вы силою владеете, вашество. А простолюдинам приходится использовать кулаки и любые подручные средства. Однажды мне довелось оглоблю схватить и ею отмахиваться от толпы.

— Крепко же тебе доставалось, — предположил я.

— Да ну, — Фома блеснул глазами, глянув на меня в зеркало заднего вида. — Обычно доставалось тем, кто нападал на меня. Я ж здоровый. Даже для деревенских.

— А я-то думал, что у вас все такие.

— Не все. Я большим вымахал еще в отрочестве. Оттого ел много, — печально вздохнул Фома. — А у нас кто не работает, тот не ест. И мне пришлось много работать. Вот я и подрабатывал то в кузне, то на мельнице, плотничать научился. А потом и вовсе в город подался.

Голос у парня сделался каким-то особенно грустным, и мне стало неловко расстраивать слугу.

— К слову о плотничестве, — вовремя вспомнил я. — Нам надобно над аркой сделать вывеску.

— Какую? — оживился помощник.

— Лучше капитальную, из дерева, чтобы сразу было ясно — это кабинет серьезного адвоката.

— Такая куда приятнее, чем эти новомодные с лампочками, — согласился Фома. — И небольшую табличку надобно на дверь повесить. И обязательно написать, что вы некромант.

— Ну, естественно, — не стал спорить я. — Куда ж без этого.

— Вывеску я беру на себя. Найду доску у плотника, что работает у реки, и сам ее обточу. А потом и надпись вырежу, а опосля пройдусь выжигательным аппаратом, который видел в кладовке.

— Чудная у нас дома кладовка.

— Да как я понял, там скопилось все, что оставляли после себя бывшие арендаторы и кое-что от самой госпожи Виноградовой.

— И как ты только все успеваешь? — призадумался я.

— Я есть люблю, — хохотнул парень. — Потому и работаю много.

Дом встретил нас темными окнами. И приколотой запиской на двери. Ее я увидел издали, потому как белый лист сильно выделялся на фоне серой краски.

Уже подойдя к порогу, я едва не споткнулся о корзину, которую кто-то заботливо поставил у последней ступени.

— Промокация, — деловито сообщил Фома и сорвал бумажку, чтобы сунуть ее в корзину, и вошел в дом. — Сегодня стряпуха припозднилась.

— Значит, у нас поздний ужин, — философски заметил я.

И в этот момент за спиной послышался топот ботинок. И чей-то голос:

— Мастер Чехов?

Я обернулся. В арке стояло пятеро парней. И вид ночных гостей мне не понравился. Особенно самодовольные улыбки на лицах прибывших.

— Он самый, — ответил я, готовый в любой момент активировать тотемы. — Чем могу быть полезен?

Один из гостей вышел вперёд и ухмыльнулся. Взмахнул рукой — и в землю воткнулось четыре тотема — элементаля. Его друзья последовали его примеру.

Эти ребята пришли к офису явно не для того, чтобы угостить меня конфетами. Поэтому моя реакция была быстрой. Восемь пней выстроились передо мной. А я уже вытащил из межмирья зомби со щитом.

Дом окутало искристое облако. Миг — и вокруг строения появился ледяной купол, заморозивший окна и двери и отрезавший Фому от выхода. Я же создал парящую горгулью, которая спикировал под арку и врезалась в землю. Двое противников не успели среагировать и активировать броню. И отлетели от удара в разные стороны. Тела врезались в кирпичные стены арки и сползли на землю. А горгулья расправила крылья и застыла как памятник, перегородив арку и отрезав двоих бойцов от главаря. Теперь она в защитной стойке и примет на себя удар той пары, которая застряла в арке.

Противник во дворе взмахнул рукой, и в мою сторону полетела ледяная стрела. Но зомби шагнул вперёд, закрывшись щитом. И мигом превратился в замороженную статую. Я же в это время призвал палача, который возник за спиной бойца и замахнулся топором. Криомастер развернулся, и успел отбить атаку, но призванный мной призрак с дубинкой с воем бросился к мастеру льда и успел наотмашь ударить противника по голове, сбив его на землю.

Горгулья, которая сдерживала неприятелей, тем временем рассыпалась на множество крупных обломков. И в этот момент, за спинами нападающих возник силуэт и хриплый голос произнес:

— Эй, уважаемые! Не слишком уверенно себя ощущаете, когда прете вдвоем-то на одного?

Двое оставшихся обернулись, на ходу пытаясь выставить защиту, но пришлый был быстрее.

