– Ты не можешь им воспользоваться. Тебе здесь не рады.

– Ладно, – сказал Ричер. – Я понял.

Он взглянул на этикетки лежавших перед ним предметов. Доллар за носки, доллар за трусы, доллар за футболку, девятнадцать долларов и девяносто девять центов за брюки и семнадцать долларов и девяносто девять центов за рубашку. Всего сорок долларов и девяносто девять центов плюс семь процентов от продажи. Общий расход сорок три доллара и восемьдесят пять центов. Ричер отделил две двадцатки и пятерку от пачки, разгладил их, чтобы не загибались, и положил на стойку.

– У тебя есть выбор, приятель. Позвони в полицию и сообщи, что в городе нарушены правила торговли. Или возьми мои деньги. Если хочешь, можешь оставить себе сдачу. Потратишь на бритье и стрижку.

Продавец не ответил.

Ричер собрал покупки и засунул их под мышку. Чан направилась к выходу, и Джек последовал за ней. Там он снял трубку телефона-автомата. Гудка не было. Лишь тишина с придыханием, как прямая связь с космосом или пульсирующая в голове кровь.

– Совпадение? – спросила Чан.

– Сомневаюсь, – ответил Ричер. – Вероятно, продавец отсоединил провода. Они решили нас изолировать.

– А кому ты хотел позвонить?

– Уэствуду, в Лос-Анджелес. У меня появилась идея. А потом еще одна. Но сначала нам нужно проверить мотель.

– Тот тип не позволит нам воспользоваться телефоном.

– Пожалуй, – ответил Ричер. – Думаю, это не вызывает сомнений.

* * *

Они подошли к подкове мотеля с юга, так что сразу увидели крыло, где находился офис. На пешеходной дорожке под окном они заметили три предмета. Во-первых, пластиковый садовый стул, пустой, стоявший на прежнем месте.

Во-вторых, потрепанный чемодан Кивера, который Ричер видел в номере 215, но теперь он был собран и лежал на земле, распухший и жалкий.

И, в-третьих, чемодан Чан, застегнутый на «молнию», с поднятой ручкой, также собранный и дожидающийся своей владелицы.

Словно повинуясь рефлексу, Чан остановилась, и Ричер подошел к ней.

– У нас больше нет номера в мотеле, – сказал он.

– Они сделали свой ход, – отозвалась Мишель.

Они двинулись дальше и теперь лучше видели внутреннюю часть подковы, где толпились группы мужчин, которые заполнили парковку, расхаживали по тротуару и просто стояли у входа. Всего около тридцати человек, в том числе и тот Мойнахан, что получил по яйцам. Он выглядел немного более бледным, но все таким же большим. Его неудачливый родственник отсутствовал – наверное, валялся в постели, напичканный болеутоляющими.

– Мы пойдем в мой номер, – сказал Ричер.

– Ты спятил? – удивилась Чан. – Нам повезет, если мы сумеем дойти до машины.

– Я купил новую одежду. Мне нужно переодеться.

– Возьми с собой. Переоденешься потом.

– Я уже пошел на уступку, когда не стал переодеваться в магазине. И я не люблю, когда у меня заняты руки.

– Мы не можем драться с тридцатью человеками.

Они прошли еще немного и остановились в двадцати футах от чемодана, который им был нужен. Рядом с ним стояли трое парней. Один смотрел в сторону офиса, откуда вышел Одноглазый, энергично размахивавший руками.

– Время, оплаченное мистером Кивером, истекло, – сказал он, как только оказался возле чемодана. – Как и его коллег. Боюсь, я не могу позволить вам и дальше оставаться здесь. В конце лета я на несколько дней оставляю номера пустыми, чтобы провести необходимую уборку и мелкий ремонт. Мы готовимся к сбору урожая.

Ричер молчал. Мы не можем драться с тридцатью человеками. У него имелся вполне очевидный ответ: Проклятье, а почему нет? Это было в его ДНК. Как дыхание. Он был всегда готов к драке. Его основная сила и основная слабость. Джек прекрасно это знал, продолжая обдумывать механику возникшей проблемы – разборка с тридцатью противниками. Первые двенадцать – без проблем. У него имелось пятнадцать патронов в обойме «Смита», и он едва ли промахнется больше трех раз.

Если Чан сообразит что к чему, она сможет вывести из строя еще шестерых. Или около того. Она была «белым воротничком», но расстояние маленькое, а целей полно. Таким образом, останется двенадцать человек после того, как патроны закончатся. То есть врагов будет больше, чем ему когда-либо удавалось вывести из строя одновременно. Впрочем, Ричер считал, что эту задачу вполне можно решить. Вероятно, многое будет зависеть от элемента неожиданности, благодаря которому они сумеют произвести серьезное впечатление на противника. Шум, вспышки выстрелов, блестящие в лучах утреннего солнца гильзы, падающие тела…

Да, впечатление будет серьезным.

Но нет. Он не может сражаться с тридцатью людьми. Не сейчас. У него нет необходимой информации. И обоснованных причин.

– Когда мы должны покинуть наши номера? – спросил Ричер.

Одноглазый не ответил.

– И сколько сейчас времени?

Одноглазый молчал.

– Сейчас без трех минут девять, – продолжал Ричер. – Мы уйдем до одиннадцати часов. Я обещаю. Так что все могут расслабиться. Здесь не будет ничего интересного.

Одноглазый портье молчал – принимал решение. Наконец он кивнул. Трое парней, стоявших у лестницы, отступили – всего на полшага, но их намерения не вызывали сомнений. Они никуда не уйдут, но и делать ничего не собираются. Пока.

Джек поднялся по лестнице вслед за Чан, отпер дверь в свой номер и вошел.

– Мы действительно уйдем? – спросила Чан. – В одиннадцать часов?

– До одиннадцати, – ответил Ричер. – Наверное, минут через десять. Нам нет никакого смысла здесь оставаться. Мы знаем слишком мало.

– Мы не можем бросить Кивера.

– Нам необходимо отправиться туда, где можно воспользоваться телефоном. – Он бросил новую одежду на постель, вскрыл пластиковые пакеты и оторвал этикетки. – Может быть, я приму душ.

– Ты принимал душ два часа назад. Я слышала через стену.

– В самом деле?

– Ты в порядке. Просто переоденься.

– Уверена?

Чан кивнула, заперла дверь изнутри и накинула цепочку. Ричер отнес покупки в ванную комнату, снял все старое и переоделся. «Смит» он положил в один карман, в другой – зубную щетку, наличные, кредитную карточку и паспорт. Старые вещи засунул в мусорную корзину. Посмотрел в зеркало. Пригладил волосы. Можно идти.

– Ричер, они поднимаются по лестнице, – позвала Чан.

– Кто? – ответил он.

– Около десяти парней. Как делегация.

Джек услышал, как она отступила на шаг, потом стук в дверь, сердитый и нетерпеливый. Ричер вышел из ванной комнаты в тот момент, когда затрещал замок и зазвенела цепочка. В окно он увидел толпу парней, которые смотрели на него.