пытаясь найти кого-то, кто мог бы прийти на выручку.

— Я уже сказала вам, что не знаю. Я не связываю с бесцветностью никакой конкретный цвет.

— И у вас не осталось никаких воспоминаний о том, что вы делали все три дня? Что вы ели? Где спали?

Она твердо покачала головой. Было очевидно, что она отвечала на эти вопросы уже тысячу раз.

— Единственное воспоминание: я сижу на полу и оглядываюсь… в бесцветной комнате. Мне сказали, что, когда меня нашли, у меня было лишь легкое обезвоживание, то есть, очевидно, он давал мне пить, но я ничего этого не помню.

— В памяти остался только запах?

— Только запах.

— Вы можете сейчас попробовать его почувствовать?

— То есть… представить себе?

Рино кивнул.

— Зачастую это первое, что я ощущаю, когда просыпаюсь. Так что да, я могу почувствовать его в любой момент.

— Но запах не резкий?

— Интенсивный, возможно, но не резкий. Если попытаться его описать… нет.

— Да, пожалуйста, попробуйте его описать. — Рино от оживления перегнулся через стол.

— Сухой, — сказала она, отпивая кофе. — Тяжелый.

— Удушающий?

После этого вопроса она глубоко задумалась.

— С годами он стал именно таким.

— Вы когда-нибудь чувствовали шлейф подобного запаха?

— Иногда я замираю, потому что мне кажется, что я чувствую что-то подобное.

— Когда это происходит… где вы находитесь? Чем пахнет на самом деле?

— Хороший вопрос. — Настороженная полуулыбка. — Надо подумать. В целом это может произойти где угодно… На мгновение мне кажется, что я его узнаю.

— За прошедшие годы… — Рино пытался тщательно подбирать слова, чтобы не взволновать свою собеседницу. — Не случалось ли чего-то странного? Может, вам показалось…

— Показалось, что я встретила его снова?

— Думаю, многие бы так думали.

— Дело в том, что я, скорее, желаю этого.

Рино вопросительно взглянул на Ангелику.

— Какое-то время я постоянно это делала, теперь уже могу держаться несколько недель, но я все еще продолжаю и, по всей видимости, буду делать это до самой смерти.

— Делать что?

— Я внушила себе, что он примерно на двадцать пять лет старше меня.

Вполне возможно.

— Так что я обхожу всех мужчин, которых встречаю. Мужчин этого возраста.

— Обходите?

— Да. — Она опустила глаза. — Я подхожу поближе. Пытаюсь выглядеть непосредственно и уверенно.

По ее худощавому телу пробежала мелкая дрожь. Ангелика подняла взгляд на Рино:

— А потом нюхаю их. И буду, видимо, продолжать так делать до тех пор, пока не окажусь лицом к лицу именно с ним.

От дождя воздух стал сероватым и тусклым. В трехстах метрах от того места, где сидел Рино, пристал к причалу корабль «Хуртируты»****** — словно мираж, похожий на корабль-призрак, готовый в любой момент раствориться и исчезнуть, стоит только отвести взгляд. Десяток человек дожидались возможности подняться на борт, как только иссякнет поток сходящих на берег.

«Туристы», — подумал Рино. Огромная толпа ринулась на берег, словно судно село на мель, а спасательных шлюпок на всех не хватало. Разумеется, они промокали до нитки еще до момента, когда успевали ступить на твердую землю. Рино даже предположить не мог, чем так манил к себе людей этот утонувший в дожде город. До вылета у него оставалось полтора часа, и он решил посидеть еще немного.

Через весьма непродолжительное время Рино заметил, как те же самые туристы, согнувшись в три погибели в тщетной попытке спрятаться от дождя, бегут обратно на корабль, словно крысы, предпочитающие неопределенную судьбу на борту судна стопроцентной вероятности утонуть в городе. Пока Рино сидел, наблюдая за толпами сожалеющих о своем решении сойти на берег любителей достопримечательностей, в его подсознании что-то крутилось. Может быть, что-то из того, что сказала Ангелика Биркенес? Он попытался отмотать назад их разговор, но так ничего и не уловил. А ощущение не проходило.

Глава 32

Кьяртан знал, что вполне может достичь четвертого мира, а ведь это удавалось ему только однажды. Уже несколько часов он не ел и не пил, но настоящие воины должны быть выше потребностей тела. В тот момент, когда в комнату заглянула мама, он слился воедино с мечником и продирался сквозь полчища противников.

