— Я эксперт во многих вещах, но езда на байке не входит в их число. Сегодня ты не увидишь сумасшедших прыжков в моем исполнении, хотя я и не боюсь учиться.

Она улыбается.

— Отлично. Я научу тебя некоторым основным трюкам взамен за помощь с Джексоном.

— Ты можешь все это делать? — Когда Холли кивает, клянусь, она становится еще сексуальнее. — Потрясающе. Я согласен на сделку. И говоря о сделках, я рад, что дела с этим мудаком идут хорошо.

Холли щиплет меня за руку.

— Давай не будем его обзывать. Он хотел поцеловать меня. На самом деле, кажется, что твой план работает. Джексон, похоже, ревнует.

Снимаю шлем с ручки байка и смотрю на нее.

— Ты ведь не позволила ему поцеловать себя, правда? — Она качает головой, и по какой-то безумной причине я чувствую облегчение, которое не должен чувствовать. План работает. Парень хочет ее. Я должен быть в восторге. Так ведь? — Хорошо. Не позволяй ему. Нужно его подольше помурыжить.

Она облизывает губы.

— Значит, нам все еще нужно притворяться, что мы встречаемся?

— О да, его страдания только начались.

Холли смеется.

— Кажется, мне начинает нравиться твой садистский образ мыслей. Расплата — именно то, что нужно Джексону. Это лучшее, что я чувствовала за последние пару недель.

Я наклоняю голову, изучая ее.

— Уверена? Мне показалось, что в баре со мной ты чувствовала себя очень хорошо.

Девушка упирает руки в бока.

— Ты когда-нибудь забудешь об этом? Я же сказала, что был пьяна. Обычно я не такая развязная.

Я хихикаю.

— О, поверь мне, сладкая, я узнал это вчера.

Холли самодовольно улыбается.

— Потому что я не поддалась на все твои реплики о том, как залезть в штаны? Такая прямота не всегда способствует получению желаемого.

Вешаю шлем обратно на руль.

— Ну, не знаю. До сих пор у меня получалось. — Киваю в сторону байка, припаркованного рядом с моим. — Давай, покажи мне это место.

Девушка улыбается.

— Ладно. Позволь мне взять свои вещи из дома. Встретимся на стоянке.

Киваю в ответ.

— Я выкачу байк и подожду тебя.

Холли поворачивается и выходит из гаража, а я не могу не смотреть на ее покачивающуюся задницу. Она чертовски хороша. На мой взгляд, слишком хороша для Джексона — такие парни, как мы, не заслуживают хороших девушек.

Со щелчком опускаю подставку на гравий и прислоняюсь к байку, пока жду Холли. Сетчатая дверь офиса захлопывается, и оттуда неторопливо выходит Джексон. Экипировка на нем точно такая же, как на мне, только на мне она смотрится лучше.

Джексон ухмыляется, глядя на байк рядом со мной.

— Ты мотогонщик? Почему я никогда не видел тебя здесь раньше?

Достаю из кармана солнцезащитные очки и надеваю их.

— Я недавно в городе.

— Неужели? — Мне не нравится ехидный тон в его голосе. Никто не может бросить мне вызов и выйти сухим из воды.

Я напрягаюсь.

— Ага. Именно так. И что?

Джексон поднимает брови.

— Просто я знаю всех здешних гонщиков.

— Как я уже сказал, я новичок, и, честно говоря, мне плевать на твой напор. Если знаешь, что для тебя хорошо, ты отступишь. Сейчас.

Парень, прищурившись, смотрит на меня.

— Может быть, ты не понимаешь, как здесь все устроено, поэтому я введу тебя в курс дела. Я управляю этим местом. Здесь ничего не происходит без моего согласия.

Я смеюсь.

— Это очень забавно, потому что я чертовски уверен, что ворвался и украл твою девушку прямо у тебя из-под носа.

Он качает головой.

— Мы оба знаем, что я могу вернуть Холли, когда захочу. Когда я устану трахаться и буду готов остепениться, она примет меня обратно. Не сомневайся в моей власти над ней. Она принадлежит мне.

Сжимаю руки в кулаки. Я знаю, что план состоит в том, чтобы заставить его захотеть ее вернуть, но после разговора с этим ублюдком понимаю, что Холли заслуживает лучшего. Во мне бушует желание защитить ее.

— Это ты, блядь, так думаешь. Хотел бы я посмотреть, как ты попытаешься отнять ее у меня.

Джексон ухмыляется.

— Может, поспорим?

Этот мудак серьезно? Он понятия не имеет, кому бросает вызов.

— Мне не нужно делать ставку на то, что я знаю наверняка.

Парень подходит ближе, вторгаясь в мое личное пространство.

— Я был с ней два года. Я мог бы трахнуть ее прямо у тебя на глазах, если бы захотел.

— Следи за своим гребаным ртом. Клянусь, если скажешь еще что-то подобное о ней…

— Тогда что? — бросает он мне вызов. — Ударишь меня? Ты знаешь, кто я, красавчик? Мои адвокаты съедят тебя на завтрак.

Его угроза ни капли не волнует меня, и очевидно, он понятия не имеет, кто я, и что мне плевать на закон. Он никогда не останавливал меня от того, чтобы надрать кому-то задницу раньше, не остановит и сейчас.

— Скажи о ней так снова, и посмотрим, что из этого выйдет.

Джексон языком касается уголка рта, когда самодовольно ухмыляется.

— Ты сам не знаешь, что, блядь, затеял. Я заберу ее у тебя только потому, что могу. Твои дни сочтены, придурок.

Мускул на моей челюсти напрягается.

— Продолжай твердить себе это, пока я ночью в ее комнате пробую эту сладкую киску.

Неожиданно Джексон исподтишка бьет меня прямо в нос, сбивая очки с моего лица. Я ошеломленно хватаюсь за нос, глаза слезятся.

— Ублюдок!

Он сгибает колени и машет мне руками.

— Ну же! Я еще не закончил с тобой.

Я вытираю кровь с носа и ухмыляюсь.

— Ты бьешь, как чертова девчонка. Это твой лучший удар? Ты покойник!

Бросаюсь на Джексона, но останавливаюсь как вкопанный в тот момент, когда Холли встает между нами и упирается руками в наши грудные клетки.

— Прекратите! Да что с вами такое?

Джексон качает головой и делает несколько шагов назад, глядя на меня.

— Тебе повезло, что она спасла твою задницу.

Раздуваю ноздри, когда смотрю на него. Во мне бушует желание оттащить Холли в сторону, чтобы добраться до Джексона и закончить то, что он начал. Хочу оторвать его гребаную голову и плюнуть ему в глотку, но в ту секунду, когда мой взгляд останавливается на грустном лице Холли, я останавливаю себя.

— Оставь это, Трип. Он просто ревнивый засранец, — говорит Холли, дотрагиваясь обеими руками до моего лица, чтобы осмотреть повреждения. — Ты в порядке?

Я смотрю на Джексона, который, кажется, еще больше разозлился из-за того, что Холли выбрала мою сторону. Идеальное время, чтобы показать, что она больше не принадлежит ему. Игра на ее сочувствии разозлит