– И? – голос Розы по-прежнему не излучал дружелюбия.

– Я и звоню! У меня тут такое! Родителям вообще наплевать, они из-за какой-то машинки поругались. Стиральной, что ли? Тоня говорить нормально не хочет…

– И ты, – перебила Роза, – решил разбудить меня, чтобы о своей Тонечке поговорить?!

– Прости, – смутился Славка, – я не подумал… Но раз ты уже все равно не спишь, а Тоня разговаривать не хочет…

– А кто тебе сказал, что я хочу? – в голосе Розы прорезалась злость. – Я тебе что, тонезаменитель?

– Чего?

– Тонезаменитель! – повторила Роза. – Заменитель Тони! Я спать хочу! Еще раз позвонишь – придушу!

И второй раз за вечер Славке не дали выговориться, бросив трубку.

С кухни донесся бубнеж родителей. Слов было не разобрать, но тон показался Славке воинственным. Он полистал личную переписку, увидел непрочитанное сообщение от Юрки, обрадовался – хоть с ним можно будет нормально попереписываться.

Однако сообщение было таким: «Меня посадили на какие-то тормозные таблетки. Но все равно тошнит и все болит. Скорее бы сдохнуть». Слава представил, как в ответ он пишет: «И у меня проблема: родители не радуются моей медали по самбо и девчонки кидают трубки».

И не стал ничего писать.

*

Ноябрь в газете Сергея традиционно был месяцем попрошайничества: отдел маркетинга обрабатывал рекламодателей, а почетной обязанностью замредактора Веселова оставалось выбивание субсидий из городского бюджета.

Обычно хватало звонка мэру, шутливой перепалки в духе: «Ну что, поддержишь вторую древнейшую профессию?» – «Да в казне на первую древнейшую не хватает», после чего из управы приходил мейл с подтверждением финансирования.

Но сейчас Сергей звонить бывшему однокласснику опасался. Нужно было выждать, когда конфликт выветрится, приехать к Валере домой с бутылкой коньяка и восстановить добрые отношения. Поэтому пришлось отправляться в городскую думу на поклон.

В бюджетной комиссии Сергея встретили профессионально-любезно, но без восторга. Попросили изложить аргументы, приложить финансовые отчеты – «А там посмотрим!» Сергею все это очень не понравилось, и он решил ускорить процесс примирения с мэром. Коньяк выбрал самый дорогой, в подарочной упаковке. Подумав, решил, что правильнее будет вручить презент не дома у Валеры, а прямо на рабочем месте.

Спрятал коньяк в пакет и двинулся к мэрии.

Возле нее толпилось несколько десятков человек с плакатами, пара журналистов (в том числе скучающий телеоператор) и священник. Видимо, тот самый пресс-секретарь. Сергей вспомнил, что ядовитый ответ он так и не отправил. Плакаты были повернуты к окнам мэрии, прочитать их Сергей не мог, но нехорошее предчувствие заставило его замедлить шаг. Профессиональное любопытство вступило в бой с нехорошим предчувствием, и Сергей подошел вплотную. И тут его заметили.

– А вот и он! – воскликнул плешивый человечек, который тут, судя по всему, был за главного. – Наш правдоруб!

Все разом обернулись к Сергею. Надписи на плакатах гласили: «Спасем стариков!», «Не позволим!» и «Бог за нас!»

Нехорошее предчувствие превратилось в отвратительную уверенность. Нужно было срочно смываться, но Сергею не дали. Журналисты обрадовались и бросились к нему с диктофонами наперевес:

– Господин Веселов! Вы тоже пришли поддержать инициативу передачи приюта РПЦ?!

– Вы изменили свое отношение к церкви?

– Вы идете на встречу с мэром?

– Вы собираетесь использовать свою давнюю дружбу с мэром на благо общества?

Телеоператор, оттесненный коллегами, вскинул камеру над головой и снимал Сергея сверху.

– Без комментариев, – ответил Сергей.

– Вы боитесь? – тараторила молоденькая репортерша. – Вам угрожают?

– Никто не угрожает! – Сергей старался говорить как можно спокойнее. – Ничего я не боюсь! Вам ясно?! Простите, мне нужно идти.

– Нет уж! – подключился организатор. – Раз уж вы тут, вы должны принять участие.

И принялся скандировать:

– Позор! Позор!

Демонстранты нестройно и без особого желания поддержали заводилу.

И тут в голову Сергею пришла идея:

– Я хочу сделать заявление, – сказал он журналистам.

Коллеги еще плотнее придвинулись к Сергею, пытаясь засунуть диктофон ему в рот.

– Я ошибся, – старательно артикулировал Сергей, – никаких планов по закрытию дома престарелых нет. Никто стариков на улицу не выбрасывает. Вмешательство церкви не является необходимым. Всё!

Он повернулся к митингующим и крикнул:

– Все нормально! Можете расходиться!

Никто не обратил на его крик никакого внимания. Только поп укоризненно перекрестил. Сергей развернулся и пошел прочь под растерянными взглядами журналистов.

*

Сергей уговаривал себя, что все сделал правильно, теперь правда восторжествует, но интуиция и жизненный опыт нашептывали, что все неприятности еще впереди.

В прихожую он вошел уже на взводе. И тут же споткнулся об ящик с посудомойкой.

– Надя! – крикнул Сергей. – Почему это до сих пор тут?

– Потому что, – донеслось из комнаты, – в доме нет мужчины, который ее подключил бы!

Сергей хотел возразить, что ненужную покупку надо не подключать, а сдать, но понял: еще немного – и сорвется. Поэтому молча направился на кухню. В мойке громоздилась гора немытой посуды. Сергей онемел. За все время их совместной жизни он не помнил, чтобы в мойке стояло больше одной тарелки. Так у них повелось еще со времен первой съемной квартиры, которую они делили с дивизией тараканов.

– Я бы помыла, – раздался из-за спины голос жены, – но посудомойка же не подключена!

Сергей обернулся. Надя стояла перед ним все в том же халате. Под мышкой Надя держала фотоальбом. Сергей сделал несколько глубоких вдохов и направился к мойке. Взял верхнюю тарелку, полную куриных костей, открыл дверцу под мойкой…

– Надь, – сказал он как можно спокойнее, – но мусор ты могла вынести?

Все пространство под мойкой было забито пакетами с отходами.

– И мусор тоже я? – возмутилась Надежда. – Всё я? А ты хоть что-нибудь по дому делать собираешься?

– Хорошо, я вынесу, – сказал Сергей таким тоном, что Надя изменилась в лице и скрылась в ванной.

Альбом она выронила. Сергей посмотрел на него и понял, что нужно делать.

Когда Надежда вышла из ванной, на кухне царил порядок. Посуда вымыта, мусор выброшен, даже пол помыт. Надя приободрилась и направилась в гостиную. Сергей сидел, уткнувшись в ноутбук.

– А посудомойку завтра подключишь? – спросила Надя.