– Значит, вы водитель такси, – вмешалась Чан. – Мы видели вас утром в мотеле.

Водитель ничего не ответил.

– Вчера утром, – уточнила Мишель.

Водитель продолжал молчать.

На конторке стоял проволочный штатив для визиток из «МаниГрэм». Вероятно, дополнительный доход вместе с комиссионными. Ричер взял карточку и прочитал. Парня звали не Мэлоуни.

– У вас есть местный телефонный справочник? – спросил Ричер.

– А вам зачем?

– Я буду балансировать им на голове и улучшу свою осанку.

– Что?

– Я хочу узнать телефонный номер. Зачем еще нужны справочники?

Водитель надолго задумался, словно искал уважительную причину, чтобы отказать в просьбе, но не нашел, наклонился, вытащил тонкую книжечку с полки, находившейся под конторкой, развернул ее на сто восемьдесят градусов и положил на фанерный прилавок.

– Благодарю вас, – сказал Ричер и открыл книгу в том месте, где заканчивалась буква Л и начиналась М.

Чан наклонилась к нему, чтобы посмотреть.

Мэлоуни в телефонном справочнике не было.

– Почему ваш город называется Материнский Приют?

– Я не знаю, – ответил мужчина за конторкой.

– Сколько лет вашему «Кадиллаку»? – спросила Чан.

– А какое вам дело?

– На самом деле никакого. Мы не из ОТС[7]. Нас не интересуют номерные знаки. Просто нам стало любопытно. Ваш «Кадиллак» выглядит замечательно.

– Он выполняет свою работу.

– И в чем она состоит?

Мужчина ответил не сразу.

– Это такси, – наконец сказал он. – Как вы и сами догадались.

– Вы знаете человека по имени Мэлоуни?

– А должен?

– Возможно.

– Нет, – уверенно сказал мужчина, словно снова оказался на твердой земле. – В нашем округе нет ни одного Мэлоуни.

* * *

Ричер и Чан вышли на широкую улицу и остановились в лучах утреннего солнца.

– Он солгал относительно «Кадиллака», – заявила Мишель. – В таком месте такси не требуется.

– Тогда что это? – спросил Джек.

– Похоже на клубную машину, верно? Как гольфмобиль на курорте. Чтобы перевозить гостей из одного места в другое. От конторки портье к номерам отеля. Или от номеров к минеральному источнику. В порядке любезности. В особенности без номерных знаков.

– Однако мы не на курорте. Это гигантское пшеничное поле.

– Как скажешь, но ехать ему было недалеко. Он отвез женщину и вернулся за то время, что мы приняли душ и позавтракали. Что-то около часа. Тридцать минут туда, тридцать обратно. Не больше двадцати миль – по таким-то дорогам.

– Но это больше тысячи квадратных миль, – заметил Ричер. – Произведение пи на квадрат радиуса. На самом деле даже больше – тысяча двести. Это связано с расследованием Кивера или нет?

– Очевидно, связано. Портье из мотеля вел себя так же, как парень из магазина запасных частей, который встречал поезд. Как слуга. А тип из магазина запчастей в темноте принял тебя за Кивера. Так что все связано.

– Нам потребуется вертолет, чтобы обследовать тысячу двести квадратных миль.

– И Мэлоуни здесь нет, – сказала Чан, засунула руку в задний карман и вытащила закладку Кивера. Материнский Приют – Мэлоуни. – Если только этот тип нам не соврал. А то, что Мэлоуни нет в телефонном справочнике, еще ничего не доказывает. Возможно, он не зарегистрирован. Или недавно появился в городе.

– Но станет ли врать еще и официантка?

– Нам стоит зайти в универсальный магазин. Если Мэлоуни существует и не питается в кафе, то должен покупать еду. Надо же ему что-то есть.

Они зашагали на юг по широкой улице.

* * *

Между тем водитель «Кадиллака» уже звонил по телефону.

– Они ничего не нашли, – сказал он.

– С чего ты взял? – ответил ему Одноглазый из мотеля.

– Ты когда-нибудь слышал о парне по имени Мэлоуни?

– Нет.

– Именно его они ищут.

– Парня по имени Мэлоуни?

– Они проверили мой телефонный справочник.

– Парня по имени Мэлоуни не существует.

– Совершенно верно, – сказал водитель «Кадиллака». – Они ничего не нашли.

* * *

Универсальный магазин выглядел так, словно не менялся последние пятьдесят лет, если не считать фирменных марок и цен. Входной вестибюль был темным и пыльным, пахло влажным брезентом. Пять узких рядов с высокими полками, забитыми самыми разными товарами – от инструментов для обработки древесины до пакетов с печеньем, свечек и консервов, туалетной бумаги и электрических лампочек. Ричера заинтересовала стойка с рабочей одеждой. Его собственной уже исполнилось четыре дня, и его слегка тревожило то, что он находился рядом с Чан. От нее пахло мылом, чистой кожей и легким ароматом духов. Джек заметил это, когда она наклонилась к нему, чтобы заглянуть в телефонный справочник, и сейчас он спрашивал себя, что заметила она. Ричер выбрал брюки и рубашку, на противоположной полке нашел носки, нижнее белье и белую майку. По доллару за белье и менее сорока за все остальное. «В целом выгодное вложение», – подумал он и сложил все вещи на прилавок.

Однако владелец магазина отказался их продавать.

– Я ничего не хочу знать, – сказал он. – Вам здесь не рады.

Ричер промолчал. Продавец был жилистым мужчиной лет шестидесяти. Впалые щеки, покрытые седой щетиной, редкие седые волосы, грязные и слишком длинные, клочковатые пучки волос торчат из ушей и из расстегнутого ворота рубашки. Он был в двух рубашках – одна надета поверх другой.

– Так что проваливайте, – заявил продавец. – Это частная собственность.

– У тебя есть медицинская страховка? – спросил Ричер.

Чан положила руку ему на плечо. Она впервые прикоснулась к нему ни с того ни с сего.

– Ты мне угрожаешь? – спросил продавец.

– Именно, – ответил Джек.

– Это свободная страна. Я могу выбирать, кому продавать свои товары, а кому – нет. Так гласит закон.

– Как тебя зовут?

– Не твое дело.

– Мэлоуни?

– Нет.

– Ты можешь дать мне сдачу с доллара?

– А что?

– Я хочу воспользоваться твоим телефоном.

– Он сегодня не работает.

– Но у тебя есть собственный телефон в заднем помещении?