отнюдь не угрозу, а обещание фантастического будущего.

Он положил руку себе на шею, медленно провел вниз к груди и прикрыл глаза. Он следовал за воспоминаниями о ее руке, вниз к животу. Именно так она прикасалась к нему. Именно так ее руки освобождали его.

Почему она не звонит?

Телефон стоял рядом на полу, под прямым углом к ковру, и Юнас уже не знал, сколько раз смотрел на него и накрывал рукой, словно аппарат мог ответить, сколько еще ждать.

Он столько всего хочет. У него множество желаний, и они впервые осуществимы, но все равно ему не остается ничего, кроме ожидания. Это похоже на пытку.

Он подумал о тех прекрасных возможностях, которые подарила ему их встреча. Они никогда не будут разлучаться. Мечты о том, как они все будут делать вместе с Анной, мечты, которые у него отняли, снова обрели шанс. Он снова начнет работать, почтальоном он наверняка устроится без труда, но это будет только начало. Теперь он уж точно сделает то, что давно хотел, — пойдет изучать тригонометрию. Позвонит и запишется на курсы уже в понедельник.

Почему она до сих пор не позвонила?

Он встал и пошел на кухню. Из съедобного в холодильнике нашлись только готовая рисовая каша в пластиковой «колбаске». Судя по сроку изготовления, съесть ее надо было не позднее вчерашнего дня, но ничего не поделаешь. Он выдавил содержимое в кастрюлю.

Какой же он дурак, что не спросил у нее телефон. А что, если она не решится позвонить? Подумает, что он не очень заинтересован, потому что уснул и не попросил номер. Черт, он же даже ее фамилию не узнал. Что ей остается думать?

Странно, что они даже ни о чем не поговорили. Впрочем, он понимал почему. Им столько нужно рассказать друг другу, что пока они предпочли молчать.

Ведь впереди у них целая жизнь.

А если она сидит сейчас с трубкой в руке и не отваживается набрать номер? От этой мысли внутри у него все сжалось. Черт, он же даже не попросил ее об этом! Ему известно только ее имя! Имя и то, что он никогда ее не отпустит. Он найдет ее, даже если для этого ему придется перевернуть вверх дном весь Стокгольм.

Мысль о том, что он не знает, где она, была невыносима. Если в ближайшее время она не даст знать о себе, на него снова накатит, но пока он в безопасности. Он еще чувствует ее прикосновения на своей коже, и это его защищает.

Но как долго это продлится?

Телефон зазвонил, как только он сунул в рот первую ложку каши. Рванувшись к мойке, он выплюнул туда еду и прополоскал рот. К телефону. Два сигнала.

Все, что он отрепетировал, все, что хотел сказать, все куда-то пропало.

Четыре сигнала.

— Юнас.

— Здравствуйте, Юнас, это Ивонн Пальмгрен из Каролинской больницы. Я хотела справиться, как вы.

Он молчал, чувствуя, как растет злость. Ему нечего сказать этой женщине. Она звонит из другой жизни, которую он оставил позади. Никто, кроме Линды, не имеет права звонить ему, никто не должен занимать линию.

Эта тетка предлагала ему отвлечься и жить дальше — именно это он и сделал. Он не обязан отчитываться перед ней о своих чувствах, он поступил именно так, как она просила.

Он повесил трубку.

Дьявол. А если Линда позвонила именно сейчас, а у него оказалось занято? Может, она именно сейчас нашла в себе мужество и набрала номер — а у него занято.

Проклятая старуха!

Он поправил телефон так, чтобы тот снова встал строго перпендикулярно краю ковра, надел трусы и пошел на кухню. Каша во рту разбухала, он не мог глотать.

А если он ее разочаровал, если он не смог оправдать ее ожидания? Ведь что она, собственно, могла разглядеть в нем? Что заставило ее без сомнений и в полном доверии отправиться к нему домой и безоговорочно ему отдаться? Наверное, судьба. Встретившись, они оба нашли то, что искали. Именно так люди и находят друг друга. Это произошло неспроста, в этом был особый смысл. Он встретил именно ее и именно в тот вечер, в первый вечер, когда нашел в себе силы отвлечься. Это начало. Он уверен!

Почему она не звонит?

Он встал и пошел к телефону, чтобы убедиться, что правильно положил трубку. Он хотел было снять ее, чтобы удостовериться, что разговор с этим монстром-психологом действительно закончен, но не рискнул. А если она позвонит в эту минуту?

Он опустился на край кровати.

А если он никогда больше не увидит ее? Эта мысль разрывала сознание.

А вдруг она не хочет звонить и поэтому не разбудила его перед уходом? Вдруг он ее разочаровал? Вдруг он уже потерял ее?

Нет, это должно быть что-то настоящее — иначе Анна победит. Это предательство позволит ей отомстить ему, а этого он не заслуживает.

Нет, это произошло неспроста! Он уверен, он ощущает себя таким сильным. Внезапно он почувствовал, что перестал понимать происходящее. Он не может больше оставаться в квартире, он должен куда-то уйти. Иначе все эти вопросы сведут его с ума. Он должен ее найти. Должен вернуть себе контроль над происходящим.

Он вынул из шкафа бежевые брюки и свитер. Надо бы купить новую одежду, но где взять деньги? Интересно, чем она занимается? Нужно выяснить. Он должен узнать о ней все. Должен быть возле нее, разделять ее мысли, спать рядом с ней. Все. Ему нужно все.

Он доехал на метро до станции «Слюссен», а дальше пошел пешком по Старому городу. Часы на подъемнике Катаринахиссен показывали 21:32. Перед выходом из дома он включил переадресацию с домашнего на мобильный и теперь держал телефон в руке, чтобы случайно не пропустить звонок. Перейдя площадь Йернторгет до половины, он встал и посмотрел на красные маркизы. Она там сидела. А он остановился здесь, и в этот момент все началось. Миновали лишь сутки, а жизнь полностью изменилась. Все теперь по-новому.

На ее вчерашнем месте сидел мужчина в костюме, его окружали еще несколько хорошо одетых людей.

Что, если она тоже здесь? И их разделяют какие-нибудь тридцать метров?

Он направился к двери. Мысль о том, что она, возможно, рядом, заставила его прибавить шаг.

Внутри было полно посетителей. Все сидячие места заняты, люди толпились у стойки бара. Он быстро окинул взглядом присутствующих, но ее не обнаружил. Может, она там в конце, сидит спиной, в черном свитере? Он протиснулся в глубь помещения. В толчее он не заметил чей-то выставленный локоть, и содержимое зажатого в этой руке бокала выплеснулось на него. Раздраженный взгляд. Ему все равно. Со стучащим сердцем он добрался до противоположной стены, чтобы увидеть ее лицо. Незнакомые глаза, разочарование.