вся сжалась, словно раненый зверь.

— Мне нужно уйти.

Она окаменела.

— Так что если хочешь, чтобы я что-то тебе принес…

Она снова покачала головой.

— Я скоро вернусь. А пока поспи.

От ее взгляда он почувствовал укол совести. Смесь отвращения и обвинения. Она уже почти сдалась. И она его упрекала. Закрывая дверь, он чувствовал себя чудовищем. Чудовищем, чьи лапы в крови.

Глава 36

Дренажная труба лопнула задолго до смены тысячелетия, но ей все-таки удалось устоять под весом земли. До этого момента. Еще хуже было то, что земля со временем просела, и почва ушла под дом. Всего за несколько минут полянка возле дома превратилась в бассейн. Маленькие ручейки просочились в трещины кирпичной кладки и цемента, уровень грунтовых вод поднялся.

Глава 37

Гюру неслась по дороге, не обращая внимания на ограничение скорости. И ведь она даже не проверила, направлялась ли в эту же сторону дежурная группа. Дождь колотил по корпусу автомобиля с такой силой, что брызги разлетались маленькими фонтанчиками. «Ну что, ты это предвидел, пророк? — думала она, останавливаясь возле дома семьи Халворсен. — Что пока ты будешь прятать свою дочь, начнется всемирный потоп? Ты нервничаешь? Или продолжаешь сидеть с самодовольной улыбкой на лице, решив, что все это лишь на пользу делу?» Она вытащила ключ из замка зажигания и в сердцах стукнула кулаком по рулю. Она была готова сразиться с Эйнаром Халворсеном.

В коридоре она крикнула «Эй», и в тот момент, когда она уже решила, что ей не удалось заглушить дождь, Ребекка Халворсен выглянула из кухни. Ее лицо выглядело опухшим и помятым. Она либо не сомкнула глаз с момента исчезновения дочери, либо только что проснулась.

— Мне нужно поговорить с вашим мужем.

— Эйнар спит. — Она посильнее запахнула вязаную кофту.

— Разбудите его.

Ребекка Халворсен провела рукой по стене, словно стряхивая невидимую пыль.

— Это может подождать?

Гюру не могла поверить тому, что слышала. Прошло уже больше двух суток с момента, как пропала дочь, а мать больше волнует сон мужа, чем возможность вернуть ребенка домой в целости и сохранности. В подобной ситуации Гюру вытащила бы супруга, если бы он у нее был, из постели за волосы. Она вдруг представила себе Рино Карлсена, как он свалился бы на пол, а его дурацкий маллет разметался по полу.

— Боюсь, не может. — Гюру постаралась скрыть дрожь в голосе.

— Вы… что-то выяснили?

— Определенная взаимосвязь… Ее нужно проверить прямо сейчас.

На лице Ребекки Халворсен, удалявшейся по коридору, читался скорее страх, чем надежда. Она вернулась всего через минуту. Вязаная кофта была все так же плотно обернута вокруг тела. Ребекка опустила глаза и пробормотала:

— Минутку.

Они стояли молча, и Гюру догадалась, что женщине перед ней требовалось разрешение мужа, чтобы пригласить ее пройти в гостиную. «В плену держат не только Иду, — подумала она. — Ты ведь тоже живешь в тюрьме с того самого дня, когда повстречала Эйнара Халворсена».

А вот и он. Все пуговицы на рубашке застегнуты, волосы не растрепаны после сна, и нет вообще никаких следов того, что он приближался к постели. Эйнар Халворсен вовсе не спешил выяснить, что привело в его дом полицию. Он спокойно привел себя в порядок — безупречная внешность прежде всего.

— Почему вы не рассказали нам о вашей сестре? — Гюру сразу же перешла к делу.

Эйнар Халворсен жестом пригласил ее пройти в гостиную.

— Сделай нам чай, дорогая! — Он понюхал воздух, и Гюру подумала, что именно так он и относится к своей жене — как к воздуху. Она бы с радостью осталась стоять, хотя бы для того, чтобы подчеркнуть, что не торопится следовать его указаниям, но решила сесть на диван еще до того, как он предложил ей это сделать. Сам же он занял величественное тронное кресло. По крайней мере, именно так он стал выглядеть, когда мягкое кресло поглотило его тщедушное тело.

