Вытянув последние капли кисловатого, очень освежающего сока, она вновь взялась за «долото» и уже через три-четыре минуты держала в руках две неровные половинки, полные белой мякоти. Лере вспомнилось: если в коробке попадались конфеты с кокосовой начинкой, она, бывало, морщилась и откладывала их в сторону. Сейчас жестковатая, почти безвкусная мякоть казалась пищей богов.

Пока Лера ковырялась с кокосом, тень от скалистого обрыва накрыла почти весь пляж, а его скудный остаток исполосовали тени от торчащих над обрывом деревьев. Там, под ними, уже клубилась тьма. Лера поежилась: тащиться сквозь эти заросли до своего пляжа? Да и какой он «свой», стоит ли рисковать? Ободраться о торчащие на дороге стволы? Оступиться, подвернуть ногу? Или даже сломать?

Ну уж нет!

Она вытянула из рукавов ветровки обе пластиковые бутылки — а что делать в отсутствие рюкзака? Только использовать в качестве грузовой емкости то, что доступно. Пристроила драгоценные емкости между камнями, чтоб ветром, боже упаси, не унесло. Пока что бутыли являлись абсолютно мертвым грузом, но кто знает, что будет завтра? Может, удастся найти воду, может, еще что-то придумается. Одно из главных правил выживания — береги ресурсы, особенно — невосполнимые. Пластиковые бутылки, в обыденной жизни воспринимаемые как мусор (каковым они, собственно, и являлись), сейчас были именно невосполнимым ресурсом. Конечно, идеально, если бы в прибрежных камнях нашлись не пустые бутылки, а… к примеру, ящик с полными… Хотя минералку вроде бы не в ящиках возят, а в такой полиэтиленовой «обмотке», штук шесть, что ли? Только такая «пачка» (даже если предположить, что ее уронили случайно с борта какого-нибудь судна) вряд ли обладает достаточной плавучестью. Если бутылки полные… Ну или полупустая пятилитровая бутыль — какие на кулер ставят… Или… или… да хоть что-нибудь!

Но — надо радоваться тому, что есть.

Свернувшись клубочком на треугольнике нагретого за день песка между двумя скальными выступами, Лера позволила себе помечтать: вот иду я завтра утром, а под ногами откуда ни возьмись целая куча кокосов! Или даже открываю глаза, а неизвестный доброжелатель (капитан Немо, ага) положил мне под бок упаковку таблеток, которыми морскую воду опресняют! И коробок охотничьих спичек — тех, которые от воды практически не портятся! И… и… и еще кучку всякого полезного добра! Вот засыпаю я, а утром…

Утром никаких даров «неизвестного доброжелателя» возле нее не обнаружилось. Лера почти расстроилась из-за этого. Нечестно так! Не в стиле жанра!

Поднявшись по расселине, в которую она вчера так удачно скатилась, Лера на мгновение задумалась: возвращаться ли в «свою» бухту помеченной дорогой — вон там она начинается, где ветки заломаны, — или выбрать другой путь? По меткам идти будет быстрее — но разве ей нужно торопиться? А если побродить наугад по центральной части острова, может, повезет и еще что-нибудь драгоценное, вроде кокоса, найдется?

Может быть, даже… вода?! Пресная… В глубине-то она точно есть — вон какая тут растительность! Вдруг источник где-то и на поверхность выходит?

Надежда изрядно придает сил, но она же и обессиливает, когда раз за разом разбивается. Лера одернула себя: какие тебе ручейки? Откуда? Ведь все уже подробно обдумала. Островок крошечный, если бы был тут хоть один ручеек, то тек бы до самого моря — ибо больше течь некуда. И как можно, обходя остров вокруг, не заметить устье ручья? Никак. Значит, примем, что ручьев тут нет. Разве что… Лера задумалась… Может, гипотетическое устье кроется где-то там, где скалы обрываются прямо в воду. Там, где внизу не было песчаных участков, она с обрыва не спускалась. Только сильно-то не надейся, опять скомандовала она сама себе. Поискать — поищи, но тем временем думай, как еще можно воду добыть.

