— Так он ещё должен? — задумчиво протянул я, прокручивая в голове варианты, зачем бы прежний Алексей мог занимать такому персонажу, как Акакий, и сколько ещё этот «остаточек» может составлять. Хотя, в сущности, это и неважно. Главное, что жить теперь стало веселее!

Утром меня разбудил шум на улице. Даже через закрытые окна явственно было слышно, как кто-то бранится. Женский визгливый и пронзительный голос, от которого хотелось зажать уши, не стеснялся в выражениях, ругая какую-то Катерину.

Окончательно проснувшись и осознав, что это не сон, я натянул халат и подошёл к окну, но ничего толком не увидел — голос доносился откуда-то сбоку, у самых ворот. Оставалось одно: выйти во двор и разобраться, кто это так рано устроил концерт.

Во дворе первым делом отправился в туалет. У меня в комнате есть горшок, но… сидеть на горшке? Совсем неприятное это занятие для человека из будущего. Иду в летний туалет, где по моему распоряжению уже повесили и мешок для мха, и рукомойник — всё, что и положено для современного культурного человека, пусть и застрявшего в этом веке.

Скандал был на улице, и моя дворня, привлеченная бесплатным развлечением, толклась в воротах, распахнутых наполовину. Ну или закрытых наполовину, это уж от взгляда на мир зависит. Краем уха слышу:

— Вот принесёшь в подоле, барин прознает и выпорет тебя!

«Барин — это я», — приходит ко мне осознание уже в сортире. Странно. Почему это я бить должен незнамо кого! Оказалось — знамо! То была Катерина — моя рябая девка (вот и сподобился узнать её имя!). Спуталась девица с мужем этой визгливой тётки, и та с утра устроила бесплатный цирк для всего села. Однако пороть за столь незначительный, с моей точки зрения, грех, да ещё возможно беременную служанку, не хочу. У девки может и шансов-то залететь не предвидится — кому нужна сирота без дома, без приданого и страшная на лицо? Пусть! А малого, или малую, уж прокормим как-нибудь!

Тут пришёл поп и, застав концовку ссоры, живо принял в ней участие, раздав наказания всем причастным. И Матрёне за то, что не уследила, и Катерине за блуд, и жинке гулящего мужика Авдотье за сквернословие.

— Садись, батюшка, откушай со мной, — пригласил я Германа, стараясь быть как можно радушнее.

— Некогда мне, Лексей, некогда. Завтра освящение новой церкви! Придёшь ли? А ведь ты икону обещал, не забыл? — Поп пристально смотрит на меня. — А ещё завтра Троица, праздник великий, значит, сегодня у нас всенощная… Ох, грехи мои… А ну как вместо архиерея приедет кто чином поменьше? Ну то только завтра узнаем. Готов ли к прибытию гостей?

— Они у меня разве жить будут? — удивился я.

— У тебя заночуют, а где ещё? Да толковали с тобой об этом. Али забыл? — удивился поп. — Ах, ты ж пьяный тогда был!

— Всё хорошо, комнаты подготовлены, — успокаиваю я священнослужителя, думая, как бы отмазаться от всенощной.

— Ну и красота же! — Герман разглядывал заготовленную для подарка икону.

На ней были изображен дядька с каким то поверженным гадом. Подобная вещица, судя по всему, стоит целое состояние. Под это дело моя просьба откосить от ночного бдения была принята благосклонно. Очевидно (хотя Матрёна сто пудов наушничает), от алкаша Алёшки иного и не ожидалось.

Завтра, получается, Троица, а ещё через неделю Петров пост. Будучи в Костроме, я всё аккуратненько выяснил у церковных старушек. Даже дату знаю: Троица в этом году выпала на 4-е июня. Значит, сегодня третье, и ещё значит, что я свой день рождения скоро праздновать буду! Не свой — Лёшкин. Лексей Лексеича. Интересно, подарят мне что-нибудь? Хотя, о чём это я? Кто бы подарил? У крепостных моих и нет ничего. Разве что староста- жулик какой-нибудь гостинец сподобится принести.

Картошку, жаль, поздно посадили, мы обычно с мамой в середине мая высаживали. Ну а что делать, если я так попал сюда? Пост я, кстати, соблюдать не собираюсь. Хотя Матрёна, думаю, и стучит Герману, но поп у нас вменяемый, мзду берёт охотно, так что, думаю, сговоримся. Как говорится: не погрешишь — не покаешься!

Во время завтрака пришёл Владимир. Он с утра уже осмотрел и свой будущий дом, и участок возле него и, судя по довольной морде, жильё ему понравилось.

— Крышу подправить бы не мешало, — начал он деловито. — Печка крепкая, но на зиму дров заготовить надо. Посуды нет и живности никакой… ну, хоть курей каких, — мужик посмотрел на меня с лёгким намёком. — А так-то могу хоть сегодня за обучение твое взяться.

Обучение… Я его брал для охраны, в основном. Впрочем, позаниматься тоже можно. Воевать я, конечно, не планирую, но после истории с поручиком Грачёвым понял, что иногда дело может дойти до дуэли — а тут лишний навык явно не помешает.

— Ну что ж, начнём занятия. Для защиты, так сказать, от возможных наглецов, — подмигнул я Владимиру. — А насчёт крыши и курей — позаботимся, не переживай.

Кличу Матрёну, и та налаживает гулящую Катерину на уборку в избе отставника, а также советует мне, с кого можно за барщину востребовать услуги по её ремонту.

— Ячмень-то уже посеяли все, — информирует моя домоправительница.

На мой приказ выделить посуду и какое-нибудь бельё Матрёна реагирует благожелательно. Я думал, баба спорить по своей дурацкой привычке начнёт, ан нет, только головой кивнула в согласии. Упс! А не положила ли она глаз на моего Владимира? Да и тот на неё уж как-то больно маслено смотрит. А вот Матрёна избегает глядеть военному в глаза, хотя крутым бедром и задела дядьку пару раз. Неспроста это!

Хмыкнув про себя, даю задание готовить комнаты для гостей, в том числе и верхние. Тем более предмет моего вожделения Фрося уже пашет на огороде с самого утра. Меня девка по-прежнему побаивается, но после подарка в виде старых платьев все приказы исполняет со скоростью гоночного болида.

— Барин, бездельник этот Тимоха коней закончил обихаживать и к тебе просится, — заглянул в зал Мирон. — Пущать?

— Ага, — зевнул я, хотя подмывало сказать что-то вроде: — «А пусть идёт рожь косить, охламон!»

Глава 17

— А Аглая с Авдотьей разодрались из-за… — с набитым ртом Тимоха пересказывает мне