– Отдай! Мне надо!

В исполнении тощего ботана агрессия смотрится несколько комично. Интонации в конце фразы лажают – срываясь на просительные и объясняющие нотки. Но все же… Шок и трепет!

Удивленно качаю головой – что постап с интеллигентом делает? Тихий же был пацан… По двору передвигался незаметно – от тени к тени. Шугался от грозного окрика, вжимая голову в плечи и моментально мокрея глазами.

Эх… Ошибка это, но…

Неохотно протягиваю автомат назад. Невольно начинаешь верить в природный магнетизм оружия. «Укорот» словно прилип к рукам – пальцы не разжимаются, ремень цепляется за одежду.

Тяжело вздыхаю, мысленно проштамповывая себя десятком нелестных эпитетов. Ну да, идиот я. Сдохну вот сам из-за своего чистоплюйства, а потом умрут доверившиеся мне Кир и Карина. И за моей красавицей-сестрой если кто и приедет – то уже не я, а, скорее, вырвавшиеся из-за колючки зэки-малолетки.

Раздраженно сплевываю, отворачиваюсь на полкорпуса – тупо не хочу видеть источник раздражения. Скупо и со злостью цежу слова:

– Патрон в стволе. Предохранитель до упора вниз – автоматический огонь. Не лупи длинными, отсекай очереди по три-четыре патрона. Если сможешь, конечно. И главное – не разводи диалогов, ты не в кино!

Генка намертво вцепился в автомат и прижал его к груди. Потоптался на месте, глядя на меня чуть виновато сквозь щели подбитых глаз. Пару раз беззвучно приоткрыл рот, словно порываясь что-то сказать.

Мы ведь не были друзьями. Так – нейтраль, с оттенками серого. Я обычно морщился и слегка презирал забитого слабака, он же привычно опасался хмурого парня со сбитыми кулаками.

Решившись – как обычно, не по-мужски, а на половинку, – Генка промямлил:

– Инга там… Хаджиевы забрали… Я… ее… выручить надо, вот…

И, не дождавшись ответа, Скрипач тяжело вздохнул, развернулся и вновь поплелся в сторону кабака. Как баран на заклание…

Инга? Вроде помню такую. Красивая девчонка, но гордая – что твое дело! Полковничья дочка, не нашего полета птица. С папой на «Порше» в школу, с мамой на «рэнжике» домой.

Безнадежно влюбленный Скрипач уходил…

Пошатываясь и нелепо зажимая приклад автомата под мышкой.

Звякнув об асфальт, из раскрытого подсумка выпал магазин. Генка, ничего не замечая вокруг, упрямо шел вперед. Чуть наклонившись – словно против ветра. Ничего не слыша, накачивая сам себя и нашептывая какую-то мантру.

– Убьют ведь дурака… – озвучил Илья очевидный прогноз.

Звяк! Из разгрузки вывалился второй магазин. Он же – последний из запасных.

Юный химик вновь цинично прокомментировал:

– Повышение уровня сложности квеста. Спаси принцессу, используя всего двадцать девять патронов. Опционально: остаться в живых.

Я поднял глаза к небу и прошептал:

– Господи, за что мне это?!

Шорох удаляющихся шагов. Генка идет умирать, унося оружие врагу.

Если у Хаджиевых появится автомат, то мне для защиты потребуется пулемет. Атакующий имеет фактор внезапности, возможность маневра огнем, право на отход и перегруппировку. А уж партизанящий враг опасен вдвойне – даже с одним лишь ножом в руках.

Пара секунд на принятие решения.

Рациональное – дать Скрипачу по шее и отобрать автомат. Потому как сейчас – это перевязанный шелковой ленточкой подарок беспредельщикам.

А ведь серьезный ствол да в толковых руках – резко повысит шансы на выживание моей группы.

Ну а эмоциональное решение – это ухватить биту покрепче и броситься на выручку. Наших бьют!

Черт, что делать‑то?! Я ведь реально не дед Мазай, скорее – дед MustDie! Лодка не резиновая, руки замерзли, весло в крови… А зайцы все маршируют и маршируют мимо, уходя на глубину с воодушевленным видом. Брр! Фантасмагория…

Кошусь на Илью. Химику не до моих рефлексий.

В парне проснулись еврейские корни, и сейчас он деловито стряхивал мусор с подобранного автоматного магазина. Уловив внимание к своей персоне, делает большие и невинные глаза:

– А шо такое?! Быстро поднятое не считается упавшим!

Успокаивающе отмахиваюсь – не дело портить человеку внутреннего хомяка. Естественно, пока этот хомяк на коротком поводке и под союзным флагом.

Прищурившись, оглядываюсь по сторонам. Вокруг никого, двор словно вымер. Из бесхозного оружия – только пролетарское – камни да палки.

Законы жанра дали сбой.

Не видно брошенных бандитских внедорожников с торчащими из багажника затертыми до блеска автоматами и навороченными винтовками наемных киллеров.

Нет в поле зрения и ничейных оружейных магазинов, гостеприимно подмигивающих оптикой дорогущих прицелов и вкусно пахнущих универсальным маслом «WD-40».

Также не видать погибших военных и полицейских, заботливо притопавших умирать к нам во двор в обнимку с табельным оружием и двойным запасом БК.

Эх, нет в жизни совершенства…

Стоп! Мертвые полицейские, говорите?

Запрыгиваю на усиленный бампер инкассаторской машины, рефлекторно задерживаю дыхание и заглядываю вовнутрь, сквозь проем вынесенной лобовухи.

Видимость так себе. Микроавтобус стоит жопой к солнцу, бронированные стекла наглухо затонированы. Кабина смята и придавлена отвалом трактора.

Однако искалеченное аномальным сном зрение все более послушно. Напряженно всматриваюсь, несколько раз моргаю, и вязкую тьму послушно сменяют мягкие, серо-зеленые полутона. Не тепловизор, но нечто очень схожее.

Мама, я киборг?

Да ну на фиг! Работает ведь? Полезно же? Вот и пользуюсь, стеснительно помалкивая в тряпочку.

В салоне броневика только водитель. Мертвый, надежно пристегнутый и грубо обезглавленный. Оголившийся позвоночный столб вяло искрит разноцветными огоньками. Огоньками?!!

Судорожно сглатываю ставший в горле ком и тут же теряю концентрацию. Зрение возвращается в привычный спектр, глубокие тени вновь затягивают автомобильный салон. Искр и прочих спецэффектов больше не наблюдается. Впрочем, все то, что мне было нужно, – рассмотреть я успел.

А потустороннее… К чер… э-э…

При текущих непонятках словами лучше не разбрасываться. Короче, шло бы оно все лесом.

Напоминая, что я все же не киборг, затылок и шею простреливает резким импульсом боли. Укол настолько силен, что на мгновение теряю контроль над телом. Пару секунд я беззвучно хлопаю ртом, распластавшись на капоте броневика, словно парализованная медуза.