— Пришел Вигго.

Он не обратил на нее никакого внимания. Головы летели с плеч, он чувствовал себя непобедимым.

— Эй! Оторвись! Он ждет тебя возле дома.

Кьяртан нехотя поставил бой на паузу и спустился по лестнице.

Вигго с видом победителя держал перед собой удочку. По лицу текли струйки дождя.

— Рыба с ума сходит в такую погоду, бросается на крючок, как только удочку закинешь. Будет мегаулов!

Кьяртан наморщил нос. Не так уж и много рыбы было в озере, да и папа всегда говорил, что она годится только для кошек. Тем более его ждал бой.

— Ну, не знаю.

— Пошли! Нельзя же сидеть дома, когда наконец пошел дождь.

Кьяртан покорно вздохнул:

— Ну ладно. Только завтрак проглочу.

Через полчаса они подошли к озеру Ков. Вернее, к тому, что от него осталось. Вода сошла, и поверхность озера напоминала воронку от ядерного взрыва. Казалось, они никогда не ловили здесь рыбу.

Рыба клевала не так активно, как обещал Вигго, но на крючок все-таки попадалась, так что через некоторое время они поймали целых четыре штуки.

Вигго в основном сидел молча, и Кьяртан подумал о том, зачем товарищу вообще понадобилось тащить его с собой. Через час ему надоело, он промок.

— Все, с меня хватит. — Кьяртан начал сматывать удочку.

— Уже? Мы ведь еще не поймали крупную рыбу.

— Сам лови. Мне надоело.

— Ну, последний разок!

— На фиг! Я уже промок до нитки. — Ему хотелось домой, продолжить бой.

— Ну давай, закинь еще раз!

— Я буду сматывать медленно, чтобы у крупной рыбы был шанс. Вот видишь! А ты успеешь закинуть в последний раз.

Вигго все лето болтал о том, что как только пойдет дождь, рыба будет лежать почти на поверхности и жадно заглатывать крючок.

— Ладно, последний разок. — Кьяртан забросил удочку, почти не глядя. Поплавок упал слишком близко к берегу, но ему было все равно. Он стал медленно сматывать удочку. Ради Вигго. Поплавок приближался к берегу, рыба не клевала. И вдруг он почувствовал, что поплавок застрял. Ну конечно, черт возьми, на последнем броске что-то обязательно должно было пойти не так.

Глава 33

Промокший до нитки Рино вышел на причал «Хуртируты». Люди спешно поднимались по трапу на борт, пытаясь укрыться от дождя куртками и сумками. Сам же он едва замечал, что джинсовая куртка потяжелела в три раза, а мок­рые волосы прилипли к черепу и были похожи на многоногого спрута.

Рино обвел взглядом огромный корабль. Все в прошлом, говорят энтузиасты. Ну и прекрасно. Рино не мог забыть ужасную поездку в детстве на одном из кораблей, которые сейчас покоились в музее Стокмаркнеса. Потому что каждый раз, когда судно наклонялось на бок, а волны захлестывали поручни, он был уверен, что сейчас они перевернутся. Хорошо, что на современных кораблях есть стабилизаторы, спасающие от качки, пусть это и лишает их определенного шарма.

Когда Рино поднимался по трапу, палуба отзывалась металлическим позвякиванием. Администрация — где когда-то просто стоял человек за стеклом — была похожа на шикарную барную стойку.

— Чем я могу вам помочь? — Молодая женщина со шведским акцентом одарила его выученной улыбкой.

— Я просто хотел… взять вот это, — сказал Рино, обнаружив стойку с расписанием. Он принялся рассматривать бесконечные таблицы, ощущая, как струйки дождя стекают по спине. Самое красивое морское путешествие в мире. Именно так перемещался Ярле Утне? Может быть, именно благодаря «Хуртируте» ему удавалось брать заказы по всей Северной Норвегии?

Рино вспомнил, как в детстве ездил в гости к тетке в Рейне. Сначала на «Хуртируте» до Страмсунда. На кораб­лях были разные каюты, и пассажиры первого класса казались Рино богачами. Столы в ресторане были покрыты белыми скатертями, и он, прижавшись