провожу носом по её центру, вдыхая запах, мысленно запоминая каждую мельчайшую деталь.

— Райан, — кричит она. — Что ты делаешь?

Я предполагаю, что она задаёт риторический вопрос, но когда отодвигаю ткань трусиков её купальника в сторону и оказываюсь между губками её киски, Микаэла хватает меня за кончики волос и заставляет меня немного приподнять голову и посмотреть на неё.

— Райан, — её глаза широко распахнуты от шока, щёки порозовели, я думаю, от смущения. — Ч-что ты делаешь? Поднимись сюда и трахни меня.

— Каждый дюйм, — повторяю я, раздвигая её половые губы и облизывая место их соединения. Я останавливаюсь на её набухшем от возбуждения клиторе и покусываю его.

— О, Боже мой.

Я поднимаю взгляд, и вижу, как её глаза закатываются от удовольствия.

— Сделай это снова, — выдыхает Микаэла.

Быстро развязывая тесемки купальника, я срываю с неё трусики и бросаю их на пол. Затем, раздвигая руками её ноги, поглощаю адский жар её киски. Хриплые стоны Микаэлы подстёгивают меня, в желании довести её до исступления. Когда она громко стонет, моля о разрядке, я ввожу в неё два пальца, и она в момент достигает своего пика.

— Рай… — выдыхает она. — Это… Я… — я тихо посмеиваюсь над её невозможностью сказать что-то более связанное, но мне нравится, что она так возбуждена. — О, Боже… прямо… сюда! — кричит она, прямо перед тем, как кончить мне на язык и пальцы, пропитывая до чёртиков кожаную скамейку. Её ноги дрожат, пытаются сомкнуться, но не выходит. Если бы я не удерживал её, она бы определённо упала бы. Но одной рукой я удерживаю её за талию, тем самым немного надавливая на её таз и вылизывая её прямо во время оргазма.

Как только её ноги перестают дрожать, а дыхание замедляется, я встаю и стягиваю шорты. Поглаживая свой и без того твёрдый член, я встречаюсь взглядом с Микаэлой. Её глаза прикрыты, а уголки губ слегка приподняты в ленивой, удовлетворённой улыбке. Если бы это не казалось чертовски жутким, я бы схватил свой телефон и сфотографировал её лежащей вот так, потому что моя память ни за что не сможет воздать должное этому моменту.

Схватив её за ноги, я притягиваю её к себе, заставляя Микаэлу обхватить своими ногами мою талию. Опускаю ладони по обе стороны от её головы и, слившись ртом с её губами, я вхожу в неё одним быстрым движением — её горячая, влажная киска чертовски узкая, и едва ли не кончаю сразу же после того как вхожу в неё.

Но полностью осознавая, что совсем скоро кончу, я прерываю наш поцелуй и носом приподнимаю верх её купальника, чтобы получить доступ к её груди. Взяв губами один розовый сосок, я посасываю его, заставляя девушку извиваться от удовольствия. Затем отпускаю его и уделяю столько же внимания другому соску. Я сосу и лижу её грудь, продолжая трахать. Мой таз трётся о её, и Микаэла стонет мне в ухо, говоря, как ей хорошо.

— Райан, — она берёт моё лицо в ладони и встречается со мной взглядом. — Я… Я чувствую, что собираюсь кончить снова.

— Давай, детка. Кончи снова.

— Да… — она снова прижимается ко мне, и её тело взрывается как самый красивый, яркий фейерверк, она действительно взрывается. Её глаза закрываются, голова откидывается назад, а рот складывается в идеальную букву «О», когда она достигает оргазма. Это самая великолепная вещь, которую я когда-либо видел в своей жизни. Наши тела были так близки, что мы стали одним целым — две сломанные половинки, соединяющиеся в одно целое.

Один её вид — моя погибель. Вспомнив, что не пользуюсь презервативом, я вытаскиваю член и кончаю прямо на её плоский живот, часть спермы попадает на её сиськи.

Глаза Микаэлы открываются, и уголок рта растягивается в довольной ухмылке.

— Это было…

На этот раз я заканчиваю за неё.

— Чертовски потрясающе.

Приведя себя в порядок, мы проводим остаток дня, катаясь на лодке и исследуя острова. Мы целуемся и прикасаемся друг к другу, как два возбуждённых подростка, полностью игнорируя реальность того, что произойдёт завтра, когда проснёмся. Мы останавливаемся поужинать в восхитительном ресторане морепродуктов, а когда возвращаемся домой, то проводим всю ночь под звёздами, разговаривая обо всём и ни о чём одновременно, пока Микаэла больше не может держать глаза открытыми и не засыпает в моих объятиях.

Когда я просыпаюсь утром, то всё ещё лежу на улице, в двухместном шезлонге, только Микаэлы рядом нет. Её сторона пуста. Моя первая мысль — она ушла, не попрощавшись, и моё сердце замирает, и я молюсь, чтобы она ещё не уехала. Я не могу её отпустить. Я знаю, что сказал, что должен, но я не могу. Может быть, если бы я не почувствовал, каково это — быть с ней, целовать её, прикасаться к ней, я мог бы уйти. Но теперь я знаю, и не могу этого сделать. Мне всё равно, чего это будет стоить. У нас всё получится. У нашей истории не такой финал.

Я срываю с себя одеяло и бегу внутрь, надеясь, что она всё ещё здесь. Когда я открываю дверь, то нахожу её на кухне, готовящей что-то на плите. Она стоит ко мне спиной, её волосы собраны в беспорядочный пучок. На ней крошечная майка и шорты, и она танцует под тихий ритм в наушниках. Я вздыхаю с облегчением. Она всё ещё здесь. Я не опоздал.

Словно почувствовав мой взгляд, она поворачивается с самой красивой улыбкой на свете.

— Доброе утро, — говорит Микаэла, вытаскивая наушники из ушей. — Я приготовила нам завтрак, — она практически подскакивает ко мне, ставя тарелку с едой на стол. — Я проснулась сегодня немного раньше и не хотела тебя будить, — произносит она, садясь на своё место. — Посмотри, что я сделала, — она берёт лист бумаги с другой стороны стола и протягивает его мне. Я сажусь напротив неё и читаю:

Вернуться на учёбу.

Подать заявку на кредит.

Подать заявку на стажировку в Scripps (прим. перев. — Академическая годовая исследовательская стажировка для студентов)

Спросить маму о работе в спа-центре.

Список можно продолжать, каждый пункт подробно описывал каждый шаг её нового плана.

Мои глаза встречаются с её, и я сдерживаю свои эмоции. Микаэла приехала сюда, чтобы исцелиться, двигаться вперёд, и сделала именно это. Мы оба получили то, за чем приехали сюда, и теперь должны расстаться. Не имеет значения, что я влюбился в эту женщину. Я не могу просить её дождаться меня, отложить свою жизнь. Она молода, счастлива и беззаботна, и заслуживает того,