– Что ты, Ланочка, что ты, все свое, все натуральное, – обрадовалась Ольга Викторовна. – И тебя с праздником, дорогая! И ты замечательно смотришься в этой своей… х‑м… тунике. Надеюсь, вы весело проведете новогоднюю ночь. Я тоже надеялась на веселье где-нибудь в тихом европейском городе, но, увы. Юлия сказала, что путевку, которую она выиграла, забрала Мариночка и уже оформила на себя.

– А, вы об этом, – отмахнулась Лана с облегчением, что Юльку никто у нее забирать не спешит. – Да в Турцию они едут. Там нет ничего интересного.

– Нам в нашем возрасте, – возразила Ольга Викторовна, – все интересно. Каждый день! Ладно, Юлия, я пошла, меня ждут. Созвонимся.

Они поцеловались, и Лана с удовольствием закрыла за старшей Ракитиной дверь.

– Быстрее! – скомандовала она Юльке. – Сейчас ко мне придет Афонькин! Я буду ему объяснять все про новогоднюю ночь, а ты, Юль, сядешь рядом со мной и будешь поддакивать.

Она взяла подругу за руку и повела к себе.

– С Новым годом, дорогие мои! – сверху спустилась Анна Архиповна, держа тарелку с домашним пирогом. – Вот решила вас угостить. Сама-то я Новый год отмечать не стану, слишком поздно, я в такое время сплю после принятия ванны. Не беспокойся, Юлечка, я краны обязательно закрою. Со мной так редко случается амнезия… Ох, а на днях случилась эта – клаустрофобия!

– Застряли в лифте? – сочувственно поинтересовалась Лана, принимая от соседки пирог. – У меня тоже такое однажды было. Темнота, теснота, дышать нечем…

– Я не о том, – поморщилась старая дама. – Я о клаустрофобии! О неприятии Санта-Клаусов. Как увижу по телевизору деда в коротком тулупчике, так злиться начинаю. Ничего с собой поделать не могу – клаус-трофобия у меня. А еще я заметила, что у меня мания пресс-следования, это когда все тело ноет и требует делать утреннюю зарядку. А еще…

– Дорогая Анна Архиповна, – оборвала ее Лана. – Об остальных своих нервозах вы нам потом как-нибудь расскажете! Выпейте валерьянки и не смотрите новости по телевизоу. С Новым годом вас!

И она, подхватив молчаливую Юльку, скрылась в своей квартире.

– Ты чего такая, Юль? Что, с Владом снова не договорились? Забудь о нем! Хочешь, забирай у меня Эдика. Классный парень. С придурью немного, но в целом мужик положительный. И он так явно намекал, что ему нужна сострадательная дура… Ой, Юль! Я не о тебе. Я в целом… Ладно, садись и слушай! Сейчас придет Иван, я начну ему рассказывать всякую чушь, а ты сиди и кивай. Или говори что-нибудь оптимистичное, но обязательно в соглашательском варианте. Поняла? Не бойся, врать не придется. Ну, если что, то самую малость. И учти, это вопрос моей жизни и его смерти. Короче, очень важный для нас обоих вопрос. И ты, как настоящая подруга, должна мне в этом помочь.

Грустная Юлька кивнула.

Лана поставила на журнальный столик тарелки от старого сервиза, который должен был стать основным акцентом на праздничном столе, и дала Юльке в руки полотенце, чтобы та их протерла. Не терять же драгоценное время! Пирог тоже поставила рядом с тарелками, хотела отнести на кухню, но раздался звонок в дверь.

– Афонькин! – предположила Лана и пошла открывать.

Это действительно был Иван. Очень нарядный, в костюме, с цветами, аромат которых перебивал стойкий мужской парфюм. Он поздравил Лану с Новым годом, кивнул Юльке, протирающей тарелки, и сел на диван.

– Готовитесь к ночи?