Блуждала она часа три, изрядно выпачкавшись и местами исцарапавшись. Равнодушно намазала ссадины припасенными вчера листьями алоэ: что толку стараться, если жажда убьет гораздо быстрее, чем гипотетическое заражение крови. Ствол акации, возле которой Лера присела отдохнуть, оказался жесткий и корявый, но ей было уже почти все равно. Сегодня она устала больше, чем вчера. Рукава обвязанной вокруг пояса ветровки, в которых, кроме найденных еще в первый день пустых бутылок, теперь лежали еще две выскобленные дочиста скорлупки кокоса (вдруг пригодятся), неприятно лупили по ногам, мешая идти. «Еще пара таких дней, — апатично думала Лера, — и ветровка превратится в мешок, набитый миллионом теоретически полезных вещей… А я буду лежать возле этого мешка и тихо умирать от жажды…» Очень хотелось пить, есть и — если всего этого нельзя — хотя бы полежать в полосе прибоя. А до берега было еще идти и идти, по Лериным расчетам, она находилась почти в середине острова. В горле пересохло, в ушах звенело. Как вчера, когда над ней объявился вертолет. Лучше бы не появлялся — дурацкая надежда!

Интересно, это в ушах звенит или еще один вертолет? Хотя вряд ли его гул был бы слышен сквозь кроны деревьев… Какой звон неприятный… Лера зажала ладонями уши, понимая бессмысленность этого жеста: если звенит в ушах, то зажимай их не зажимай, звук не исчезнет.

Но он исчез!

Она отняла руки от ушей — звон возобновился. Огляделась, пытаясь определить направление. Кажется, там, справа…

«Там, справа» в зарослях обнаружился склон — примерно такой же, с которого она скатилась вчера. Звон доносился снизу. Или не звон? Скорее, жужжание. Наверное, осиное гнездо. И, значит, туда лучше не лезть… А если не осиное и не гнездо? Мухи? И мухи, и осы жужжат как будто ниже, а здесь звук высокий, действительно звенящий. Как будто не осы, а, к примеру, комары. Или еще какая-то мелкая мошкара. Ну и зачем тебе «мелкая мошкара», насмешливо фыркнул внутренний голос. Лера пожала плечами. Незачем, конечно. Но она точно знала: если сейчас не найдет источник странного звука, изведется в догадках.

Спускалась она медленно. Заросли тут были гуще, приходилось буквально продираться сквозь них, да еще прикрывать глаза, чтобы ветками не выхлестало.

Так, вот, кажется, склон кончился…

Склон действительно кончился, а странный звук стал ощутимо громче. Только доносился опять справа. Мираж, что ли? Разве бывают звуковые миражи?

Источник звука обнаружился шагов через пять-шесть. Перед глазами клубилась как будто серая сетка. Или дымка. Не комары, нет, кто-то более мелкий, почти невидимый. Мошка. И как много! Почему?

Потому! Сообразив, в чем дело, Лера принялась лихорадочно всматриваться в переплетение камней и веток, над которым кружилась мошка, повторяя: только не надеяться, только не надеяться, может, там и нет ничего…

«Оно» там было. Маленькое, неправильной формы, с зеленоватыми краями, подернутое дымкой клубящейся сверху мошкары…

Не веря своим глазам, Лера присела, протянула руку, коснулась… Нет, это был не мираж. Она поднесла подняла руку, лизнула пальцы…

Пресная!

И это, конечно, не «оно», озеро, а он — родничок!

Небольшой, с трехлитровую кастрюлю размером, бочажок в позеленевших камнях, полный ледяной, прекрасной, сказочно вкусной воды! Лера свела ладони ковшиком, зачерпнула, втянула в себя полную пригоршню, кажется, одним глотком. Потом еще одну… и еще…