Класс взрывается смехом. Элис чувствует, как в лицо ей бросается кровь, словно и ее тоже оскорбили.

Вскоре после этого случая разворачивается история с пугающими записками. Внезапно Джесс по нескольку раз на дню начинает получать послания. Их подкладывают ей в сумку, оставляют на парте, пока Джесс нет в классе, просовывают сквозь щель ящика в раздевалке и даже закладывают ими ее тетрадки. «ТУПАЯ ТВАРЬ», – большими буквами накорябано на клочках бумаги. «ПОДИ УБЕЙСЯ», и «ВСЕМ НА ТЕБЯ ПОЛОЖИТЬ», и «ЖИРНАЯ СВИНЬЯ».

Это приводит в ужас школьников всей параллели. Джесс особо не любят, однако все единодушно согласны, что кто-то перегнул палку. Этот аноним – просто мерзкий трус. Элис, опечаленная за подругу, тем не менее замечает, как Джесс купается в лучах обрушившейся на нее славы. Даже Элис, будучи лучшей подругой Джесс, снискала долю внимания – именно у нее справляются о новостях доброжелатели. Наблюдатели посменно дежурят у камер, присматривая за партой Джесс и ее шкафчиком, но аноним оказывается дьявольски умен и действует, только когда никто его не видит, – вот только такого почти никогда не бывает. Узнают о находке, лишь когда Джесс обнаруживает записку. Родители Джесс грозятся полицией, если руководство школы не найдет злодея и не примет соответствующие меры. Если анонима не разоблачат, то полицейские явятся в школу и будут допрашивать всех и каждого, – об этом Джесс важно сообщает одноклассникам, когда те на перемене собираются вокруг нее. Правда, одноклассники, похоже, не особо впечатлены и приходят к выводу, что у полиции найдутся дела поинтересней (полицейские с ними явно согласны, потому что так и не объявляются). Как бы там ни было, первые две недели последней четверти школа гудит от пересудов о записках и расследовании.

Однажды Ханна сама заводит этот разговор:

– Как-то странновато, что никто не видит, как ей подсовывают эти записки. Тебе не кажется? И все-таки на каждой перемене у Джесс новая записочка. Постоянно. Даже когда к ее парте, кроме нее самой, никто не приближался.

Элис качает головой. Это еще одно доказательство, что злоумышленник дьявольски хитер. Ханна же хмыкает – насмешливо и одновременно сердито.

– Ладно, хрен с ней, – говорит она.

Преступника так и не находят. Джесс получает записки до конца четверти, но даже в школе для девочек невозможно раздувать скандал дольше трех недель, и постепенно интерес к Джесс ослабевает, уступив слухам об Эмме Парри – мол, та после уроков впустила в школу своего парня и в кабинете музыки отдрочила ему. В конце концов записки прекращаются сами собой.

Помимо Джесс Мур, у Элис есть еще одна лучшая подруга – собственная мать. Это подчеркивают и Ханна, и сама мать.

– Это странно, – растолковывает Ханна так, словно Элис сама бы не смогла догадаться.

– Дружба с матерью – великий дар, – говорит мать.

Элис не совсем понимает, почему этот дар достался ей, а не Ханне, разве что благодаря сходству Элис с матерью, как внешнему, так и по темпераменту (это говорит мать), тогда как Ханна всегда была необузданной.

– Моя Элис очень замкнутая, – рассказывает мать одной из новых соседок в Мордене (хоть та и не просила Селию описать дочерей), – со своими ровесниками она не играет. А вот Ханна – полная ее противоположность, настоящая оторва. Ей бы только по деревьям полазать.

– Я уже сто лет по деревьям не лазала, – шипит Ханна. Сидя на лестнице, они с Элис подслушивают материнский разговор.

Элис направленных против нее обвинений не отрицает. «Все верно», – думает Элис. С девочками в школе она и правда сходится с трудом. Способности Ханны приспосабливаться к обстановке она лишена. Элис старается рассказывать обо всем матери, потому что того хочет сама мать, но тем самым Элис невольно обижает ее. Для некоторых чувств Элис не находит слов – например, когда по ночам ее охватывают необъяснимые грусть и ужас.

– Джесс сегодня надо было на занятия по флейте, и она пообедала раньше, поэтому мне пришлось одной на обед идти. Я сперва переживала, но все прошло хорошо.

Прошло все плохо – ела она быстро, опустив голову, чувствуя, что все смотрят на нее с жалостью (но недостаточной, чтобы подсесть к ней).

– Бедняжечка, – сочувствует ей мать. – И Ханна с тобой не села?

– Она тоже раньше пообедала, – врет Элис, – у нее клуб по нетболу.

Мать Элис интересуется ее секретами.

– Поделишься своими секретами? – спрашивает она иногда, и Элис старается ничего не скрывать, пытается полностью открыться матери, но внутри всегда остаются несколько упрямых крошек, которые не желают вытряхиваться на свет.

Еще у матери бывают перепады настроения – с ними Элис тоже приходится справляться. Если расстроить мать, последствия тебя ждут плачевные, поэтому Элис понимает, что лучше быть настороже. И тем не менее порой, как бы она ни старалась, Элис допускает оплошность. С тех пор как Элис стала подростком, такое случается все чаще, теперь ублажить мать намного сложнее. То Элис с Ханной плохо моют посуду, то забывают на столе грязную тарелку, или разбрасывают в коридоре рюкзаки и обувь, или недостаточно благодарят мать за ужин, или по нескольку часов подряд не разговаривают с ней (о том, что они не уделили матери должного внимания, Элис узнает лишь задним числом), или выказывают недостаточно радости, когда мать предлагает пойти куда-нибудь всей семьей.

– Она чокнутая, – говорит Ханна.

– Нет, – возражает Элис, – она просто впечатлительная. И кроме нас, у нее никого нет.

– Да уж, интересно, как так вышло.

Однажды в десятом классе две одноклассницы – Холли Пилкингтон и Марго Цзинь – приглашают Элис на выходных в кино. С Холли и Марго Элис в одной группе по математике, хотя общаются они довольно мало. Однако Элис прониклась особой симпатией к Марго – задиристая и веселая, та отлично играет на скрипке и говорит, что это неудивительно, ведь она китаянка. Холли не так открыта, как Марго, но умеет внезапно и широко улыбаться, обнажая неровные зубы. У подружек есть общие шуточки, однако смеются они не ехидно, как девчонки покруче.

Элис получает приглашение в пятницу, на перемене, а сеанс планируется в субботу днем – значит, догадывается Элис, кто-то отказался. Джесс они не упоминают, и хотя Элис боится, что таким образом предаст подругу, она приглушает в себе благородные побуждения и соглашается пойти. Когда тебя куда-то зовут – это потрясающе. Они пойдут на «Изгоя», сеанс начинается в половине третьего. А после выпьют по молочному коктейлю.

Разрешения у матери Элис просит с опаской, но мать лишь пожимает плечами и бросает:

– Иди, разумеется.

– Но это ничего, мама? – переспрашивает Элис. Ханна иногда говорит, что она чересчур въедливая и вечно смотрит