— Не думаю, что в этом есть надобность, — тихо произнес Эллери.

Джон уже спускался по ступенькам. На его лице исчезли все следы беспокойства и раздражения. Он, улыбаясь, вошел в комнату.

— Должно быть, я здорово напугал вас всех. Расти, малышка, мне очень жаль. Конечно, теперь я все вспомнил. Вероятно, я выгляжу круглым дураком. Мариус, тебе незачем извиняться. В любви к Расти нет ничего позорного — я сам в нее влюблен! Так что забудь об этом.

Мариус не мог найти слов.

— Сейчас ты кое-что расскажешь мне, Джон Себастьян, — твердо заявила Расти. — Когда сержант Дивоу вошел в летний домик, каким образом он прекратил вашу драку?

Джон усмехнулся.

— Схватил нас обоих за шиворот и выволок в снег, как пару дерущихся котят. — Он потер затылок. — Все еще болит.

— Значит, ты помнишь! — Расти подбежала к нему. — О, дорогой, ты так меня напугал!..

Все одновременно заговорили.

Эллери выскользнул из комнаты, вошел в библиотеку, закрыл за собой дверь, сел к телефону и позвонил инспектору Ричарду Квину в Главное полицейское управление Нью-Йорка.

— Папа, это Эл. Окажи мне услугу.

— Погоди, — сказал инспектор. — Что у вас происходит?

Эллери рассказал ему, сдерживая нетерпение.

— Какое-то безумие, — промолвил его отец. — Я рад, что не участвую в этом. Или все-таки участвую?

— Я только хочу, чтобы ты раздобыл для меня кое-какую информацию. Расти Браун, невеста Джона Себастьяна, сделала эскизы рождественских подарков для всех присутствующих, и Джон раздал их утром в день Рождества. Каждый эскиз включал определенный знак зодиака...

— Знак чего?

— Зодиака.

— О!

— ...и все подарки были изготовлены в ювелирной мастерской Мойлана на Пятой авеню. Восемь зажимов для денег и четыре броши. Не мог бы ты расспросить о них у Мойлана?

— Полагаю, лично?

— Не обязательно. Пошли Вели, Хессе, Пигготта или еще кого-нибудь.

— Ты знаешь, сынок, что у тебя нет чувства юмора?

— Что-что?

— Не важно. Какие вопросы нужно задать? Или придумать их по ходу дела?

— Не знаю. Я играю вслепую, папа. Просто попроси Мойлана рассказать все об этой сделке. Особенно если в ней было что-то необычное. Понятно?

— Нет, — ответил инспектор, — но кто я такой, чтобы понимать причуды гения? Полагаю, расследование должно быть конфиденциальным? Без всяких утечек?

— Ты прав.

Инспектор вздохнул и положил трубку.

* * *

Лейтенант Луриа появился вскоре после полудня.

— Нет, — ответил он на их вопросы, — опознать убитого пока не удалось. Мы начинаем рассылать его фотографии за пределы штата. А что творится у вас? Я слышал, мистер Себастьян, что вы продолжаете получать вечерние подарки.

— Вы понимаете по-гречески, лейтенант? — спросил Джон.

— Вы имеете в виду «Timeo Danaos et dona ferentes»[44]? — усмехнулся Луриа.

— Это латынь, но думаю, вы поняли суть.

— Не могу вас порицать. Вот что, ребята. — Лейтенант повысил голос. — С вашей стороны было очень любезно согласиться не разъезжаться, но сейчас приятный день — как насчет того, чтобы пару часиков покататься на коньках? Едва ли кто-нибудь из вас собирается дезертировать. — Он засмеялся. — По дороге сюда я заметил нескольких человек на льду Олдервудского пруда, и они сказали мне, что сегодня отличное катание.

Девушки были в восторге. Даже доктор Дарк позволил себя уговорить при условии, что его доставят домой к началу матча армейцев и Стэнфорда. Молодежь захватила с собой коньки, а Артур Крейг сказал, что для тех, кто этого не сделал, он сможет их найти в старой кладовой Джона с заброшенным спортинвентарем или у соседа, обладающего большим семейством. Все поспешили наверх переодеваться.

— Вы пойдете, Квин? — спросил лейтенант Луриа.

— Я сыт по горло коньками с тех пор, как читал «Ханса Бринкера»[45]. — Эллери зажег трубку и откинулся на спинку кресла. — Из лаборатории никаких новостей, лейтенант?

— Никаких. — Они посмотрели друг на друга. — Полагаю, я не могу вас принудить. Но не мешайте мне, ладно?

— Вы видите перед собой то, что Шекспир именовал «голубиным яичком рассудительности»[46]. Как насчет отпечатков пальцев?

— В библиотеке нет отпечатков посторонних, если не считать мертвеца.

— А на кинжале?

— Несколько отпечатков мистера Крейга, но они старые и смазанные. Убийца был в перчатках.

— Как всегда, nicht wahr[47]?

Прежде чем группа удалилась, Эллен сказала Эллери:

— Мне следовало догадаться, что вы поступите не так, как все. Вы остаетесь проследить, чтобы полиция ничего не стащила?

— Что-то вроде этого, — улыбнулся Эллери. — Ну, пока. Надеюсь, все будут держаться подальше от тонкого льда.

Эллен фыркнула.

— Право, мистер К., вы и вполовину не так умны, как считаете. — Она вышла под руку с Мариусом Карло и доктором Сэмом Дарком, словно это были двое самых желанных мужчин во вселенной.

Как только группа уехала в автомобилях Крейга и Фримена, лейтенант Луриа направился в кухню.

— Оденьтесь потеплее, леди. Вы отправляетесь на автомобильную прогулку.

— Неужели? — На щеках у Мейбл появились ямочки.

— Вам тоже нужен свежий воздух. Это относится и к вам, Фелтон. Сержант Дивоу вас прокатит.

— Очень любезно со стороны вас и сержанта, — просияла миссис Дженсен. — Но как будет с обедом?

— Времени хватит. Футбол начнут передавать без четверти пять.

Подождав, пока полицейская машина покинет территорию, Луриа прошел в гостиную.

— Санта? — осведомился Эллери, вынув трубку изо рта.

— К дьяволу Санту, — сказал Луриа. — А теперь заткнитесь и не мешайте мне отрабатывать мое жалованье.

Лейтенант снял подушки с кресел, прощупал мебель, открыл ящики столов, осмотрел шкафы, пошарил в дымоходе, снял заднюю стенку радиоприемника, обследовал елку, не забыв заглянуть под красную гофрированную бумагу вокруг подставки, простучал все стены, заглядывая под картины, — короче говоря, разобрал гостиную на составные части и собрал снова.