— Думаю, что поможем вам с оружием. И сами тоже покупайте. Вон через того же капитана покупайте. Сначала пистолет, патроны, потом все это на пленочку снимите. А затем он сам будет вам даром отдавать. Потому что как надежды, что Москва нам поможет, у нас нет.

— А воевать-то будем?

— Обязательно будем. Мы уже начали. Нам поддержка народа нужна. Чтобы народ пошел воевать.

— Пойдем воевать. — чуть ли не в голос все трое ответили.

И лица их горели решимостью, было видно, что все это не пустой звук, а люди давно уже все осознали, приняли решение. Да. Всем далеко за сорок лет, не мальчики. И видно, что и люди пойдут за ними.

Мы обговорили то, что коль они стали почти готовыми командирами, то и нужно собирать людей. А также, что мы или пришлем инструкторов или самих командиров вызовем и проведем занятия с ними. Обговорили способы связи. А также оказалось, что им удалось уже договорится более чем с полусотней деревень и небольших городов, что если начнется бесчинство в какой-нибудь деревне, то остальные придут на помощь. И система связи была налажена прекрасно. Условленные фразы по телефону. Вроде и ни о чем, но они много обозначают.

— Скажите, — я обратился к священнику — а почему говорят, что вы служили в армии?

— Служил. Гвардии старшина. ВДВ. Мы первыми в Афган входили в январе 1980 года. Бог испытание дал — воевал.

— Награды есть?

— Есть Орден "Красной Звезды", Медаль "За Отвагу".

Ничего себе! Такие награды за просто так не дадут!

— А к Богу-то как пришли?

— А после того как в засаду попали, и от нашей роты остался взвод, под обстрелом лежал. У мертвых патроны отбирал, да, телами их от пуль вражеских прикрывался, вот тогда и первый раз помолился Богу, чтобы он помог мне, защиты, значит, попросил. Вот и выжил. Вот и уверовал. А после службы пошел поступать в семинарию. Когда в горкоме партии узнали, так скандал был. Воин- интернационалист и в попы подался. Хотели даже в сумасшедший дом определить на лечение, да, нашелся среди коммунистов добрый человек. Он воевал с немцами и понял меня. Видать не раз в бою был. И сказал, чтобы отстали от меня. Вот так и стал я священником. И, Слава Богу! — он перекрестился на образа.

Мы с Иваном переглянулись. Пока он нам нравился.

Священник позвал жену. Она пришла с учительницей. И принесли нам в дорогу банку жаренных карасей. Берестяной туесок меда, шмат сала, и прочей снеди в корзине. Отдельно выделялась бутылка самогона. Голодная и трезвая смерть в течение трех суток нам не грозила.

До машины нас проводили все кто были на встрече, когда усаживались в машину, поп перекрестил. Значит, благословил. И когда поехали, то увидели многих жителей. Они махали нам вслед. Старухи крестили нас.

— М-да. Интересная деревня. Интересные люди. — я закурил, в доме священника не дымил, не то место.

— С почином. Надо расширять географию вербовочной работы. Но, если мы с тобой будем так объезжать, то жизни не хватит войско собрать.

— Значит нам нужны вербовщики. Займемся этим!

— Поехали! — я начал рассматривать переведенные документы, которые нам достались из задницы американского полковника Джексона.

Конечно, было чувство брезгливости, но это были не оригиналы, а перевод. Четким каллиграфическим учительским почерком были выведены строчки. Я стал читать вслух. Одна голова хорошо, а полторы — лучше!

— Какие-то подсчеты, цифры, выкладки. Расписание на прошлую неделю. Посещение парикмахера, посещение дантиста. Вылет на разведку с капитаном "Р". Понятно, снятие фронтовой усталости. Молодец полковник, отрывается по полной на войне. Синдром командировочного. Удивительно, отчего он целый гарем здесь не завел или с местной дамочкой роман не завел.

— Жаль. У меня знакомые есть врачи в центре анти-спида, мы бы ему какую-нибудь пациентку бы нашли.

— Ну, ты и изверг! Мужик же все же!

— А после этого перестал бы быть мужиком. Свое хозяйство в узел бы завязал, да, лечился до самой смерти. Да, и позор бы был.

— Они там страшные все, наверное!

— Не, скажи, Николай Владимирович! Есть очень привлекательные дамочки.

— А СПИД-то где подцепили?

— Кто на маникюре, кто с мальчиком молоденьким переспала. А мальчик наркоманочку имел. Много путей.

— Тебя-то что туда занесло?

— Все просто. Они с американцами общались, в том числе и военных медиков туда приглашали. Типа обмен шприцев для наркоманов, бесплатная раздача презервативов, рекламировали замену героина метадоновым лечением. И нашим медикам сами врачи вопросы странные задавали. Ну, а уж приезжие иностранцы чуть ли не брататься лезли. Все норовили споить. Много чего там было интересного. Тогда это было интересно. Сейчас все это кажется игрушками в образцово-показательной ясельной группе.

— Кого они споить хотели наших военврачей из госпиталя?

— Их. — Иван кивнул — Наивные чукотские дети. Военные медики сами их спаивали так, что те не помнили, как их звали. Потом сообщали нам, мы приходили, осматривали вещи, компьютеры, много интересного. В том числе очень много было вопросников относительно нашей части и ближайшего окружения ее. Когда шпионы были почтив невменяемом состоянии, девочек приглашали, а мы фотосессию устраивали, и на следующий день, в непринужденной обстановке показывали им видео и фото, почти все соглашались. Кстати, неплохо бы было узнать адресок госпожи полковничихи, если ее муж будет нам слишком вредить, то сообщим ей о его проказах с капитаном, которая, видимо, станет майором.

— Фи! Офицер спит с офицером! — я брезгливо поморщился.

— Надо посмотреть на этого капитана, может, и тебе захочется с ней переспать.

— Во-первых, я верен жене. А во-вторых, любой враг, пусть даже со смазливой мордашкой, для меня враг, которого надо убить.

— Полковник. Ты груб, неотесан и прямолинеен, а следовательно — предсказуем! Возьмем опыт ГДРовской "Штази" — вот им удалось много завербовать дамочек из ФРГ, когда подкладывали на них своих сотрудников и агентов. Апофеозом было то, что они, таким образом захомутали секретаря канцлера ФРГ. И знали все. Плюс могли проталкивать свои идеи.

— Жаль, что кончили плохо. Где сейчас ФРГ, и где ГДР?

— Не разведка и контрразведка профукали, а политики. Мы лишь инструмент в руках их.

— А сейчас мы тоже с тобой инструмент в чьих-то руках?

— Только в Божьих. Мы поперли против Системы, против противника, лишь за землю русскую. А закончится все, вне зависимости от результатов войны — крестом на могиле. Либо сами, либо убьют. И когда война закончится, вне зависимости от результата, валить надо. Документы мы себе сделаем Свидетелей по-любому убирают. Всегда убирают. Таковы законы жанра. Я бы убрал.