— Как же! — Марго вытянула шею и заглянула-таки ей в лицо. — У-у-у… Да у тебя все лицо зареванное! Хочешь получить нагоняй от Ирэн?

— Нет. — Робко.

— Живо за мной! — Она потянула ее в одну из комнат.

Втолкнула, захлопнула дверь, усадила за туалетный столик.

— Вот этого не надо. — Пригрозила строго. — Попробуешь еще раз расплакаться, придется полностью снимать макияж. Бери себя в руки, Маруська! Живо бери!

— Мари. — Напомнила о субординации несчастная девушка.

— Да какая ж ты Мари. Господи. — Напарница взяла ватный диск и стала осторожно прикладывать к области вокруг Марусиных глаз. — Мари — это осанка, гордость, дисциплина, а ты… лапша вареная. Доходяга. Бестолочь. Мне-то уж можешь не рассказывать, какая ты Мари. — Она отложила диск и взяла с полки черный маркер. — Сейчас сделаем из тебя куколку. До прихода клиентов пять-десять минут. Тебе повезло, что ты попала в руки к профессионалу. Я одна в университетской общаге умела стрелочки рисовать, а такие навыки там — на вес золота.

Маруся всхлипнула и тут же спохватилась:

— Всё, больше не буду.

— После работы все мне расскажешь, поняла?

— Ага.

* * *

И этим же вечером Еникеева, холодея сердцем, рассказала Марго о том, что встречается с женатым. Они сидели в том самом баре, который находился за углом в конце улицы, и от этого Марусе было вдвойне не по себе.

— Я квартиру сняла. Думала, мы с ним там будем вить гнездышко. Он поговорить с женой должен был на днях, а теперь выясняется, что она беременна.

— Так вот почему ты так побледнела, когда ее увидела… — Поменялась в лице Марго.

— Ты о чем? — Сдержалась, чтобы не отвести взгляд, Маруся.

Напарница отодвинула от себя бутылку.

— О Каплан. — Покачала головой она. — Тебя ж как подменили в эту секунду, когда она мимо нас со своим животом продефилировала!

— Значит, я настолько явно отреагировала… — Маруся тяжело вздохнула. — Ну, что ж. Теперь ты знаешь всё. Осуждаешь меня?

Марго отпила из бутылки и уставилась на экран висевшего на стене телевизора. Там шел футбольный матч. Молчала она довольно долго, затем повернулась к новой подруге и тихо спросила:

— А ты больше расстраиваешься, что она беременной оказалась, или что твой хахаль тебе об этом не сообщил?

Еникеева громко сглотнула.

— Он знал, что это разобьет мне сердце.

Марго странно хихикнула.

— То есть это мешало ему сообщить тебе новость, но не мешало встречаться с тобой, так? — Она поставила бутылку на столик. — Судя по размеру живота, у нее пошел четвертый месяц. Сколько вы с ним уже вместе? Как давно он об этом знает и не говорит тебе?

Марусе не понравился насмешливый тон подруги. Она проглотила обиду, подняла взгляд, ожидая увидеть в глазах Марго что угодно: презрение, равнодушие, ненависть. Но увидела лишь жалость — хватило и мгновения, чтобы понять. Девушка не смеялась над ее глупостью и наивностью, она ее жалела.

— Ты права. Он сразу все знал.

— Ему просто было так удобно. — Заключила напарница.

— Что же я натворила…

Марго жестом показала официанту, чтобы повторили заказ. Молоденький мальчишка в фартуке меньше, чем через полминуты, поставил на их столик еще пару бутылок пива.

— Я вот чего не понимаю. — Задумчиво сказала кареглазая спутница Маруси. — Женщины у нас в стране вроде не дуры, но часто бывают совершенно не приспособлены в жизни. Вот совсем как ты. Высшее образование, хорошее воспитание, чистая, красивая девочка, а в глазах — полный наивняк. Деревня.

Еникеева уже знала — обижаться на прямолинейность Марго бесполезно, поэтому просто печально улыбнулась.

— Давай. — Напарница подняла бутылку, чтобы чокнуться с ней. — Выпьем за то, чтобы ты больше не вляпывалась в подобное дерьмо!

— Ура! — Жалобно пискнула Маруська. Отпила, стерла пену с губ и пробормотала. — Ой, я же квартиру сняла нам с ним…

— Не реветь! — Гаркнула Марго. — Считай, что начинаешь новую жизнь. Перевезем туда твои вещи, все расставим красиво по местам и прочитаем заклинание: «Чтобы только хорошие мужики там заводились!»

— Я думала, тараканы только заводятся…

— Короче, пей. — Не выдержала Марго.

Маруся ей нравилась, но в ней не было жизненной силы и уверенности в себе. А это раздражало. «Наверное, в детстве ее не научили любить себя» — думала она. А научить этому взрослого человека было в миллион раз сложнее. Почти невозможно.

— За новую жизнь! Ура!

* * *

Уже через неделю Еникеева горячо распрощалась с Танечкой и начала обживать новое пространство. Красивые шторы, ковер с длинным, мягким ворсом, туалетный столик, посуда — она не поскупилась и выложила внушительную сумму за шикарный сервиз, о котором раньше даже и мечтать не могла.

Почему не шубу? Ведь настоящие леди, мечтающие привлечь достойного жениха, всегда сначала заботятся о том, как выглядит их собственный «фасад» для приманивания мужчин. Но у Марго была своя философия. И начиналась она буквально с зубной щетки.

«Полюби себя. Ты достойна всего самого лучшего. Самого».

— Знаешь, как отличить богача от бедняка? По посуде. — Говорила она. — Богачи каждый день едят из самой красивой посуды. Они получают эстетическое наслаждение от того, как сервирована их пища. А бедняки держат свой самый лучший, доставшийся в наследство от бабушки, фарфоровый сервиз за стеклом на полке. И не достают никогда. Знаешь, почему? Потому что он лежит там «до лучших времен». А Вселенная все слышит, все знает. А ну, доставай свой сервиз, Маруська! Лучшие времена наступают прямо сейчас!

Разумеется, сервиза у Маруси не было. Не нажила. Но если бы он у нее был — точно пылился бы уже где-нибудь на верхней полке старой советской стенки. «Вдруг разобьется». Поэтому она решила брать от жизни лучшее прямо сейчас: скрепя сердце, выложила за такой в магазине весьма приличные деньги.

Зато какое же удовольствие она ощутила, вкушая впервые совершенно простые блюда с этих изысканных, белых, ровных тарелочек, и запивая внезапно поднявшееся настроение горячим кофе из элегантных чашек с тоненькой ручкой. Ка-а-айф!

И сказать бы, что она полюбила себя настолько, что больше не вспоминала о Вите, но это было неправдой. Мужчина звонил и звонил ей с упорством барана, слал сообщения, караулил после работы. Но каждый раз ей удавалось улизнуть незамеченной или прошмыгнуть мимо него с гордым видом и за руку с подругой, прихваченной для моральной поддержки.

Она знала, что увидит его и сдастся. И Витя тоже прекрасно это знал. Поэтому добыл у Татьяны ее новый адрес и решил брать крепость штурмом.

Витя успел всунуть носок ботинка между косяком и дверью как раз в тот момент, когда эта дверь должна была больно щелкнуть ему по носу.