Чувствительность возвращается к тому моменту, когда волна животной паники уже готова захлестнуть с головой и уволочь меня на дно личного безумия.

Деревянными движениями еложу ботинками по решетке радиатора. Нащупываю ногами бампер, пристраиваю соскользнувшие ступни и выпрямляюсь. Спешно тянусь к затылку, ощупываю голову.

Сухо, без лишних дырок и прочих аномалий, в виде торчащего из черепа арбалетного болта. А ведь по ощущениям – словно пуля вошла или ржавую спицу вогнали.

Руки подрагивают, спина в холодном поту. Ситуация невольно зацепила и вытащила наружу один из кошмаров моего детства.

Ровно десять лет назад, также летом, также во дворе…

Я упал тогда с лихо раскачанных качелей – не больно, на песок! Гордо поднял голову – я не боюсь, папка! И увидел наполненные ужасом глаза отца и его рот, раскрытый в оглушительном: «не-е-е-т!!!».

А затем вернувшаяся качель с влажным хрустом врезалась мне в затылок.

В результате – операция, неделя комы, долгое восстановление и четкое воспоминание о том, как проминаются под пальцами кости черепа…

Яростно чешу затылок, пытаясь унять неумолимый зуд в голове. Останавливаюсь только тогда, когда изнутри что-то поскреблось в ответ.

Вновь покрываюсь липким потом. Уверен, мои волосы сейчас шевелятся и седеют прямо на глазах.

Настороженно прислушиваюсь к себе, больше всего на свете боясь вновь почувствовать постороннее в голове.

Тишина…

Показалось? Очень на это надеюсь…

Размеренно дышу, успокаиваясь и гася панику. Спокойно, Сашка! Мир изменился, и ты вместе с ним. Это даже в плюс. Прежний «я» – вчерашний выпускник, одиночка, рукопашник-любитель – вряд ли долго протянул бы в реальности анархического постапа.

Ладно, это все лирика. А вот оружие – оно где-то там, в глубине салона.

Тянусь к телу водителя практически вслепую. Моя буйная фантазия тут же пускается в пляс, пугая разум страшными картинками.

Вполне ожидаемо. Ощупывать труп в темноте – это вам не ночное купание в море. Гораздо, гораздо страшней…

Эпическая сила! Да я так реально поседею к ближайшей пятнице. Если доживу…

Сжимаю зубы до скрипа эмали, продолжаю заниматься мародеркой. Чуть подрагивающими пальцами нащупываю пластиковую кобуру на поясе у инкассатора. Тут же натыкаюсь на прохладную сталь пистолета – кобура «быстрого реагирования», без всяких клапанов и хлястиков.

Давлю в себе алчность, оставляю оружие на месте. Мои планы по мародерке чуть шире.

Все так же, на ощупь, нахожу поясной ремень. Широкий, дырки в два ряда, толстая кожа заботливо прошита по краям. Срывая ногти, царапаю пряжку, торопясь поскорее освободить добычу и покинуть давящий на психику салон. Да еще Илья за спиной бродит, шуршит чем-то, позвякивает, нагружая и так натянутые до предела нервы.

Повышая голос, сиплю разъяренно:

– Илья!

– Аюшки? Ты чего там застрял? У тебя там что, гнездо?

– Отвали из-за спины, нервируешь!

Илья иронично хмыкнул.

– Я не по этим делам. Не боись, командир! Ко мне в бане спиной можно поворачиваться.

Осторожные шаги скрипнули чуть ближе. У парня явно сорвало тормоза и атрофировался инстинкт самосохранения. Если уж он решил, что шлепнуть меня по заднице будет веселой шуткой, – бог ему судья.

Бесясь от беспомощности и чужого дебилизма, зло предупреждаю:

– Дам в рыло!

Что-то в моем голосе заставляет Илью поверить. Отходит в сторону, шепча себе под нос:

– Тоже мне – Винни-Пух в гостях у Кролика…

Причем реально шепчет – не демонстративно, а для себя. Но я почему-то – все отчетливо слышу…

Пряжка поддается, хоть и с трудом. Тело водителя явно усохло и вроде как уплотнилось – ремень свободно прокручивался на талии, что мешает не меньше, чем задубевшая кожа.

Финальным рывком освобождаю ременную сбрую и с облегчением вываливаюсь из бронированного салона. Спрыгнув с бампера на асфальт, бегло осматриваюсь по сторонам. Все в норме, никаких сюрпризов. Фигура Генки еще маячит в конце двора, в паре окон соседней девятиэтажки неопасный движняк – видны чьи-то прижавшиеся к стеклам лица.

Пусть смотрят. Главное – чтобы не через прицел.

Совсем вдалеке – в новой шестнадцатиэтажке через дорогу – кто-то пытается привлечь наше внимание, размахивая на балконе цветастой тряпкой. Уверен – стоит мне захотеть, и зрение «зазумит» картинку. Но взваливать на себя еще один квест – кстати, какой уже по счету – четвертый, пятый? – нет ни сил, ни желания. Простите, я не герой вашего романа…

Отворачиваюсь и под завистливый выдох Ильи застегиваю на талии трофейный ремень. Тяжеловат обвес, но он того стоит. С удовольствием ощупываю добычу.

Ребристая резиновая дубинка с рукоятью для бокового хвата.

Извлекаю из петли, делаю пробный взмах. Тяжелая, блин!

С долей сожаления откладываю палку на смятый бампер автомобиля. При всей кажущейся простоте – работать тонфой нужно уметь. Мне она будет только мешать. Я, скорее, любитель-рукопашник и совсем немного – стрелок-практик. Пара тысяч сожженных патронов не сделали из меня профи, хотя в любом случае это гораздо больше, чем получает мотострелок любой армии мира.

Спросив взглядом разрешение, Илья подхватил дубинку и неумело крутанул. Ага, почти ниндзя. Только суставы у пацана не разработаны и половину нарисованной в воздухе окружности он удерживает тонфу не всей кистью, а двумя пальцами. Толку-то с этих понтов?

Впрочем, пусть накачивается уверенностью в себе – мешать не буду. Наоборот – поддержу при первой же возможности. Вот такая я циничная скотина.

Продолжаю осмотр пояса.

В открытых кармашках распихана служебная мелочовка – маломощная рация, сомнительный газовый баллончик «Терен-4» – с грозным маркером «для служб правопорядка».

В отдельном чехольчике – вполне себе современные наручники с романтическим названием «Нежность». Такие не вскрыть даже самой продвинутой скрепкой. Толковая разработка, учитывающая навыки прошаренного «контингента».

С долей недоумения пожимаю плечами. Нетипично это как-то для инкассаторов – зачем им нелетальное оружие? Хулиганов окучивать? Излишний выбор спецсредств порождает смертельные заминки при реакции на угрозу.

Наконец, извлекаю из кобуры пистолет. Нечто невзрачное, затертое, «пэ-эмообразное» и заранее – горячо любимое. Мой первый личный ствол! Все пацаны, до сорока лет включительно, меня поймут! Кто не стрелял – не познал в жизни счастья!

На вороненом затворе клеймо: «МР-71». Что за зверь – не знаю, но буду звать тебя Муркой!

Выщелкнул из рукояти короткий магазин. Да что ж такое, всего восемь патронов?! На кобуре, в отдельном кармашке, – еще один запасной. Это еще восемь. Мдя, негусто. Хватит лишь на салют в честь прошедшего шестнадцатилетия.