Первым шагом нового регионального правительства во главе с народным социалистом Н.В.Чайковским стало приглашение в Архангельский край англо-франко-американских войск. 2 августа союзники высадились в городе. Одновременно там началось формирование белой армии, которую возглавил генерал Миллер. Так Гражданская война пришла и на север России.

Советское руководство оказалось в сложной ситуации. Вплоть до самой Вологды и Петрозаводска поначалу не было никаких воинских сил, способных противостоять интервентам. В этих условиях большевистский лидер В.И. Ленин вспомнил об авиации. Еще 1 августа, узнав, что англичане готовят высадку в районе Архангельска, а городской гарнизон мал и ненадежен, он выдвинул идею срочно перебросить туда отряды бомбардировщиков и разбомбить английскую эскадру. На вполне резонные возражения, что от Архангельска до ближайшей авиабазы в Вологде почти 600 километров тайги и нет даже намека на аэродромы, он возмущенно воскликнул: «Но ведь есть же в Архангельской губернии деревни и поля, почему их не использовать как аэродромы?» Очевидная мысль о том, что аэропланы не могут воевать без горючего, боеприпасов, запчастей и техобслуживания, как-то не пришла ему в голову. А.В. Сергеев, вызванный в качестве эксперта, с трудом отговорил Ленина от скоропалительного решения.

Вместо обычных самолетов решили послать гидропланы, способные базироваться на баржах-авиатранспортах и действовать с акваторий многочисленных северных рек. 9 августа был издан приказ об отправке на Архангельский фронт шести летающих лодок М-9 новосозданного Беломорского гидроавиаотряда. Естественно, шесть небольших машин, бравших от силы по паре пудов бомб, едва ли могли изменить ситуацию, но Ленин упорно держался за идею атаковать интервентов с воздуха. Характерным документом эпохи является его собственноручная запись на вышеупомянутом приказе:

«Дать мне тотчас имена 6 генералов (бывших) (и адреса) и 12 офицеров генштаба (бывших), отвечающих за точное и аккуратное исполнение этого приказа, предупредив, что будут расстреляны за саботаж, если не исполнят.

М.Д. Бонч-Бруевич (руководитель Высшего военного совета. – Прим. авт.) должен мне письменно тотчас ответить на это.

Председатель СНК В. Ульянов (Ленин)»

Впрочем, на этот раз обошлось без расстрелов. 12 августа первые три гидроплана с экипажами были отправлены по железной дороге из Петрограда в Вологду. Через день за ними последовали еще три. Но гидроотряд не оправдал надежд большевистской верхушки. 1 сентября, после прибытия на фронт командир отряда Петр Бабаненко и летчик Александр Серов (сын известного художника Валентина Серова) перелетели на гидросамолете М-9 к белым, на станцию Обозерская. Подразделение тотчас отвели в тыл для проверки и разбирательства. И лишь 1 октября, пополнившись людьми и машинами, отряд вернулся в Котлас. Однако вскоре на Северной Двине начался ледостав и гидросамолеты, взлетавшие только с воды, оказались бесполезны. Так, налетав всего 3,5 часа и не сбросив ни одной бомбы, Беломорский гидроотряд в 1918 году закончил свою деятельность. В Москве о нем больше не вспоминали.

После высадки в Архангельске союзного десанта туда перебазировался дивизион Робинсона и русские летчики, к которым примкнули новые беглецы из Москвы – капитан Н.И. Белоусович и корнет А. Абрамович. Неподалеку от города на огромном военном складе в Бакарице отыскалось 18 «Сопвичей» и два «Ньюпора», которые не успела вывезти или просто не нашла комиссия А.В. Можаева. Некоторые из них, правда, уже успели прийти в негодность.

Студенты Архангельского политехникума, зачисленные в Славяно-Британский легион механиками, сумели отремонтировать 16 машин. Шесть из них принял на вооружение первый авиаотряд белой армии Севера. Этот отряд под командованием Козакова (летчики Модрах, Шебалин, Коссовский, Кропинов и Свешников) 15 августа прибыл на фронтовой аэродром у станции Обозерская, в 123 верстах от Архангельска. Туда же перелетели и английские летчики.