Юлька кивнула. Лана тут немного испугалась за ее нервное состояние. Кого угодно испугает, что подруга сидит и постоянно кивает как китайский болванчик. С другой стороны, даже лучше – лишнего не сболтнет. А то врать она совсем не умеет.

– Ты понимаешь, Ванечка, – присела рядом с ним Лана, – как бы тебе объяснить так, чтобы ты понял? Пирога хочешь? – тот сглотнул. Лана взяла нож и отрезала кусочек, пальчиками запихала пирог Афонькину в рот. – Понимаешь, Ванечка, сегодня новогодняя ночь. Вроде как семейный праздник.

– Угу, – жуя, согласился Иван.

– Так вот, ко мне сегодня приедет брат! Двоюродный!

– Брат? – встрепенулась Юлька. – У тебя разве есть?

– Я же сказала – двоюродный. Из Мурманска, знаешь, город такой северный? Они там все отмороженные, мурманчане. И город свой Мурманом называют. Так вот Сергей, этот мой брат, терпеть не может, когда при нем «Мурманск» говорят. Ну, понимаешь, они же говорят – Мурман. Так вот, Ванечка, ты при нем этот город вообще не вспоминай! Делай вид, будто думаешь, что он местный.

– А в чем проблема? – прожевал тот, и Лана засунула ему еще один кусок.

– Проблема в том, – сказала она, – что он терпеть не может не только это.

– А что еще? – искренне заинтересовалась Юлька.

– Юль, ты сиди и протирай! Вспомни про оптимистичное поддакивание. Так вот, Ванечка, мой брат терпеть не может моих парней!

– Кого? – не понял Афонькин.

– Ты мой парень? Парень. Так вот он тебя терпеть не может! Ну, понимаешь, Вань, невроз у человека, фобия такая. Скажу тебе по большому секрету, что он голубой! Гей. Понял?

– Ничего не понял.

– И я не поняла.

– Ты, Юль, сиди и тарелки три, раз на большее не способна ради подруги! Ванечка, слушай внимательно. В нашей компании сегодня будет мой двоюродный брат Сергей Красавин, который не любит мужиков, ухаживающих за девушками. Нормальных терпеть не может, потому что он гей. Но это не афиширует. Поэтому я скажу, что ты тоже мой брат, только с папиной стороны. Он – с маминой, ты – с папиной!

– Я поняла, – хихикнула Юлька, – гениально придумано!

– Вот видишь, – хмыкнула Лана. – Юлька поддакивает! Она его видела. Брата моего Сергея Красавина. Зверюга такой, кошмар на улице Вязов.

– Да, – поддакнула Юлька, – я видела. Ужас ходячий в очках. Маньяк законспирированный. По ночам считает, сколько перьев у лебедя! Досчитался до двадцати пяти тысяч. Во!

– Может, его того. – Афонькин показал наглядно, как он скручивает Красавину шею.

– Не надо, Ваня, – покачала головой Лана, – лучше скажем, что ты брат с папиной стороны. И вести себя будем соответственно. И про Мурманск не вспоминаем, делаем вид, что он живет с нами в одном городе. Ну, всего лишь одна ночь. Ванечка…

Пока Лана уговаривала Ивана, тот уговорил полпирога. Но согласился стать на время новогодней ночи братом Ланы с папиной стороны. Лана обрадовалась, чмокнула его по-братски и быстренько проводила.

– Сейчас придет Красавин? – хихикнула Юлька, отодвигая от себя тарелки.

– Разумеется, – хихикнула ей в тон Лана. – Нужно подготовить обоих к теплой встрече братьев. И заметь, Юль, никто из них на меня не обидится. Только ты поддакивай постоянно теперь! И говори, что встречала братьев на вокзале вместе со мной. Ты – мой свидетель. Ох, надеюсь, будешь и на свадьбе им! Хотелось бы, на скорой свадьбе. Только бы определиться с женихом…