За несколько рейсов Лера натаскала в центр пляжа вполне внушительную горку гальки. Шагая одной ногой и подволакивая вторую, наметила будущие буквы — покрупнее, метра по три каждую. Войдя в воду по пояс, оглядела результат — кривовато, но вполне разборчиво. И принялась по намеченным бороздам выкладывать из темной гальки первую «S». Потолще, так что первой галечной кучки едва-едва хватило.

— Время собирать камни и время разбрасывать камни, — бурчала она себе под нос, выбирая гальку потемнее и время от времени морщась: среди камней то и дело попадались останки рыбьих скелетов. Должно быть, чайки использовали галечник как обеденный стол. Сухие обломки костей не грозили ничем, кроме царапин, но тут хватало и довольно свежих. Ну, относительно свежих, то бишь невысохших. При этом все еще липких и уже довольно вонючих. Фу, гадость какая!

Чайки, не то рассерженные ее вторжением, не то просто заинтересованные, лезли едва ли не под руки. Лера с опаской поглядывала на их внушительные клювы — кто-то из рыбаков, кажется, говорил ей когда-то, что они острые, как бритва. Махать руками на чаек оказалось бесполезно, зато несколько брошенных в них камней решили проблему: ни в одну из птиц не попали, но отпугнули.

Часа через два крупные буквы «SOS» были готовы.

Наскоро окунувшись — таская камни, Лера изрядно взмокла и устала, — она призадумалась. Горло опять пересохло, перед мысленным взором то и дело возникали видения: водопроводные краны, сверкающие струи фонтанов, полные прозрачной, свежей, фантастически мокрой воды стаканы, кружки, чайники, кастрюли… Благословенные лужицы, подаренные ночным дождем, остались в далеком-предалеком прошлом.

По дороге вдоль берега, размышляла она, сооружая очередную шляпу из инжирных листьев, ни одного ручейка не встретилось… Но, может, это и не означает, что их здесь нет. Может, они где-то под скалами прячутся… Растительность-то на островке довольно буйная. Значит, под скалами вода есть. Ну так почему бы ей где-нибудь не выбиваться на поверхность? Поиск водных источников — это уж точно полезнее, нежели тупое сидение на берегу, от которого с ума сойти можно!

Теперь она отправилась не вдоль берега, а вглубь островка, где заросли испанского дрока сменялись корявыми дикими сливами — ах, как жаль, что еще только май! — шиповником, можжевельником, высоченными грушами «дубок» (несъедобными даже в сезон), абрикосами и черт знает чем еще. Сейчас она пожалела, что всегда предпочитала анатомию ботанике — среди незнакомых растений вполне могли оказаться небесполезные. Но что ж теперь делать, оставалось только пожимать плечами и идти вперед. Заблудиться? Да ладно! Раз уж она за несколько часов обошла этот проклятый островок по периметру, значит, сумеет найти дорогу к берегу. Другое дело, что это, собственно, мало что ей даст…

Но — даже если благословенный дождь будет идти каждую ночь, этого явно недостаточно — а лежать на берегу и тихо помирать от обезвоживания казалось еще менее симпатичной идеей.

Пару раз Лере попадались миндальные деревья, на одном, после тщательных поисков, даже удалось обнаружить аж целых четыре орешка. Ну… почти целых и, главное, почти не подгнивших. Поразмыслив с минуту, Лера решила, что даже если это малосъедобный «горький» миндаль, с одного орешка ей ничего не будет. Расщелкнула створки, раскусила ядрышко — ура! Миндаль оказался нормальным. Она еще раз обшарила дерево и нашла пятый орешек. Негусто. Не считая, разумеется, завязей. Прошлогодний урожай, видимо, уже весь исчез в желудках местной орнитофауны.

Лера удивилась, откуда в ее голове взялось это слово — орнитофауна. Надо же, что с человеком вынужденное робинзонство делает. Птицы — орнитофауна, насекомые — энтомофауна, ящерицы — интересно, а ящерицы — это какая фауна? И, кстати, о насекомых, почему их так мало? Кое-где мелькают яркие крылышки лимонниц, один раз она чуть не наступила на здоровенного жука-навозника и… и, кажется, все. Их тут так мало или это она такая невнимательная?

