Однако Макаскилл все-таки получил место в Guardian. Он вел репортажи о победной предвыборной кампании Тони Блэра в 1997 году; в 2000 году он стал редактором отдела дипломатической информации и писал об иракской войне и палестино-израильской интифаде. В 2007 году журналист переехал в Вашингтон.

Поначалу Обама произвел на него положительное впечатление. «Довольно хороший президент», — как-то сказал он. Но в дальнейшем преследования вашингтонской администрацией журналистов и их конфиденциальных информаторов все больше и больше разочаровывали его. Отношения между исполнительной властью и прессой становились более мрачными и отвратительными, полем этой битвы становился контроль цифровой информации.

Таким образом, Джанин Гибсон, редактор из американского отделения Guardian, вполне могла положиться на Макаскилла как на хладнокровного и честного репортера. Перед ним была поставлена интересная задача: проверить, был ли таинственный «разоблачитель АНБ» Гринвальда тем человеком, за кого себя выдает. В понедельник 3 июня Макаскилл с комфортом устроился в отеле W в Коулуне, в то время как пара его внештатных компаньонов отправилась знакомиться с предполагаемым источником утечек сверхсекретной разведывательной информации.

Макаскилл скоротал день, съездив на остров Гонконг, где посетил старые места. Стояла жаркая и влажная погода. Позже, вечером того же дня, возвратился Гринвальд и сообщил новость: Сноуден оказался невероятно, смехотворно молодым человеком! Он согласился встретиться с Макаскиллом. На следующее утро они взяли такси и приехали в отель «Мира». В вестибюле их уже поджидала Лаура Пойтрас. Она проводила их в номер 1014.

Оказавшись в номере 1014, Макаскилл сразу заметил сидящего на кровати молодого человека. На нем была обыкновенная белая футболка, джинсы и кроссовки. Они обменялись рукопожатиями, и Макаскилл представился: «Ивен Макаскилл из Guardian. Рад знакомству». Перед ним был тот самый Эдвард Сноуден. Он жил здесь в весьма стесненных условиях. В номере имелись кровать и ванная; на полу лежал небольшой черный чемодан. Звук включенного большого телевизора был снижен до минимума. Окно гостиничного номера выходило на Коулунский парк; посреди благоухающей зелени прогуливались родители с детьми; небо было пасмурным и унылым, моросил дождь.

На столе были остатки обеда. Покидая Гавайи, Сноуден не мог взять с собой большой багаж. У него было четыре ноутбука и футляр — для самого большого из них. Он захватил с собой единственную книгу: «Рыболов. Теневое президентство Дика Чейни», автором которой был Бартон Геллман из Washington Post. В ней рассказывалось о том, как вице-президент Чейни тайно запускал «специальные программы» после событий 11 сентября 2001 года; рассказывалось и о программе STELLAR WIND, детали которой частично раскрыли на страницах New York Times.

В шестой главе, которую, судя по потрепанной бумаге, Сноуден листал довольно часто, говорилось: «Американское правительство отслеживало электронную почту, факсы и телефонные звонки собственных граждан в их собственной стране… Собирались миллиарды телефонных файлов регистрации и заголовков электронных сообщений… Аналитики редко когда находили такую информацию даже отдаленно связанной с пресловутой террористической угрозой».

Встреча с Макаскиллом шла гладко до тех пор, пока журналист не извлек из кармана свой iPhone. Он спросил у Сноудена, не возражает ли тот, если их интервью будет записано, и нельзя ли заодно сделать несколько снимков на камеру телефона. Сноуден тут же замахал руками, как будто его ткнули электрошокером. «Это то же самое, как если бы я пригласил к нему в спальню агента АНБ», — говорит Макаскилл. Молодой техник объяснил, что шпионское ведомство способно превратить обыкновенный мобильный телефон в устройство слежки; принести включенный телефон к нему в комнату было элементарной ошибкой с точки зрения оперативной безопасности. Макаскилл вышел и оставил телефон снаружи.

Вообще, Эдвард Сноуден предпринял беспрецедентные меры предосторожности. Он забаррикадировал дверь подушками, чтобы не дать подслушать себя снаружи, из коридора; подушки были сложены вдоль боковых краев двери и поперек, по нижнему краю. Вводя пароли в свои компьютеры, он надевал на голову огромный красный капюшон, частично перекрывавший и ноутбук, чтобы эти пароли нельзя было вычислить по снимкам со скрытых камер наблюдения. Он с чрезвычайной неохотой расставался со своими ноутбуками и вообще старался не упускать их из виду.

В тех случаях, когда Сноуден покидал свой номер — это происходило всего три раза, — он применял классический шпионский трюк, слегка усовершенствованный под нынешнюю азиатскую обстановку. За дверью он ставил стакан с водой, а рядом клал кусочек бумажного носового платка, на котором был характерный узор, сделанный соевым соусом. Расчет был прост: если кто-то войдет в номер, вода прольется на бумагу и изменит узор на ней…

Сноуден отнюдь не страдал от паранойи. Он просто хорошо знал, против чего отважился выступить. Во время своего пребывания в Коулуне он почти всегда ждал, что вот-вот в дверь постучат, сюда ворвутся люди и уволокут его прочь. Он объяснил: «ЦРУ вполне могло меня выследить. Ко мне могли явиться их агенты или кто-нибудь из партнерских ведомств. Они работают в тесном сотрудничестве со многими странами. Или они могли бы заплатить и нанять совершенно посторонних людей. Здесь ведь недалеко есть резидентура ЦРУ, в [американском] консульстве в Гонконге. Я уверен, что на следующей неделе они здесь все переполошатся. Вот под каким страхом мне придется жить всю оставшуюся жизнь, как бы долго это ни продолжалось».

Он сообщил Макаскиллу, что один из его друзей принимал участие в операции выдачи ЦРУ преступника в Италии. Почти наверняка он имел в виду выдачу мусульманского священника Абу Омара в 2003 году, который был схвачен средь бела дня в Милане, доставлен на местную американскую авиабазу и впоследствии подвергнут пыткам. В 2009 году итальянский судья обвинил миланского резидента ЦРУ Роберта Селдона Лейди и 22 других американца, большинство из которых были оперативными сотрудниками ЦРУ, в похищении людей. Лейди впоследствии признался: «Конечно, это была незаконная операция. Но это наша работа. Мы ведь ведем войну с терроризмом».

Сноуден чувствовал себя чрезвычайно уязвимым вплоть до того момента, когда была предана огласке первая история о массовом сборе метаданных американцев телефонной компанией Verizon. (Как только были опубликованы статьи, основанные на его разоблачениях АНБ, тут же начались его поиски. Но он чувствовал, что подобная публичность одновременно станет и своего рода защитой.) Очевидно, перед публикацией рисковали и сами журналисты. Что случилось бы с ними, будь они пойманы с секретными материалами?

Лаура Пойтрас начала съемку, Сноуден уселся на кровати, а Макаскилл приступил к официальному интервью. Он попросил Сноудена уделить ему от полутора до двух часов. Интервью Гринвальда, проведенное днем ранее, представляло собой набор вопросов опытного сутяжника, который решил устроить «ковровое бомбометание», используя весьма сомнительного свидетеля; прорыв наступил тогда, когда Сноуден заговорил о комиксах и играх.

Макаскилл, в отличие от него, был более методичен и вел себя как настоящий репортер, тем самым восполняя пробелы, допущенные Гринвальдом. Он задавал главные, основополагающие вопросы. Мог ли тот предъявить свой паспорт, номер карточки социального страхования, водительские права? Где он проживал в последнее время? Какую получал зарплату?