Расставшись с курткой, она вынула камеру из рюкзака, передала бармену и его, и направилась к перегородке. Остановилась на пороге ресторана. Осмотрелась. Знакомых лиц пока не наблюдалось, или же просто все были слишком красивые и отличались от тех офисных тараканов, какими казались в повседневности. Из всех людей знакомое лицо было только у Одетт. Элизабет вздохнула, повесила камеру на шею, заправила за уши висящие розовой вермишелью волосы. И скользнула в зал.

Люди ее почти не замечали. Они собирались в стаи, переговаривались между собой, потом расходились и образовывали новые стаи. Потягивали пузырьки из бокалов и заедали их закусками на шпажках. С разных углов зала до слуха Лиз долетали скупые смешки. Все ужасно мило, ужасно лицемерно. Наверняка ни та ни другая компания не хотела этого слияния. Когда Лиззи работала помощником Магнуса Брока, не было и речи о том, чтобы с кем-то объединиться. Фирма гордо несла себя. Неужели не так уж и гордо?

В одной из групп, к которой Элизабет незаметно приблизилась, оказались знакомые люди. Два не слишком значительных для компании парня, с которыми Лиззи пару раз пила кофе. Один из них даже пытался к ней подкатывать, но в один день случайно увидел, как рука босса поползла под юбку-карандаш Элизабет, и с тех пор парень больше не смотрел в ее сторону. Сейчас, узнав его, Лиз быстро поднесла к лицу камеру. Это такой предмет, за который всегда можно спрятаться. Сам агрегат и большая вспышка сверху надежно скрывают того, кто находится по ту сторону. Две девушки из группы сразу обратили внимание на фотографа и сделали фотогеничные лица. Парни застыли столбами, не зная, что делать. Лиз щелкнула затвором. Плевать на качество кадра. Нужно срочно отойти подальше.

Скольжение в толпе продолжалось. Элизабет умело отходила в тень, когда видела бывших коллег, выныривала в неожиданный момент, когда ловила хороший кадр. Все как обычно. На короткие промежутки времени она могла забыть, где находится. Одетт несколько раз ловила Лиз за руку, тянула к себе и заставляла фотографировать повисшей на шее очередного клерка. Клерки были не против. На них редко вешались блондинистые принцессы, поэтому момент, когда одну такую можно безнаказанно обхватить за талию, был для них бесценен.

В кармане джинсов завибрировал мобильник. Лиззи отпустила камеру, которая тут же повисла в районе солнечного сплетения, вытянула телефон и разблокировала экран.

18.44. Малыш: «Голова не мерзнет?»

Неожиданно. Откуда он знает? Вскинув брови, Лиз закусила губу и пробежала пальцами по экрану.

18.45 Ягодка: «А должна?»

18.45 Малыш: «У меня твоя веселая шапка. Думаю, какой потребовать выкуп»

Элизабет тихо хмыкнула. И обрадовалась. Ее любимая малиновая шапка не пропала окончательно. А еще от этих сообщений повеяло теплом, так кстати в этом холодном сборище.

18.46 Ягодка: «Не делай ей больно. Я соберу любую сумму»

18.46 Малыш: «Куда подъехать за выкупом?»

Он правда собирается бросить все и привезти Лиззи какую-то шапку? Откуда берутся такие парни? В окружении Лиз таких еще не попадалось.

18.46 Ягодка: «Ты же это не серьезно. Просто оставь где-то, где она не пропадет»

Ответное сообщение пришло моментом. Он даже не задумался над текстом.

18.46 Малыш: «Куда ехать, Ягодка?»

Лиз забросила руку за голову, почесала затылок и беспомощно посмотрела по сторонам. Впервые ей попался парень, готовый потратить свое время на такую мелочь. И ведь это даже не ее бойфренд…

18.47 Ягодка: «Я в Мэрриотте. Но если тебе не по пути — не трать время»

18.47 Малыш: «Ты там уже живешь?»

18.47 Малыш: «Скоро буду»

Элизабет не стала отвечать. Что на это ответить? Сухое «спасибо» не способно выразить ту смесь чувств, которую она сейчас испытывала. После расставания вечером воскресения Роберт не объявлялся. Лиззи и не ждала, что он будет звонить и желать ей доброго утра и спокойной ночи, и потому его альтруизм был тем более удивителен.

Спрятав телефон в задний карман джинсов, Лиз схватилась за камеру и снова осмотрелась. Размышлять о том, каким хорошим оказался большой бородатый лесоруб, однажды подбросивший ее до дома в дождь, не было времени. Она подумает об этом, когда сбежит из чертового бара-ресторана. Поднеся камеру к глазам, Лиззи направила ее на ближайшую стайку людей, щелкнула затвором. Потом сделала несколько шагов в сторону и повернулась.

И замерла.

В десяти футах от Элизабет прямо в объектив смотрели черные глаза с короткими ресницами. Редкие темные пряди падали на низкий лоб, а тонкий рот искривился в ухмылке. Оплывшее тело пряталось в дорогом костюме, но Лиз знала, что под пиджаком, через рубашку проступают складки, а на рукавах уже скорее всего собрались мокрые круги.

Элизабет пробрал озноб. Все в порядке, камера закрывает семьдесят процентов лица, однако подсознанию этого не достаточно. Желание отпрыгнуть за спину какого-нибудь клерка захлестнуло с головой. Это глупо, это проявление слабости, и так делать нельзя. Лиззи силой воли удержала себя на месте. Нажала на кнопку затвора и на мгновение пространство заполнила вспышка.

А потом Магнус Брок поднял руку с бокалом и отсалютовал.

Роб спустился с крыльца и направился к многоэтажному паркингу через дорогу, в нескольких сотнях футов от здания клиники. Настроение близилось к десятке. Сегодня никто не пытался расцарапать руки и вцепиться в горло, и даже никто не задержал на работе на неопределенный срок. Симпатичная хозяйка стаффордширского бультерьера без конца стреляла серыми глазами в Робби, щупала взглядом плечи, торс, и, возможно, задницу. Этого он не знал. Мог только предположить. Такое внимание польстило Роберту, а девушка пообещала, что теперь будет приводить своего любимца только к доктору Дадли.

Черный пикап остался последним на этаже парковки. Роб вынул из кармана куртки брелок, нажал на кнопку. Тойота приветливо пискнула и подмигнула. Сев внутрь и хлопнув дверцей, Роберт повернул ключ в зажигании. Сегодня еще оставалось время на спортзал. Так бывало не всегда. Периодически в конце рабочего дня кто-то вламывался в клинику со зверушкой на руках и требовал скорой помощи. Отказать таким людям невозможно. Как правило, они выглядят несчастными, потерянными, испуганными, и животные на их руках выглядят так же. Всех подружек Роба умиляла его доброта в начале отношений, и бесила в конце. Когда Роберт опаздывал в кино или на ужин, потому что перематывал чью-то лапу, страсть быстро остывала. Но так же быстро на место одной любви приходила другая.

Роб потянулся к коробке передач. Периферическое зрение выхватило в полутьме салона что-то яркое в ногах пассажирского кресла. Он наклонился и запустил руку глубоко под переднюю панель. Пальцы наткнулись на что-то мягкое. Схватившись за «нечто», Робби разогнулся и вытянул на свет малиновый комок толстых ниток. Хорошо знакомая шапка. Как он не видел ее здесь раньше?