— Вы вторглись на суверенную территорию клана Бажовых во время проведения боевой операции, — голос у неё был приятный, но в нём звучала непоколебимая сталь. — Немедленно покиньте наши пределы или мы будем вынуждены применить силу.

«Подстава…» — пронеслось в голове у Княжеского гвардейца, который уже понял в какую навозную яму втравил их подонок чинуша.

Тут было всё просто. С одной стороны, клановый конфликт, в который они как княжеские гвардейцы не имели права вмешиваться… по собственной воле. С другой — полученный приказ, не выполнить который они как чародейские силы, подчинённые Княжескому Столу просто, не имели права не выполнить. И второе, к сожалению, перевешивало первое, ибо действовали они от имени Князя и именно служили, как и чиновники, загнавшие их в такое положение. Ведь на самом деле, отдать приказ и спустить полномочия этому Кацурикову — мог и «Сам», не желая действовать публично. И кто Киносян такой, чтобы самовольничать и что-то там оспаривать? Его работа — выполнять!

А вот межклановые взаимоотношения и прочие высокие материи, как и договорённости, касались именно что Повелителя Послиса. Они-же — гвардейцы, просто исполняли приказы. И должны были делать это хорошо. Ну а если произошла какая-то ошибка, так наверху потом сами разберутся. Его же Афанасия — дело маленькое.

— Это территория клана Шнуровски, — максимально уверенно произнёс он. — У нас есть приказ — отбить нападение «бандитов» на небоскрёб. Сложите оружие или мы будем вынуждены…

Он не договорил. Бажовы атаковали без раздумий, почти мгновенно вонзившись в строй княжеских гвардейцев как горячий нож сквозь сливочное масло. Он сам не успев даже сложить печати каких-либо печатей для чар, сцепился с зеленоглазой красоткой и пусть считался в гвардии мастером рукопашного и ножевого ближнего боя, почти тут же отхватил по морде.

Вокруг, загрохотали взрывы, гвардейцы сражались как черви из Бездны, кого-то даже с воплем выбросили с брильянтовой дороги… Но ему сейчас было плевать на всё что его окружало. Зеленоглазая красотка оказалась настоящей фурией и ему потребовалось всё возможное мастерство, обретённое у лучших кремлёвских наставников, чтобы только выжить каждую секунду их поединка. Киносян даже не обратил внимания на то, что вокруг как-то уже слишком быстро стало тихо, он уже даже не орудовал просто в рукопашную, получив множество болезненных ударов, он действовал двумя ножами, зажатыми в буквально сведённых судорогой отбитых блоками кулаках, размахивая ими так быстро, как никогда прежде. А потом всё закончилось.

Жёсткие блоки, которые он неизменно старался безуспешно порезать, вдруг стали как вода, обхватили его руку с зажатым в ней ножом он почувствовал прикосновение чужого тела, брильянтовая дорога и небо поменялись местами, и он вдруг ударился о что-то твёрдое, что выбили из него дух. И, кажется, на мгновение потерял сознание.

Очнулся он почти сразу же, уже лёжа на животе, с прижатым к дорожному покрытию лицом, в то время как кто-то умело связывал ему кисти рук за спиной. К его удивлению, в чуть расплывающемся и качающемся после удара головой зрении, ему предстал полный разгром его команды. Во всяком случае, почти всех кого он мог видеть, лежали сейчас связанными, а между ними спокойно прохаживались люди в чёрных плазщах.

— Этого я, пожалуй, потребую себе в качестве компенсации, — произнёс почти прямо над ним уже знакомый красивый голос, в котором сейчас не было слышно ни капли стали. — Хорош червечила. Вон как меня порезал. Да и живица у него огненная и зеленоватая…

— Настенька, это наш Князь будет решать, — ответил ей мужской голос. — С местным Правителем.

— О! Очнулся кажись, — было последним что услышал Афанасий потому как его тут же приголубили какими-то чарами, от которых он отключился.

* * *

Я, молча смотрел на Зиновия, а мой собеседник выдавал информацию, и в свою очередь, пялился на меня… словно бы рогатый кролик на голодного люто-волка. Наговорил он — много, правда большей частью не по делу, при чём, я даже на него практически не давил, в то время как он сам просто рассказывал мне всё что знал. Добровольно.

Парень он, правда был умный, вот только с анализом ситуации, перед принятием каких-либо решений у него, судя по всему, была беда. И именно поэтому, чтобы созреть для этого разговора, ему понадобилось какое-то время… Ну и ещё немного. После того, как я смог объяснить, что же, собственно, от них, рыжих, хочу. А также то, что рабы мне даром не сдались.

Впрочем, мне тоже требовалось время, а потому разговор этот происходил уже поздней ночью в бывшем рабочем кабинете Главы Шнуровски. Ибо отвалился я после дуэли как минимум на пару часов, а потом, введя в курс дела Зиновия, отдыхал примерно столько же после этого недолгого разговора.

Всё же, Герман оказался не просто какой-то там мямлей с артефактами и пулевиками… а чародеем способным продемонстрировать аж твёрдый железный ранг. В общем, лично я после полного осмысления считал чудом то — что выжил в дуэли с этим человеком. Нет, я был, конечно, горд и всё такое. А также опыта набрался — дай Древо. Но к повторению подобных подвигов в ближайшее время как-то не тянуло.

В общем только в этом разговоре с Зиновием, я окончательно понял Шнуровских. Осознал, что они, действительно были чародеями новой формации. Довольно-таки маленький клан, в котором реальных боевиков имелось человек пятьдесят — да и те сидели в основном не в «их» небоскрёбе, а по производствам, разбросанным по всей Москве, обеспечивая безопасность продукции, рабочим и оборудованию от разнообразных конкурентов.

А по-настоящему сильных воинов всего штук двенадцать. Большую часть из которых мои родичи скрутили походя. Все остальные одарённые трудились в мирных специальностях с уклоном в интеллектуальную деятельность.

Да, они, были одними из тех редких кланов «умников», которыми обычно дорожит любой крупны Полис. Случись какой конфликт или нападение монстров и подобных специалистов, если и выпускают в поле, то только в роли руководителей и координаторов. В то время как самые выдающиеся из них, вообще в первую очередь заседают в Оперативном Штабе и занимаются глобальными проблемами снабжения и перемещения и военных манёвров чародейских соединений.

Вот только, что тактикой, что стратегией клан в обучении молодого поколения, зачастую пренебрегал заставляя сосредоточить всё своё внимание на изучении естественных наук, а также на глифике и в первую очередь — кудесничестве. Гениальные мозги и особая живица, присущая Шнуровски, позволяла даже самым сильным из них, легко проводить тончайшие манипуляции энергиями, так необходимые в высокой артефакторике. А другими словами, лично мне подобное вытворять с моей бэта-стихией не слилось и в самом невозможном сне из невозможных!

Эта особенность, можно сказать и была их коллективным «эго», что почти не имело прямого боевого применения. Собственно, сам клан, вырос, по сути, из своеобразного кудеснического цеха — замкнутой общины мастеровых с Цветного Бульвара, которые из века в век, варились в собственном человеческом котле, практически не пуская к себе посторонних.