испытал жгучую боль – будто опять сломал только что сросшуюся кость. У него не хватило духу ответить Элис. Она продолжила сама:

– Выходит, ты не новичок на «Флиртариуме».

– Да, у меня уже было несколько встреч.

– Сколько именно?

– Не знаю, не помню.

А я помню. Двести восемь. Много, но все же меньше, чем Бобу казалось.

– Мне пора, – сказала Элис. – В любом случае я считаю, нельзя судить человека по худшему дню в его жизни.

– Очень мило с твоей стороны, – отозвался Боб и с новой строки добавил: – думать, что это был худший день в моей жизни.

Через пару минут Элис нашла подходящий ответ, но когда снова открыла фейсбук, Боб уже удалил свой аккаунт.

У Чипа и его друзей-риелторов был общий чат в «слэке» под названием «Клиенты такие клиенты».

Чип не мог не поделиться свежачком.

«Сегодня показывал халупу на Пятой авеню. – Его друзья прекрасно знали эту квартиру. – Покупательница – красотка под тридцать, замужем за айтишником. Одета с иголочки, сразу видно – дорого. Дизайнерская сумочка, шикарная укладка, мейкап а-ля натюрель, что за парфюм, не знаю, но точно $$$$$$. Короче, высший класс. Через десять минут спрашивает, можно ли воспользоваться уборной. Честное слово, я думал, она скажет “попудрить носик”. ТАК ВОТ, ПРИКИНЬТЕ. Уходит она пудрить носик, я сижу туплю в телефоне и тут слышу – ГОВНО ПОШЛО В АТАКУ. Из-за двери доносится кряхтеж, пердеж и плюханье. В общем, бр-р-р. Жаклин Кеннеди опорожняется в дряхлом сортире. А воняет – не передать! После ее ухода я час жег ароматическую свечу. Как будто бомж просрался. И да, квартиру она не купила. Полный пипец».

Друзья ответили многочисленными лайками и комментами. В целом Чип все описал верно. Но он понятия не имел, что чувствовала Питтипэт, пока нутро бушевало и рвалось наружу, не видел, как крепко она стискивала сумочку, оставляя на черной лакированной коже следы ногтей, в то время как из нее извергалась кипящая лава. Питтипэт оказалась заложницей взбунтовавшегося кишечника. Единственное, что ей оставалось, – достать телефон и попытаться очутиться вне собственного тела, в виртуальном туре по шикарному лофту с панорамными окнами в районе Трайбека[24]. «Я не здесь, – говорила она себе. – Все это не взаправду». Несколько восхитительных моментов она действительно находилась не здесь, и все было не взаправду, а от вида на Гудзон захватывало дух.

Рокси и Элис потанцевали, потом решили налить себе выпить. По дороге на кухню Рокси вклинилась в разговор про «Темную сторону любви». («У Мэллори стофунтово биполярка!», – заверила она девушку, наливающую гренадин. «Без вопросов!» – ответила та. «Она стофунтово выиграет!» – «Без вопросов!»)

Кухонные часы показывали полночь. Элис бросила взгляд на телефон.

ДОБРОЕ УТРО. ДО ТЕСТА ОСТАЛОСЬ 90 ДНЕЙ.

Они с Рокси сфотографировались с Сайленсом, потом еще выпили и еще потанцевали.

– Я не могу так проводить каждый вечер.

– Понимаю. Прости.

– Ты здесь ни при чем. Просто я уже чувствую, что за каждую секунду, не посвященную учебе, мне будет мучительно стыдно. Я должна бороться с искушением. Нужно как-то себя замотивировать.

Рокси немного поразмыслила.

– Давай так: если не будешь ежедневно заниматься, я прикончу тебя во сне.

Элис нервно расхохоталась.

– Я серьезно, – не успокаивалась Рокси. – Ты совсем меня не знаешь. Вдруг я убийца. Как думаешь, почему твоя комната освободилась?

Понимая, что завтра ей предстоит мучиться от похмелья и угрызений совести, Элис все же нашла в себе силы улыбнуться и подмигнуть.

– Ты ходячая авария.

– Пф-ф. – Рокси улыбнулась и отбросила рыжую гриву с заклеенного пластырями лица. – Кто сказал?

Глава 3

Говорит Господь

Луч света от кухонной лампы отразился от черных чернил на белой бумаге, полетел к роговице Элис, проник в переднюю камеру глаза, заполненную внутриглазной жидкостью, далее, сквозь зрачок, в заднюю камеру с внутриглазной жидкостью, а потом в линзу хрусталика, после чего вышел преломленным и очищенным и попал в стекловидное тело, заполненное стекловидной жидкостью (стекловидное тело, стекловидная жидкость – легко запомнить), затем на сетчатку, на которой расположены электромагнитные клетки-рецепторы (они же «палочки и колбочки», они же фоторецепторы), где биполярные нервные клетки преобразовали его в нервные импульсы, переправили их ганглионарным клеткам зрительного нерва, которые, в свою очередь, передали информацию нейронам зрительной коры головного мозга, и в результате сумбурное нагромождение углов и контрастов между светом, бумагой и чернилами сложилось в строчку: «Анатомическое строение нервной системы».

У Элис уже заболели глаза.

ДОБРОЕ УТРО. ДО ТЕСТА ОСТАЛОСЬ 87 ДНЕЙ.

Все мы рождаемся с нервной системой. Именно она определяет, чего мы хотим. Между нервной системой и окружающим миром находится тело. Оно определяет, что мы можем. При удачном стечении обстоятельств эти две области пересекаются – простыня подходит к кровати, и все работает как надо. Однако в большинстве случаев «чего мы хотим» и «что мы можем» – пассажиры поездов, следующих параллельным курсом; они машут друг другу из окна, но не встречаются.

Все, чего хотела Памела Кэмпбелл Кларк, – вернуться на свою прежнюю работу в библиотеку, но из-за сокращения бюджета, вызванного падением спроса на библиотечные услуги, ее желание не могло осуществиться. Поэтому каждое утро Памела Кэмпбелл Кларк приходила в парк, бродила по дорожкам, думала о дочери и внучке, живущих в Калифорнии, а сегодня лишь на шесть секунд разминулась с велосипедом.

Все, чего хотел Брок, – ездить на велосипеде. Это было единственным его желанием с самого детства. Теперь он вырос и превратился во взрослого мужчину с курчавыми седеющими волосами и бородой, которая появлялась уже через несколько часов после бритья. Единственное, что изменилось, – скорость, с которой Брок хотел ездить на велосипеде; хотя по большому счету все осталось по-прежнему, ведь ответ всегда был один: еще быстрее. Этим летом он поставил себе цель – сделать круг по Центральному парку (шесть целых и одна десятая мили) за пятнадцать минут. Не так давно он мечтал уложиться в двадцать минут. Мечта сбылась. Теперь появилась новая.

Для достижения цели требовалось, чтобы велосипедные дорожки Центрального парка оставались открытыми, несмотря на то что с начала года на них погибли двое пешеходов, а третий находился в тяжелом состоянии. Брок понял – если он хочет, чтобы его желание исполнилось, молчать нельзя. Он писал и звонил в офис мэра, посещал заседания городского совета и выступал от имени Союза велосипедистов – группы активистов, состоящей из Брока и двадцати четырех тысяч купленных ботов в твиттере.

Однажды утром пресс-служба мэрии выпустила заявление:

ДЛЯ НЕМЕДЛЕННОГО РАСПРОСТРАНЕНИЯ