«Штази», повторяя структуру советского МГБ, состояла из трех главных управлений — контрразведки, диверсий и подрывной деятельности.

Вот цитата из инструкции, датированной 1959 годом: «Неофициальные сотрудники — наиболее важный фактор в борьбе против классового врага». Изящным термином «неофициальные сотрудники» называли осведомителей, «стучавших» на знакомых, коллег или даже членов семьи.

За 29 лет существования картотеки МГБ ГДР только по официальным данным в ней осели сведения о 624 тысячах таких «сексотов». Причем примерно 10 тысяч из них на момент начала «неофициального сотрудничества» не достигли и восемнадцати лет. При этом многие «неофициальные сотрудники» становились таковыми по собственной инициативе. Кто-то — желая способствовать укреплению социалистического строя, а кто-то — из банальной жажды наживы, правда, сдобренной и радением о собственной безопасности.

Тотальная слежка, тотальный контроль и тотальное же «неофициальное сотрудничество» дали неожиданный результат: в Восточной Германии преступлений совершалось в четыре раза меньше, чем в Западной. Высочайшее качество и высочайшая дисциплина — так можно было охарактеризовать производство в ГДР. Но вот было это продуктом социалистического строительства или все-таки чертами национального характера, сказать затруднительно.

Сейчас, после откровений Джулиана Ассанжа и Эдварда Сноудена, «Штази» выглядит детской игрой. По сути, история спецслужбы ГДР демонстрирует, что даже полный контроль над людьми, отслеживание сказанного ими и их поступков не в силах ограничить свободу духа: ни тотальная прослушка, ни мощные пограничные укрепления не удержали тысячи «оззи», восточных немцев, — те сбежали из коммунистического Берлина в Западный. Собственно, любая тайная полиция бессильна, если есть недовольство народа, подпитываемое неравенством, слабая социальная мобильность, отсутствие гражданских свобод, расслоение общества.

Петр Андреевич Толстой, потомок древнего боярского рода, близкого к Милославским, на шестом десятке поменял все. Дюжину лет он прослужил воеводой в Великом Устюге. Служил бы и дальше, но помог случай — в захолустный городок приехал сам Петр Первый. Толстой попотчевал его великолепным обедом, побаловал умной беседой и развлек артиллерийским салютом. «Проси чего хочешь», — велел царь. Но Толстой многого не просил, ему мечталось об одном: изучить военно-морскую науку. Петр дал на то свое позволение, и в пятьдесят два года Петр Андреевич отправился в Италию. Обучался он недолго и получил хороший аттестат. Однако все же моряком не стал.

Образованный, хитроумный и элегантно одетый вельможа нужен был царю в качестве дипломата. Толстой становится послом в Оттоманской империи. Прослужил он на этом нелегком поприще четырнадцать лет. И в те времена, и в более поздние (вспомним господина Грибоедова) должности посла и резидента разведки можно было различить с великим трудом.

Да и времена были тогда непростые — Россия воевала со Швецией, и война эта была затяжной и трудной. Турция грозила напасть. А войну на два фронта страна бы не выдержала. Первая задача Толстого была «совсем простой» — сделать так, чтобы Турция не напала на Россию. Царь Петр, собственно, не скрывал, что посылает Толстого в Константинополь не только как дипломата: «Необходимо все выведывать и описывать тамошние народы; состояние; какое там правление; какие правительственные лица; какие у них с другими государствами будут поступки в воинских и политических делах; какое устроение для умножения прибыли или к войне тайные приготовления, против кого, морем или сухим путем; какие государства больше уважают; какой народ больше любят…» И дальше, чтобы уж все понятно было: «Сколько войска и где держат в готовности и сколько дается ему из казны; также каков морской флот и нет ли особого приготовления на Черном море; конницу и пехоту после царской войны не обучают ли европейским обычаям; бомбардиры и пушкари в прежнем ли состоянии или учат их вновь, кто учит…»

Задачи непростые, скажем прямо. И ни одного не то чтобы близкого человека в чужой стороне, но даже ни одного знакомого. Как же быть? Конечно искать своих.

Для Толстого таким «своим» стал Досифей, патриарх Иерусалимский. У него были свои агенты — православные, занимавшие разные должности в турецких канцеляриях. Они могли подкупать турецких чиновников, падких на взятки. Досифей и сам был резидентом Петра, а связь с царем поддерживал через курьеров-монахов.

Толстой подружился с Досифеем. Теперь совместная «работа» стала давать ощутимые плоды. Одним из первых успехов была копия грамоты, которую султан направил своему послу в Москве. Досифей со специальным курьером смог переправить копию царю, который раньше турецкого посла узнал о намерениях султана.

Но главным все же для Толстого было предотвращение новой войны с Турцией. Султану «настоятельно рекомендовали» напасть на Россию все ее тогдашние враги — Франция, Швеция, крымские татары. Султан войны не хотел, но Далтабан, великий визирь, был на стороне татар. Уговор был таким: татары «бунтуют» против султана, великий визирь с войсками отправляется «усмирять бунтовщиков». Но вместо усмирения, соединившись с татарами, которые просто ждали военной поддержки, направится на Киев или Азов.

Толстой в это время уже обзавелся агентами из окружения великого визиря. Узнав о грядущем походе, он нашел подход и к матери султана, смог известить и ее, и муфтия о готовящемся заговоре. По приказу султана визиря схватили и удавили на месте — турецкий властелин был скор на расправу, тем более пребывая в состоянии крайнего возмущения.

А теперь о том, как же, собственно, Толстой «подружился» с матерью султана. Очень просто — он презентовал ей дюжину горностаев и соболей, алмазное перо на головной убор и кушак, отделанный драгоценными камнями. «Изрядные» подарки получил и муфтий, тоже ставший агентом Толстого.

Петр Андреевич, к слову, на подарки и взятки был весьма щедр. Турецкий чиновник, следивший за русским послом (а как же иначе?), доносил, что тот «ради продления мира раздал в различных местах и различным людям около трех тысяч кошелей с полутора миллионами талеров».

Толстой регулярно пересылал в столицу подробные сведения о составе турецкой армии, ее дислокации и передвижениях, о турецком флоте, типах кораблей и их вооружении. Сообщал также, что турки буквально наводнили Россию своими шпионами, в том числе из христиан и греков.

Толстой всеми силами, в основном используя материальные стимулы, удерживал Турцию от войны с Россией. За один только 1706 год муфтий получил от него «два сорока» соболей, а визирь — сорок соболей. Но бесконечно это продолжаться не могло, и в конце 1710 года Турция объявляет России войну. Первой ее жертвой становится сам Петр Андреевич. Его арестовали и заключили в Семибашенный замок, в глубокую земляную темницу, «зело мрачную и смрадную», а принадлежащий ему дом разграбили. Собственно, так поступали со всеми послами.