В двух шагах от второго миндаля из-под камня торчал куст алоэ — довольно большой. Снизу от него отходили ростки поменьше. Отличная находка! Лера отметила место, заломив несколько ветвей вокруг, и постаралась его запомнить: в отсутствие хлоргексидина (или хотя бы йода или перекиси) и прочих перевязочных средств, алоэ — это буквально палочка-выручалочка. Несколько нижних, самых толстых листьев она отломала и сунула в карман ветровки — на всякий случай. Нет, девушка была уверена, что, если понадобится, она это алоэ отыщет, но запас отличного природного противомикробного средства — нужная штука. Мало ли! Упасть и поцарапаться можно в любой момент…

Черт!

Как будто мысли о возможном падении могли сглазить (ох, не зря существует правило «не говори под руку»), Лера запнулась за выступающий корень, зашаталась, вторая нога поехала по островку травы — и опасность потенциальная стала реальной.

Еще какой реальной!

Оказалось, что справа, незамеченный под кустарниковой порослью, таился склон. По которому она и скатилась, мысленно ругая себя за невнимательность. Ладно, еще сгруппироваться успела.

После беглого обследования стало ясно, что руки-ноги целы, голова вроде бы тоже. Свежая царапина на щиколотке… две небольшие ссадины на предплечье… а в целом — очень удачное падение. Ни переломов, боже упаси, ни вывихов. Только в районе правой почки что-то не то… Ох, если, падая, она ударилась поясницей… м-да, ничего хорошего — в условиях необитаемого острова и отсутствия квалифицированной медицинской помощи — это не сулит. Мысленно перелистывая страницы учебника по травматологии, Лера осторожно завела руку за спину…

Уф!

Поясница была в порядке, даже ушиба не случилось — по крайней мере болезненности при надавливании в «пострадавшем» месте не ощущалось. А неловкость вызывал лежавший под ней круглый камень, угодивший аккурат в правую впадину между нижними ребрами и верхним выступом тазовой кости. Или это не камень, а какой-то мертвый зверек? Слишком он шершавый для камня, как будто волосатый.

Лера брезгливо отодвинулась и обернулась. Склон, по которому она скатилась, был зеркальным отражением второго, возвышавшегося буквально в метре. Овраг? Ущелье? Да, пожалуй, ущелье, только маленькое. Дно расщелины устилал песок, на котором лежал буроватый шерстяной комок. Дохлая ондатра? Откуда бы ей здесь, в отсутствие ручьев, взяться? Да и маловата для ондатры. Для землеройки великовата. Крыса? Такого странного цвета? Или не крыса… совсем даже не крыса…

Нет, не может быть! Лера ущипнула себя сквозь просоленную штанину. Ничего не изменилось. На узкой песчаной полоске между возвышавшимися справа и слева от нее каменистыми склонами лежал… кокос. Не может быть! Она осторожно взяла в руки шерстистый комок — ну да, действительно кокос. А метрах в трех, там, где ущелье сужается, — пальма. Не такая здоровенная, как в кино показывают, скорее пальмочка, и все-таки. Но ведь у нас не растут кокосы, растерянно подумала Лера. Ну то есть растут, но там, где за ними специально ухаживают — в парках, в Ботаническом саду. А вот чтобы так, дичком? Да еще и плодоносить? Тут же все-таки не тропики… Может, пальма вовсе и не кокосовая, а сам кокос по морю сюда приплыл? Или все-таки? Лера осмотрела невысокое, метров восемь, деревце: довольно тонкий, двумя ладонями обхватить можно, бледно-серый гладкий ствол, увенчанный сверху метелкой торчащих во все стороны тонко изрезанных листьев. Интересно… Наверное, ущелье защищает пальмочку от зимних ветров, вот она и выжила. Но чтобы плодоносить? Чудеса, да и только! Кокос, впрочем, нашелся лишь один — тот, на который Лера свалилась. И наверху, в зеленой гуще, ничего напоминающего плод больше не виднелось. Девушка вскарабкалась немного выше по склону — кокосовая это была пальма или еще какая, но ничего похожего на орехи на ее макушке не было.