Оба отряда приступили к боевой работе. Поначалу она выражалась лишь в ведении разведки против частей 6-й армии красных, преградившей белогвардейцам путь к центру России. Труднее приходилось англичанам, плохо приспособленным к местным природныим условиям. Дивизион Робинсона терял в авариях одну машину за другой. 11 сентября закончил формирование второй русский авиаотряд, который возглавил капитан Белоусович. В отряде служили летчики Кравец, Толстов, Слюсаренко, Байдак и Туманов.

В сентябре на севере установились два относительно стабильных участка фронта, разделенные между собой сотней верст почти непроходимой тайги. Один, получивший название «железнодорожного», пересекал магистраль Архангельск – Вологда, другой – «двинский» или «речной» – проходил в районе слияния Северной Двины и Ваги. На этот более отдаленный «речной фронт» и отправили отряд Белоусовича. 17 сентября туда же, на аэродром Двинский Березник, перебросили отряд Козакова. Англичане остались «поближе к цивилизации», в Обозерской.

Главной задачей белой авиации на «речном фронте» стала, помимо разведки, борьба с Двинской флотилией красных, насчитывавшей до 40 вооруженных пароходов и барж. В октябре была произведена серия налетов, при которых несколько судов получили повреждения. В налетах одновременно участвовало до 11 самолетов, то есть практически все боеспособные машины. До наступившего в середине октября ледостава немногочисленная белая авиация совместно с береговой артиллерией в значительной мере сковала активность красного флота.

К тому времени в составе 6-й армии действовало уже несколько красных авиаподразделений. Самой надежной считалась Костромская авиагруппа (10 самолетов, в основном – «Фарманов-30» и «Сопвичей»), состоявшая из двух отрядов, почти целиком укомплектованных коммунистами. В конце августа она прибыла на фронтовой аэродром у станции Плесецкая (ныне – город Плесецк).

31 августа летчик 1-го отряда Костромской авиагруппы Лавров с летнабом Малиновским совершил на «Сопвиче» первый боевой вылет. А уже 2 сентября авиагруппа понесла первую потерю. «Фарман-30» летчика Кудрявцева и летнаба Малиновского во время бомбардировки станции Холмогорская попал под пулеметный огонь с земли. Был прострелен винт и радиатор двигателя. На обратном пути вода из радиатора вытекла, и мотор заглох. Кудрявцеву пришлось сажать машину прямо на полотно железной дороги, так как во все стороны насколько хватало глаз простиралась тайга. Рельсы и шпалы – не самая лучшая посадочная площадка: аэроплан был разбит, но экипаж, как говорится, отделался легким испугом.

15 сентября «Сопвич» пилота Лаврова и летнаба Скробука был подбит зенитным огнем над станцией Обозерская. И снова летчику пришлось спланировать на железнодорожные пути. Позднее в «боевом журнале» отряда появилась запись: «К месту падения самолета бежали белогвардейцы с винтовками наперевес. По ним был открыт огонь из пулемета, вследствие чего они залегли в цепь. Захватив пулемет, барограф и три обоймы патрон мы бросились бежать вглубь леса на восток. С наступлением темноты вышли на полотно ж/д в районе 461 версты и дошли до нашего секрета у 458 версты».

1 октября пропал без вести экипаж 2-го отряда авиагруппы, вылетевший на разведку с аэродрома Верхняя Тойма. Вскоре выяснилось, что летчик Даугуль и моторист Бранд решили перелететь к белым, но их «Фарман-30» разбился при посадке на аэродроме Славяно-Британского авиакорпуса. Сопровождавший его на «Ньюпоре» летчик 1-го морского истротряда лейтенант Л.А. Бересневич тоже сел на территории белых. Красные довольно долго считали его пропавшим без вести.