— Итак, о вашей сестре, — повторила Гюру, так как сидящий перед ней мужчина не подавал никаких признаков того, что собирается отвечать.

— При чем тут она?

— Я надеялась, именно это вы мне и расскажете.

Театральная мина абсолютного непонимания.

— Двадцать семь лет назад ваша сестра пережила то же самое, что и вы. Ее единственного ребенка — двухлетнюю девочку — похитили.

— И?

— Удивительное совпадение, вам не кажется?

— Мои мысли здесь и сейчас. То, что случилось с моей сестрой больше четверти века назад, не имеет никакого значения.

— Вы так думаете?

И снова вопросительный взгляд.

— Учитывая, чем все закончилось.

— Почему вы говорите загадками, следователь?

— Когда Ангелика чудесным образом нашлась, ваша сестра — как там у вас говорится — вернулась из долины тьмы?

В его глубоко посаженных глазах промелькнула какая-то тень. Что-то жесткое.

— И это после многих лет, в течение которых вы пытались обратить ее в свою веру.

Эйнар Халворсен провел рукой по подбородку.

— С того момента, как я был спасен, я делился посланием Божьим. У моей сестры был период восстания, прежде чем она выбрала Бога. Путь к спасению у всех разный. Кто-то принимает Его спокойно, а кто-то — благодаря молитве последователей. Путь моей сестры лежал через чудо.

В этот момент Ребекка Халворсен вошла в гостиную с подносом в руках. Чашки и тарелки подрагивали, словно при небольшом землетрясении. Гюру привела следующее доказательство в ее присутствии.

— Ангелика Биркенес нашлась на третий день.

Расставляя чашки на столе, Ребекка чуть не разбила их, так дрожали ее руки.

— Вы пообещали сестре то же самое, что теперь обещаете своей жене?

Мать Иды приглушенно застонала.

Эйнар Халворсен отпил чай.

— В тот раз я видел то же самое, что и сейчас. Что все закончится хорошо.

— Я здесь не в качестве одного из ваших единоверцев, я пришла по долгу службы. Моя задача — задавать критические вопросы. Если бы в данный момент буквально не звонил набат, я бы точно нашла себе занятие поинтереснее. — Гюру схватила чашку с чаем, но передумала. — Я задаю вопрос еще раз, обещали ли вы вашей сестре, что Ангелика найдется на третий день?

— Я рассказал ей о том, что видел. Точно так же, как сейчас говорю своей жене о том, что вижу, — Ида вернется домой завтра. — еще один спокойный глоток чая. — Я не использую слово «обещать». Это вы так говорите.

— Вы это знали? — Гюру обратилась к робкой фигуре на другом краю дивана. Женщина переводила взгляд с мужа на поверхность стола и обратно.

— Я тетя Ангелики. Конечно, я знала…

— И о видении того раза?

Ребекка Халворсен сидела, поникнув головой.

— У Эйнара дар с рождения.

— Вы знали, что ваш супруг предсказал возвращение девочки на третий день?

— Я не понимаю…

— Зачем вы мучаете мою жену? — все еще приглушенным голосом сказал Эйнар Халворсен.

— Вы пытались создать себе имидж пророка, сделать себе имя.

Звенящая тишина. Никаких попыток извиниться или объясниться.

— Я весьма скептически отношусь к слепой вере в чудо, но когда речь идет о жизни шестилетней девочки, это просто недопустимо.

— Тьма заслоняет свет, любезная Гюру Хаммер.

— Простите?

— Свет стремится найти приют. Но никто, кроме вас, не может впустить его внутрь.

Он снова заговорил о ней.

— Я не позволю вам…

Гюру стукнула рукой по столу. Рука заметно дрожала, когда она ее подняла.

— Извините. Не хотел вас обидеть. — Эйнар Халворсен наклонился вперед. — Но вы сейчас так близко… так близко, что я не могу удержаться и не сказать вам того, что вижу.

— Я думаю, вы подстроили исчезновение Иды, — выпалила она и тут же пожалела о сказанном.

Эйнар Халворсен опустился в кресло и закрыл глаза.

— Я никогда не хотел иметь подобных способностей, — наконец сказал он. — Они пришли ко мне сами, и они у меня есть. Неужели я позволил бы жене бродить по дому трое суток, сходя с ума от ужаса? Я желаю Ребекке добра, как и Иде. И у этой истории обязательно