— Добрых уговаривать не надо, — в тон ей ответил проклятый. Врени вышла на подворье, где их поселили магнаты-оборотни. Паук шагнул следом. — Скажешь ему — от того самого мол, дело к нему. Искали, мол. А я сам пришёл.

— Зачем пришёл-то?

— Потерпи, Большеногая, не выгонят, так послушаешь.

Врени подозрительно покосилась на убийцу, но в предутреннем полумраке ничего на его лице не разглядела. Откуда ему знать, что Увар теперь не подпускает её близко к любому хоть немного важному разговору? Случайно, поди, угадал.

* * *

Увар обрадовался побудке не больше, чем Врени, но едва услышал «про того самого соглядатая», как проснулся, наспех оделся и спустился на подворье из просторной комнаты, в которой спал. Вместе с ним спустились Карско и Габор, ночевавшие всегда рядом с оберстом. Впускать убийцу в дом Увар отказался.

— Я про тебя слышал, — сказал он, глядя Пауку в лицо при свете факела. Были они с убийцей одного и того же — весьма мелкого — роста и ни тот, ни другой не казались опасными. Карско и Габор насторожено топтались рядом.

— Какая честь, — криво усмехнулся проклятый. — Ты ж теперь не так себе, наёмник, ты ж теперь аж оберст личной гвардии нового Дюка.

— Откуда ты знаешь? — насторожился Увар.

— Я многое знаю, — отмахнулся убийца.

— Говори, что у тебя за дело.

Паук низко надвинул шапку на лоб, почесал в затылке и осклабился.

— Да вот от бабы одной хочу избавиться, — «сознался» он. — Надоела — страсть! Что ни день — капризы, прикрикнешь — слёзы, готовить не умеет, слушаться не хочет…

— Брось болтать! — нетерпеливо прервал его Увар.

— Так я не болтаю. Слышал я, барон-то наш, цур Фирмин, меняет эту бабу на прощение. Вот мне бы и сменять, а?

— Где Бертилейн?! — вскинулся Увар.

— Э, нет, — засмеялся Паук. — Сначала прощение, потом баба.

— Нету у меня, — буркнул Увар. — Барон на словах передал.

— Нет прощения — тогда и бабы нет, — пожал плечами проклятый. — Врешь ты всё. А ещё оберст этой, как её, гвардии. Есть у тебя прощение. Хочешь, расскажу, как оно выглядит? У тебя и письмо для этой бабы есть.

— Откуда ты знаешь? — заинтересовалась Врени. Она вызвалась держать факел и только потому Увар не прогнал её со встречи.

— Так должна ж быть от бабы хоть какая польза, — хмыкнул Паук. — Ты, Увар, не торгуйся. Твою ж сестру продаю. Потом, она у меня умелая. Чуть о чём узнать захочет — вонь на весь дом. Бормочет, бормочет, а потом раз! — всё видит, всё знает. Как барон с такой бабой жил — ума не приложу. Странные они все, господа-то.

Увар грубо выругался. Он действительно кое-что знал о Медном Пауке и знал, что пытать его бесполезно — даже если он дастся в руки. Если мерзавец спрятал где-то Бертильду, отнять силой не получится.

— Карско, — позвал он, — сходи ко мне, там…

Он отвёл молодого наёмника в сторону, что-то прошептал и протянул ключи. Карско убежал и вскоре вернулся со свитком, который был перевязан белой ленточкой. На свитке болталась печать Фирмина с огнедышащей пантерой.

— Читать-то умеешь? — спросил Увар, разворачивая свиток, но не давая Вилю в руки. Тот чуть сощурился, всматриваясь в ровные буквы и косую баронскую подпись.

— Сойдёт, — кивнул убийца. — Эй, Маглейн, выходи!

Увар снова выругался, но уже гораздо тише. Убийца нигде не прятал ведьму, она пришла с ним, отведя людям глаза, и ждала только разрешения отбросить чары. Врени насторожилась. Чем же Паук так подчинил себе Магду, что она покорно подчинялась его вздорным приказам?

Ничего не менялось и Врени уже подумала, что убийца их разыграл. Потом она моргнула… а потом как будто… как будто перестала отводить взгляд от темноты за спиной Паука. Там стояла ведьма Магда. Выражение её лица в полумраке разглядеть не удавалось.

— Хорошая же баба, — вопреки своим прежним словам заявил убийца. — Стоит этого клочка пергамента, а?

Увар швырнул ему в лицо прощение и шагнул к сестре. Магда позволила себя обнять, но сама едва ли в ответ сомкнула объятья.

— Виль, — тихо, но настойчиво произнесла она. Убийца сплюнул.

— Что я говорил, а?!

— Виль, ты обещал! — не унималась ведьма.

— Виль, то, Виль, это, — заворчал убийца. — Дрова наколи, воды натаскай… а что взамен?!

— А где твоя девочка? — перебила их Врени.

Виль оглянулся.

— Бегает где-то, — пожал он плечами. — Неслух, вся в мамашу. Велено же было ни на шаг не отходить. Эрлейн! Эй! Иди сюда, кому сказал!

Словно в ответ с другого конца подворья послышалась какая-то возня, а потом тонкий детский голос со злостью провыл:

— Отпусти! Отпусти немедленно! Мааама!!! Дядя Виииль!!!

Магда кинулась было туда, но Виль поднял руку — и женщина покорно остановилась. Врени не верила своим глазам. Заколдовал он её, что ли?

— Эй, там! — прокричал Увар. — Тащи девчонку сюда!

Вскоре к ним подошёл Иргай, волоча за собой визжащую от злости и извивающуюся… наверное, всё-таки девочку. Волосы у неё были чуть длиннее, чем у мальчика, тонкие и светлые, как у матери.

— Отпусти её, — приказал Увар. Иргай разжал руки и девочка бросилась к Магде.

— В дом пыталась пролезть, — пояснил Иргай. — Ведьма. Смотреть трудно. То вижу, то нет. Дочь почуяла.

— Знакомься, Увар, это моя дочь, Эрлейн, — сказала Магда. — Доченька, это твой дядя Увар, муж моей старшей сестры Агнеты.

— Он тут главный, — вмешался Паук. — Эрлейн, что ж ты за чучело бестолковое? Если уж попалась, зачем на всю округу выкладывать, кто с тобой пришёл? Подняла всех на ноги, как бы я тебя спасал тогда? Вот вся в мамашу пошла. Любите старику работу посложнее сделать.

Девочка исподлобья посмотрела на Увара и ничего Пауку не ответила.

— Скажи ему, чтоб не дрался, — кивнула она на Иргая. — Я только на девочку хотела посмотреть. Я её в лесу нашла! Она моя!

— Мучила Ольви, — пояснил Иргай для Увара. — Ножом пугала. Сейчас лезла — тоже пугать хотела. Дака говорит — злая девочка. Дочь твоей сестры, да?

— Оставь её, — попросил Увар устало. — Ну, здравствуй, Эрлейн.

— Здравствуй, дядя Увар, — кивнула маленькая ведьма серьёзно.

Врени вроде и не отводила взгляд, но Паук как будто куда-то пропал… а потом снова появился. Магда удерживала его за рукав.

— Виль, я прошу тебя, — произнесла она. Паук сплюнул.

— Свяжись с бабами — беды не оберёшься, — буркнул он. — Слышь, Увар. Маглейн себе в голову вбила, раз я ей брат и ты ей брат, я тебе помочь должен. Чем расплачиваться будешь?

— Чем ты можешь помочь? — не понял наёмник.