Ледяной кулак пробил голову одного из бойцов насквозь, окропив дорожку красным. Второй выставил защиту, но пришлый топнул ногой, и из-под земли выросли ледяные шипы, которые подбросили и бойца и призванного морозного голема со щитом. Убийца с криком подлетел вверх, послышался глухой удар, хруст, и на дорожку упало неподвижное тело.

Пришлый же прошел через арку, по дороге добивая тех, кого я оглушил в начале боя. И вышел под фонарь у порога. Хрипло уточнил:

— Эй, парень, ты как?

— Все в порядке, — ответил я.

На земле со стоном зашевелился, приходя в себя, последний противник. Он попытался было подняться, но мой неожиданный союзник щёлкнул пальцами, и рядом с убийцей возник ледяной голем, который ударом ноги припечатал голову противника к земле. Послышался хруст, и парень замер.

— Мракобесы совсем осатанели, — пояснил гость. — Я думал их двое, но чтобы впятером на одного…

Он покачал наголо обритой головой и сплюнул на землю.

— Спасибо за помощь, — осторожно произнес я, осматривая неожиданного помощника.

Невысокий, широкоплечий, с наголо бритой головой. Лицо было покрыто грубыми шрамами, намекающими на то, что парень был неплохим бойцом, которой вышел победителем не из одного десятка поединков. И не очень любил лекарей, которые могли легко заживить рваные раны, оставив на их месте тонкие, чуть заметные рубцы. Возможно, незнакомец хотел сохранить их как память о былых боях.

Гость криво усмехнулся:

— Да было бы за что. Просто не мог пройти мимо, пока два мастера одного прессуют.

Просторечный диалект выдавал в пришлом приютского бастарда.

Гость покосился на тотемы, которые я призвал и уточнил:

— Некромант?

Я кивнул, думая, что цвет силы вызовет стандартную реакцию вроде недоумения и страха, который перерастет в презрение, но незнакомец уважительно кивнул:

— Некромант, да ещё и мастер. Много же вам пришлось вытерпеть от высокого общества. Не любит оно не таких, как остальные. Не любит потому, что боится.

— Не смею их осуждать. Все мы чего-то боимся, — философски ответил я.

В глазах гостя блеснул странный огонек, словно он хотел поставить мои слова под сомнение. Но все же не стал этого делать. Вместо возражений произнес:

— Стас Зимин.

— Павел Филиппович Чехов, — я протянул ладонь. И Зимин ответил на рукопожатие.

В этот момент заклятие, в которое мой несостоявшийся убийца вложил силу, спало, и дверь дома распахнулась. На крыльцо вылетел Фома. И вид у слуги был очень встревоженный:

— Вашество, как же так? — запричитал он. — На минуту отлучился и тут такое. С вами все в порядке, мастер?

— Да. Спасибо этому доброму человеку, который вовремя прибыл на помощь, — ответил я.

Фома взглянул на стоявшего во дворе бастарда и с поклоном произнес:

— Спасибо вам, мастер, что барину моему помогли.

Стас усмехнулся:

— Не смог пройти мимо. Сам в приюте рос и был беспокойным. Так что понимаю, что такое толпой на одного. Ладно, мастер Чехов, пойду я.

— Ещё раз спасибо за помощь, — произнес я. — Я ваш должник. Если вам потребуется какого-нибудь рода поддержка — обращайтесь ко мне в офис. Чем смогу…

Зимин снова усмехнулся:

— Ох уж этот кодекс высокого общества. Разве человек не может помочь просто так? Но будь по вашему. Если мне потребуется помощь — я обязательно к вам обращусь. До встречи, мастер Чехов.

Гость развернулся и вышел через арку.

— Чьи это душегубы? От кого прибыли? — уточнил Фома, указав на лежащих на земле убийц.

— Кто знает? — задумчиво протянул я, разглядывая тела.

Склонился над одним из них, закатал рукава пиджака. Руки были чистыми, сил говорило о том, что парень не принадлежал ни к одной из городских банд. Проверил остальные тела, и везде меня ждало то же самое. Ладно, тогда пойдем другим путем.

Я призвал способность поднятия мертвых. И один из бойцов, тот, что бился со мной во дворе, просипел что-то и сел на земле. Уставился на меня:

— Кто вас прислал? — начал я.

Мертвец захрипел, булькая и роняя с губ красную пену. Удар превратил лицо противника в кашу, лишив покойника речевого аппарата и возможности говорить. И я махнул рукой, отпуская мертвого, который тут же свалился на землю. Я направился к остальным.

Двое оглушенных мной были в таком же плачевном состоянии. Зимин добивал их, не заботясь о виде, в котором тела попадут в прозекторскую. От голов в обоих случаях не осталось практически ничего. Говорить смог лишь тот, которого Стас подбросил шипами.