сдохло, значит другое найдем! Я никогда не останавливался! Всегда своего добивался!

- Для чего??? - я не могла понять, что двигало им, заставляя творить такие ужасные вещи.

- Дуры вы, бабы, потому что! - снова оскалился он в жуткой улыбке. - Я силы ищу! Надоело мне простым человеком по земле шастать!

- Ошибаешься, - Танька покосилась на колдунов, не теряя надежды на спасение. - Какой же ты человек? Тварь, такая же как и та, что на болоте!

- Замолчи! Замолчи! - сквозь стиснутые зубы прошипел он и махнул ножом. - Шалавы!

- Господи, и это мой родственник, - в ужасе прошептала я, обращая внимание как меняется его лицо под действием ненависти, становясь с каждой минутой все отвратительней и ужасней.

- Что ты там мямлишь?! - гаркнул он и снова махнул ножом, лезвие которого просвистело прямо перед моим лицом. Плясов рассмеялся каким-то сумасшедшим смехом и облизнул потрескавшиеся губы, на которых чернела засохшая кровь..

- Гриша, что здесь? Что, лярвы эти отвязались?! - за его спиной появился Ленька и уставился на нас скользким, возбужденным взглядом. - Режь их Гриша! Режь на ремни!

И тут на наших глазах, он начал подниматься над землей, испуганно вращая вытаращенными глазами.

- Гриша! Гриша!!! - завопил он размахивая руками. - Помоги!

Григорий резко повернулся и так и застыл с открытым ртом. Нож вывалился у него из рук и Танька тут же схватила его, воспользовавшись моментом.

- Что, что это такое??? - он попытался опустить Леньку на землю, но вдруг, неведомая сила швырнула его и приложила о сруб колодца так, что тот громко захрипел и затих, сложившись как кукла.

Плясов закрутился на месте, ворочая одним глазом и заорал, брызгая слюной:

- Люди! Люди! Колдуны явились!!!

Вся толпа деревенских, вывалила на улицу, но было видно, что их запал поубавился. Люди с ужасом смотрели на Ленькин труп и на вопящего Григория, но никто не двигался с места. Ни Прохора, ни Корнея не было видно, они будто испарились, оставив после себя тянущиеся следы на мокрой земле.

- Как-то я пропустила момент, когда они пропали! - прошептала Танька. - Фокусники блин!

- Что случилось Григорий? - первым решился выступить отец Сергий. Он старался держаться спокойно и важно, но разве это было возможно в такой ситуации. - Кто Леньку убил?

- Не понимаешь кто, батюшка??? - завизжал родственник, теряя последние остатки самообладания. - Колдуны убили!!!

- А кто баб этих отвязал? Они??? - батюшка повернулся к нам и его глаза блеснули неприятным, жутким светом.

- Истинно тебе говорю! - Плясов кинулся к нам, но Танька выставила перед собой нож и он резко остановился.

- Думаешь сможешь меня моим же ножом убить? - ехидно поинтересовался Плясов. - Кишка тонка!

- А ей не нужно! - крепкий, уверенный и бархистый голос Прохора, заставил всю толпу шумно вздохнуть. - Я тебя убью. Голыми руками.

Люди заволновались, и я чувствовала, что они боятся, хотя раньше были уверены, что сил в братьях нет, в этот поздний час.

Я выглянула из-за большой фигуры Плясова и увидела Корнея и Прохора. Они выглядели очень неплохо для умирающих, а Корней держал за руки девочек - Любашу и Досю.

- Господи! Любашка! - закричала ее мать и девочка кинулась к ней. - Жива! Жива моя кровинушка!

- Меня дядя Ленька на болото свел, - заплакала Любаша, хватаясь цепкими ручонками за материн подол. - А потом дядька Гришка пришел и с чудищем говорил! И Дося там была!

- А как же ты выбралась??? - мать девочки целовала ее в мокрые щечки. - Как сбежала?

- Она нас спасла, - Любашка ткнула в меня пальчиком и посмотрела на братьев, отчего ее глазки потупились. - А эти красивые дяденьки, нас под деревом нашли и сюда привели.

Толпа молчала глядя на Григория Плясова, а он побледнел и замахал руками:

- Это не правда, это колдуны... Все ложь! Ложь! Оморочили девчонку! Ересь несет!

Люди, все так же молча пошли стеной на Григория, который попятился и упал, зацепившись за старое ведро. Будто загнанный зверь, он зарычал и отчаянно, срываясь на хрип, крикнул:

- Да что вы понимаете! Гнилые душонки! Я мог бы стать великим, а не ковыряться в том дерьме, в котором вы, роетесь всю жизнь! Черви! Черви!

Корней встал между ним и толпой и поднял руки, останавливая людей:

- Не трогайте его! Не опускайтесь до убийства! Его жизнь и так накажет!

- На его руках кровь! - крикнул кто-то. - Пусть сдохнет!

- Я как погляжу, они тут любят с людьми расправляться, - пробурчала Танька. - Только дай, на клочья разорвут.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

С этим я была согласна, совсем недавно они хотели "кокнуть" нас, не удосужившись даже проверить, виноваты мы или нет.

- Нет. Никто, никого не убьет, - Корней выставил вперёд руку и невидимая волна энергии сгустилась перед толпой, не давая пройти. - Будьте людьми.

Пока мы с Танькой умилялись такому благородству, Григорий вырвал из рук подруги нож и с размаха ударил им Корнея, который этого совсем не ожидал. Все замерли, по толпе пронесся испуганный вздох, а я чуть в обморок не грохнулась, увидев, что из спины колдуна торчит лишь рукоятка.

Нет! Только не это! В этот момент, я была готова разорвать проклятого предка голыми руками, но спина Корнея внезапно напряглась и лезвие сантиметр за сантиметром покинуло его плоть. Колдун медленно повернулся и Григорий завыл, хватаясь скрюченными пальцами за лицо. Завыл безысходно и жутко. Он все понял.

Прохор схватил его за шиворот и потащил в лес. Никто не сказал и слова. Дождь закончился и по лесу поплыл молочно-белый туман, окутывая своими щупальцами стволы деревьев.

- Господи, как все это страшно, - Танька выглядела измотанной и подавленной, ее полные слез глаза, были неестественно большими. - Я так устала...

Устала...устала...устала...

Я хотела спросить, зачем она повторяет это слово, ведь я не глухая и не дура, но мои веки стали закрываться, превращаясь в свинец. Голова закружилась и мне почудилось, что вот-вот и я потеряю сознание.

Но это состояние стало отступать и в моих ушах зазвучал знакомый голос из прошлой жизни:

- Мать честная! Что с вами приключилось?!

Я взмахнула ресницами и уставилась на сторожа, дядю Васю, который смотрел на нас во все глаза. Стоп! Стоп! Какой сторож?! Я вспомнила как он и Петька, тащили меня на заимку и приготовилась вопеть, но тут до