Если да, то эта девица даже не представляла, насколько ничтожны ее шансы. Журналистка его нисколько не заинтересовала, но Рэйф вежливо ей улыбался, потому что ему понадобится ее помощь в одном важном деле, после того как он ее уговорит отказаться от статьи о Малютке Икс.

Но сначала он рассказал о своих старых шоу и показал на компьютере несколько видеороликов.

– Вот это представление мы делали на День независимости на Таймс-сквер. Конечно, для фестиваля салют сделаем поскромнее, но мы будем использовать кое-какие из этих фейерверков… А вот это совсем свежая запись…

– Свадьба четы Саммерс! Я уже видела это шоу. Какие сердечки! И до чего же классная песня!

Джули закивала головой и замахала руками в такт мелодии. Уж эта девица не постесняется станцевать на публике. Казалось, еще чуть-чуть – и она, вскочив на стол, начнет там отплясывать.

Внезапно в голове всплыло воспоминание о том, как танцевала в лабиринте Пенелопа: неуклюже, но так подкупающе…

– Это одна из самых сложных задач: выбрать правильную песню для шоу, а затем необходимо превратить его в произведение искусства, а не в кучу звуков и хаос цветов.

– А вы уже выбрали песню, под которую будет фейерверк на фестивале?

– Это первое, что я сделал сегодня утром.

– И что это за песня?

– Не могу вам сказать. Иначе сюрприз не получится, и шоу будет менее впечатляющим.

– Ну пожалуйста! – Джули распахнула глаза и наклонилась ближе. – Я никому не скажу, клянусь!

Ей так хотелось узнать этот секрет. Рэйф решил, что, если он уступит, может, тогда эта девица почувствует себя обязанной отплатить услугой за услугу.

– Ладно. Но это должно остаться между нами.

Журналистка торжественно кивнула.

– Первый фестиваль проходил в тысяча девятьсот восемьдесят пятом. Первым делом я выяснил, какие песни были тогда хитами номер один, и какие из них годятся для фейерверка.

– И?..

– Странно, но одна из них была композиция Дженифер Раш «Власть любви». – Для него тогда это стало настоящим шоком. Рэйф долго просидел, глядя на монитор компьютера и вспоминая лицо Пенни, любовавшейся фейерверком, и то, как он впервые поцеловал ее…

– Но вы ведь совсем недавно уже делали шоу под эту песню.

– Да. И тогда я нашел другую композицию. Я вспомнил, что в том же тысяча девятьсот восемьдесят пятом, в мае, кое-что произошло. Пожар на стадионе в Брэдфорде. Всего за несколько месяцев до первого фестиваля в Локсбери.

– Ну, меня в те времена и на свете не было. Вам придется рассказать мне про этот пожар, – улыбнулась Джули.

– В огне погибло много людей. Ранено еще больше. Это была настоящая трагедия.

Журналистка нахмурилась:

– Тогда, может, не стоит напоминать людям об этом?

– Наоборот. Ведь после того печального события известные рок– и поп-исполнители собрались вместе и, назвавшись «Толпа», записали песню, чтобы помочь собрать средства для пострадавших. Настоящий гимн о том, как люди могут помогать друг другу. Эту песню все знают.

– Ух ты! Так вы мне скажете, что это за волшебная песня?

– Не только скажу, но и дам послушать. – Рэйф щелкнул мышкой. – Вот…

Несколько минут спустя у Джули в глазах стояли слезы.

– Это идеальный выбор. – Она шмыгнула носом. – Я бы хотела написать о ней в своей статье, но приберегу для финального обзора.

– Вам и так будет о ком писать: вы знаете, что ради выступления на юбилейном фестивале вновь соберутся некоторые старые группы?

– А еще там будут те, кто и сейчас играет – например, «Отклонение». Вы сыграете с ними? Мэтт очень этого хочет.

Неужели между вокалистом группы и этой журналисткой что-то есть? Рэйф решил, не откладывая, встретиться с друзьями-музыкантами в пабе и спросить Мэтта, соображает ли он, что творит. Ведь Джули слишком молода. Он разобьет ей сердце.

– Я подумываю о том, чтобы сыграть на фестивале, но, скорее всего, буду занят с подготовкой шоу фейерверков.

Джули закрыла блокнот и повесила на плечо свою сумку, собираясь уходить.

– Не может быть, чтобы в статье о фестивале, вы решили написать только о салюте, – произнес небрежно Рэйф. – Нашли еще что-нибудь интересное?

– Ну, сейчас ведутся споры, какой благотворительной организации перечислить собранные на фестивале средства. В прошлый раз это был фонд «Последнее желание» для неизлечимо больных детей, а еще раньше деньги направлялись на борьбу с раком. Но в этом году организаторы предлагают помочь какой-нибудь местной организации.

Рэйф изо всех сил изображал заинтересованность, пытаясь не выдать свое нетерпение.

– А как насчет той истории про девушку, которая умерла?

О! Лицо Джули оживилось, и она снова плюхнула свою сумку на пол. – Тут все очень интригующе. Мне удалось получить информацию от одного человека, который имеет доступ к архивам службы экстренной медицинской помощи городской больницы. В тот день помощь оказывалась нескольким девушкам, но лишь одна была действительно в тяжелом состоянии.

– Из-за передозировки наркотиков?

– В том-то все и дело, что нет. А тогда все решили, что причина именно в этом.

– А наркотики были ни при чем?

– Нет. Их в ее крови не обнаружили. Коронер установил, что смерть наступила от естественной причины: у бедной девушки была аневризма одного из сосудов мозга. Во время фестиваля сосуд разорвался. После того, как несчастная провела несколько дней в больнице, ее отключили от системы жизнеобеспечения.

В голове Рэйфа теснились вопросы: «Почему Пенни не сообщили об этом? Почему позволили ей считать, что ее мать наркоманка, бросившая ее ради кайфа? Может, у Шарлотты не оставалось выбора, кроме как оставить своего ребенка под кустом? Вероятно, из-за кровоизлияния в мозг она чувствовала ужасную боль, или сознание ее было спутанно? Как бы все изменилось, если бы Пенелопа знала правду? Но почему ее скрыли? Какие скелеты в шкафу могут обнаружиться в этой семье?»

– Мне повезло, – продолжала Джули. – Я разузнала имя погибшей девушки. Ее звали Шарлотта Коллинз. Я решила связаться с ее семьей, но тут, в Локсбери, целая куча людей с такой фамилией. Сто тридцать семь человек! А эта Шарлотта к тому же могла быть не местной. Но когда я обзванивала Коллинзов в Локсбери, в одном случае, заметьте, реакция на том конце провода была очень странная: меня молча выслушали и бросили трубку. Номер принадлежит Дугласу Коллинзу. Он награжден орденом Британской империи за службу в полиции, а теперь у него какая-то важная общественная должность в муниципальном совете. Надо бы еще раз его прощупать.

– А вам не кажется, что вряд ли кому-нибудь понравится, когда его расспрашивают о смерти его ребенка?