– Думаю, да, – так же отчужденно говорит мать, – вот только мы же погулять собирались пойти. Ты забыла?

– Нет, – отвечает Элис, – но я думала, что можем сходить в воскресенье.

– В воскресенье у меня, возможно, настроения не будет.

– Ясно. Ну, значит, в воскресенье решим.

– Я что-то не пойму, откуда у тебя деньги на кино, – говорит мать. – Или ты ждешь, что я раскошелюсь?

– У меня остались деньги, которые мне на день рожденья подарили, – объясняет Элис, – бабушка с дедушкой.

На это мать не отвечает.

– Ей это вроде не понравилось, – делится Элис с Ханной позже вечером.

– Ясное дело, – не удивляется Ханна.

Сидя на кровати, она красит ногти и на Элис не смотрит.

– Наверное, лучше мне не ходить, – говорит Элис, – я же обещала маме пойти с ней погулять.

Она и сама не понимает, чего ждет от Ханны – чтобы та разубедила ее или наоборот. Вдруг девочки решат, что она зануда, и пожалеют, что позвали? А так у нее и оправдание есть.

– Я тебя умоляю, – говорит Ханна, – ясное дело, иди в кино. Ты ж не совсем чокнутая.

– Я просто переживаю, что мама одна останется, – объясняет Элис.

Ханна театрально вздыхает.

– Слушай, либо ты идешь, либо нет. Мне плевать.

И Элис идет. Фильм оказывается отличный, и Элис удается поболтать с Холли и Марго. Она даже шутит, и они смеются. По ее ощущениям, она не занудствует и Холли с Марго не жалеют, что пригласили ее. В восьмом часу она в прекрасном настроении возвращается домой. Мать сидит в гостиной, однако Элис не сразу ее замечает, потому что свет не горит. Войдя в комнату, она включает свет, видит на диване мать и вздрагивает.

– Мама, – тревожно спрашивает она, – ты что? Что-то случилось?

– А почему что-то должно случиться? – бросает мать, и Элис хочется ответить, что обычно люди в темноте не сидят, но у нее не хватает смелости.

Мать молчит, и Элис осторожно говорит:

– Кино мне очень понравилось.

Нет ответа.

– Правда прекрасный фильм. В конце мы все расплакались.

Мать не отвечает и даже головы в сторону Элис не поворачивает.

– Потом я шоколадный коктейль взяла, – с отчаяньем продолжает Элис, – очень вкусный.

Не дождавшись ответа, Элис прибегает к тактике прямого вопроса:

– Где Ханна?

– Где-то ходит, – отвечает мать. – Она сказала, что вернется в половине восьмого к ужину, но я бы не надеялась.

– А что на ужин? – спрашивает Элис. Очень опрометчиво.

Мать с шумом выдыхает, и Элис слишком поздно понимает, что мать злится на нее. Мать начинает говорить, громко и с надрывом:

– Я что, обязана весь день торчать дома в одиночестве и готовить для тебя, такой неблагодарной эгоистки?

– Прости, мама, – начинает Элис, – я сама ужин приготовлю. Я не хотела…

– Ты бросаешь меня одну и идешь развлекаться, а я должна тебе ужин готовить? Как рабыня?

– Меня всего несколько часов не было, – оправдывается Элис. Получается плаксиво, потому что к горлу уже подступает комок.

– И тебе плевать, что мы с тобой договорились раньше, – не отступает мать, – плевать, что у нас уже планы были. Ведь я-то всего лишь твоя мать. Старая и унылая. Само собой, если жертвовать, то мной. Я же не в счет, верно?

– Конечно, нет. – Элис всегда поражает стремительность, с которой подобные обвинения набирают обороты, но даже потом, прокручивая у себя в голове разговор, она не обнаруживает момент, когда в ее силах было спустить все на тормозах.

– Я потеряла тебя, – произносит мать, – я это понимаю. Я потеряла тебя.

– Нет, мамочка. Ты меня не потеряла.

– Ты не та дочь, какой я тебя представляла. Ту, что сейчас передо мной, я не узнаю.

Элис пытается подобрать верные слова, которые умилостивили бы мать, но от испуга не знает, что сказать. Всякий раз задним числом, вспоминая эти ссоры, Элис говорит себе, что в следующий раз сохранит спокойствие, что они с матерью обе будут вести себя разумно. Однако ссоры такие длительные, что отстраниться Элис не в состоянии.

– Я не воспитывала тебя такой эгоисткой, – говорит мать.

– Но ты же разрешила мне пойти.

– Ты сама принимаешь решения. Не вали все на меня.

– Я же ненадолго ушла.

– Разумеется. Это все неважно, правда? И неважно, что мы договорились с тобой заранее, – ты теперь всегда будешь жертвовать мной, если подвернется что-нибудь получше.

– Прости. – Ничего другого Элис не может придумать.

– Ты меня не любишь.

Элис плачет. Вечно она ревет.

– Люблю!

Когда через двадцать минут Ханна возвращается домой, Элис рыдает, лежа на кровати. Внизу, на кухне, лютует мать – гремит кастрюлями и хлопает дверцами шкафчиков. Ханна останавливается на пороге их комнаты.

– Вижу, ты все-таки пошла в кино.

Когда они переезжают в Морден, Элис выбрасывает всю свою коллекцию коробочных домиков. Она кидает их один за другим в черный мусорный пакет, спиной чувствуя, что Ханна пристально наблюдает за ней.

– Ты что? – спрашивает Элис.

– Ну, просто… Может, зря ты прямо все выкидываешь? – говорит Ханна. – Что-то крутовато ты…

Элис пожимает плечами и продолжает собирать коробки в мешок. Впрочем, она, кажется, понимает, что тревожит Ханну, – у нее тоже такое ощущение, будто детство кончилось.

Выбросив коробки, она редко вспоминает о своем старом хобби, несмотря на все те часы, которые потратила на создание домиков. Но спустя несколько лет, когда с Ханной все пошло наперекосяк, Элис вспомнит свои домики из коробок и будет тосковать по их знакомому уюту. Ей захочется, чтобы они с Ханной уменьшились и поселились в этих аккуратных, тихих комнатках.

В Мордене Элис пробует заниматься скрапбукингом, но она редко куда-то ходит и делает что-то интересное, так что наклеивать в альбом почти нечего. И к тому же Ханна говорит, что это отстой.

– Чем же мне тогда заниматься? – искренне недоумевает Элис.

Ханна вскидывает руки:

– Без понятия. Чем-нибудь нормальным.

– А нормальное хобби – это какое?

– Элис, – вздыхает Ханна, – в последний раз тебе говорю: подросткам полагается пить с друзьями, а не придумывать себе всякие хобби.

Последовав совету Ханны, Элис решает оставить рукоделие и вместо этого укреплять дружбу. После похода в кино она крепче сдружилась с Холли и Марго. Теперь на математике она сидит вместе с ними, в среднем ряду, где три парты составлены вместе, а не у окна, где полагается сидеть по двое. Сидеть за тройной партой – показатель статуса, и Элис наслаждается внезапной удачей.

За обедом, когда у Джесс занятия флейтой, Элис тоже садится с Холли и Марго, а порой присоединяется к ним даже в присутствии Джесс, хотя Холли с Марго Джесс недолюбливают (они сами сказали об этом Элис). Элис же, хоть и понимает их, не готова полностью отказаться