от тающего инея, которая капает с поверхности скалы. Я размышляю, стоит ли мне бросить верёвку и наполнить свою флягу, когда сверху раздаётся крик абсолютного ужаса.

Я вскидываю голову вверх и вижу Соула, падающего назад, его хватка на веревке ослабла. Мой разум прослеживает путь, по которому он будет двигаться, понимая, что он пролетит над уступом, на котором мы стоим. Как и раньше, моё тело реагирует прежде, чем я успеваю осознать происходящее. С верёвкой в руке, я сбрасываюсь с уступа Оскалы в небытие. Мгновение я просто парю.

Мой разум догоняет тело, когда я врезаюсь в Соула, обхватывая ногами его талию. Кулак в полёте бьёт меня по лицу.

— Держись за меня крепче, Соул, — кричу я, отчаявшись достучаться до него сквозь ужас.

Соул сжимает руки вокруг меня, выгоняя из меня весь воздух.

Внезапно я вспоминаю, что вокруг моего левого запястья намотана верёвка. Я хватаюсь другой рукой за верёвку над ним за мгновение до того, как верёвка внезапно заканчивается.

Раздаётся громкий треск.

Агония разрывает мою руку. Я кричу, борясь за то, чтобы остаться в сознании, несмотря на боль. «Помни, здесь Соул, не падай в обморок». Я пытаюсь поднять руку, но она потеряла силу. Единственное, что удерживает нас, это моя правая рука и витки веревки, обхватывающие её. Желчь поднимается в моём горле.

Я тяжело сглатываю и осматриваюсь.

Мы не сможем перебраться на другую платформу. Я знаю, что не смогу вытянуть нас назад. Я отклоняю свою всё ещё парящую голову назад. Остальные члены группы не видны за скалой, выступающей из-под каменистой поверхности. Мы висим в пространстве, никто из нас не говорит. Мои ноги начинают дрожать от усилий, чтобы удержать Соула.

Я практически задыхаюсь, когда верёвка резко дёргается, но в следующее мгновение я понимаю, что мы движемся вверх. Другие делегаты тянут нас наверх. Я сдерживаю крик, когда меня тянут за запястье, но не могу остановить вырвавшийся стон. Я пытаюсь подтянуться вверх правой стороной, чтобы немного снять вес с левой руки, но мне не хватает сил с весом тяжёлой фигуры Соула в сочетании с моим. Чёрные пятна заполняют моё зрение каждый раз, когда верёвка натягивается.

Мы поднимаемся мимо выступающей скалы. Я слышу одобрительные возгласы, когда делегаты видят нас. Прижав подбородок к груди, единственное, на чём я сосредоточена, это не потерять сознание раньше, чем мы достигнем вершины. Я открываю глаза и вижу, что Соул откинул голову назад и смотрит на меня с выражением полного ужаса.

— Осталось всего десять метров, — его голос дрожит.

Я не знаю, пытается ли он подбодрить меня или умоляет держаться.

— Что такое «метр»? — вздыхаю я.

— Метр это то, что вы называете шагом или темпом, — говорит он

— Почему мы говорим об этом? — бормочу я, обращаясь в основном к себе.

Он смеётся немного истерично.

— Не знаю.

Он смеётся ещё немного. Его истерика подстёгивает мою собственную, и я слегка хихикаю, что снова подстегивает его. Мы оба смеёмся, откинув головы назад.

Мы всё ещё смеёмся, когда нас затягивает на край уступа группа обезумевших делегатов.

— Посмотри… её плечо… и запястье, — выдыхает Соул между приступами смеха.

Не обращая внимания на наше безумие, они переворачивают меня на спину, а Соула перетягивают через мою голову. Рон поднимает меня и уносит прочь от уступа. Мой смех стихает, когда я смотрю на своё запястье. Теперь, когда воздействие на запястье прекратилось, я начинаю чувствовать своё плечо. Моё запястье выглядит и ощущается именно так, как рука, которую попытались оторвать от остального тела. Чёрные пятна появляются снова, поскольку истерический смех Соула не отвлекает меня.

Рон пытается взять меня за руку, а я качаю головой, делая глубокий вдох через нос.

Я медленно разматываю веревку, слегка дёргаясь от боли, когда кровь приливает к запястью. Я издаю хныкающий звук. Рука кажется обожженной от локтя вниз, где верёвка стёрла кожу. Запястье лежит под странным углом к остальной части руки. Моё плечо не там, где должно быть. Тошнота бурлит в моём желудке при виде этого зрелища. Моя правая рука кажется в порядке, за исключением похожего на сырое мясо, обожженного вида моей ладони из-за того, что верёвка натянулась слишком быстро.

— Рон, ты когда-нибудь раньше вправлял руку? — спрашиваю я.

Он качает головой.

Я хихикаю и сдерживаю смех, пока он снова не вышел из-под контроля. Я вспоминаю кости, которые Аквин вправлял Оландону.

— Я думаю, что ты тянешь за плечо, а затем вворачиваешь его на место. Это нужно сделать до того, как всё опухнет. По крайней мере, так случилось с плечом моего брата однажды, — лепечу я.

Малир опускает руку на моё плечо и подталкивает меня лечь.

— Просто продолжайте, если я потеряю сознание. Увидимся позже.

Рон и Малир переглядываются. Что я сказала? Давление Малира на мои плечи усиливается. Рон смотрит на меня без сожаления в глазах, и хватает мою руку. Чёрные пятна соединяются вместе, и я приветствую их с распростёртыми объятиями.

ГЛАВА 14

Лица моей матери и Кедрика сливаются вместе, пока я бьюсь в попытке вырваться на поверхность. Я открываю глаза в полной темноте и с пульсирующей болью в запястье. Я в пещере. Должно быть, кто-то принёс меня, чтобы отдохнуть от путешествия. Я ощущаю своё запястье в темноте. Кто-то сделал для него шину, и моя рука находится в чём-то вроде перевязи. Плечо затекло, но не слишком болит, теперь оно на своём законном месте. Или возможно, всё так плохо с запястьем, что я не чувствую его. Сон для меня закончился.

Я вдыхаю холодный воздух, и моя грудь расширяется. Моя грудь расширилась? Это так шокирует, что я на мгновение забываю о своём запястье. Кажется, я вдохнула полной грудью первый раз после смерти Кедрика. Тяжесть, сдавившая мою грудь, ушла. Но почему? Я делаю ещё один глоток холодного воздуха. Требуется мгновение, чтобы понять, почему я проснулась таким образом. Всё время в Оскале мне было, в самом деле, безразлично, выживу я или умру, упаду или заблужусь. Но какая-то часть меня поняла, что я хотела выжить, болтаясь на конце верёвки вместе с Соулом. Я неловко подвинулась, так как меня захлестнуло чувство вины. Могу ли я чувствовать это? Чтобы подумал бы обо мне Кедрик, если бы узнал?

Ночь переходит в утро, а я сижу в оцепенении от боли. Я так глубоко погружена в свой транс, что не замечаю, как свет начинает заполнять пещеру, пока Малир не входит внутрь. Видя, что я проснулась, он направляется ко