— Есть блюда, которые даже умирающий от голода человек не станет есть, — заметила Ева с едва уловимой иронией.

— Положим, Ева, у нас нет сведений, что кто-то умер от моего хлеба из кукурузной муки. Но после случая с блинами Марк решил, что лучше перестраховаться, чем оплачивать счета дантиста за поломанные зубы. Доброе утро, дорогая, — обратилась она к Кэсс. — Надеюсь, вы хорошо спали.

Кэсс уже начала привыкать к манере Эмили все время перескакивать с одного на другое.

— Очень удобная комната, — отозвалась Кэсс.

Эмили не обратила внимания на уклончивый ответ.

— Вот и хорошо. Ну, мне надо идти. — Она махнула рукой и упорхнула.

Кэсс была настолько ошеломлена неожиданным появлением хозяйки дома и столь же стремительным ее исчезновением, что забыла вернуть медальон. Она настигла Эмили уже у выхода из дома.

— Миссис Кроссуайт, подождите! Мне надо было это вернуть еще вчера вечером. Извините. Спасибо, что дали поносить этот медальон.

— Он вам не нравится?

— Очень нравится. Он такой красивый.

— Я рада. А то я было уже подумала, что перестала разбираться в вещах. Вообще-то я всегда умела выбирать подарки для своих друзей.

— Это подарок? — Смысл слова медленно доходил до Кэсс. Она не сразу сообразила, правильно ли она поняла намерение Эмили. — Но медальон принадлежал вашей бабушке!

— Да, это так. А теперь он ваш. Этому медальону нужны новые воспоминания. Простите, мне действительно надо уходить. Увидимся за ланчем, дорогая.

Кэсс вернулась к своему завтраку немного растерянная.

— Что-нибудь случилось? — спросила Ева.

— Миссис Кроссуайт подарила мне медальон своей бабушки.

— А-а. Наверно, он принадлежал Луэлле. Мне рассказывали, что медальон был на ней в тот вечер, когда Джозеф Кушинг сделал ей предложение. А потом Маргарет, дочь Луэллы, надела его на свою свадьбу.

Кээс удивила осведомленность Евы.

— Маргарет подарила медальон Эмили в день ее шестнадцатилетия, и Эмили носила его все то время, когда за ней ухаживал Хартли Кроссуайт.

Кэсс была поражена тем, сколько было связано с этим медальоном.

— Значит, это семейная реликвия, — запротестовала она. — А миссис Кроссуайт дарит ее незнакомому человеку.

Ева неопределенно пожала плечами.

— Этот дом полон семейных реликвий. Одной больше, одной меньше — какая разница? Для Эмили важно, что этот медальон — романтический талисман. — Ева заговорщически подмигнула Кэсс. — Может быть, у миссис Кроссуайт есть на ваш счет какой-нибудь план.

Намек Евы привел Кэсс в смущение. Чтобы не встречаться с ее многозначительным взглядом, она стала рассматривать медальон, мысленно повторяя рассказ Евы и добавив к нему свою встречу с Гейбом вчера в саду.

Было бы невежливо отказаться принять такой щедрый подарок и трусостью отвергнуть его из-за суеверного страха. Разве от того, что она примет этот подарок, изменится отношение к ней Гейба Престона или ее отношение к нему? Она и не хочет, чтобы его чувства менялись. Она постарается их понять.

Кэсс вздохнула: сначала ей надо понять себя.

Ева по-своему истолковала вздох Кэсс.

— Знаете, он и сам богатый человек, — сказала она доверительно.

Кэсс сделала вид, что не расслышала. Она хотела было надеть медальон, но после замечания Евы передумала и сунула его в карман.

— Кузен Эмили Эдгар упомянул вчера в разговоре, что в доме есть комната для занятий искусством, что-то вроде студии, — сказала Кэсс, меняя тему разговора. — Вы не покажете мне после завтрака, где она находится?

— Конечно. — Хотя замечание Евы осталось без ответа, экономка никак не отреагировала на это.

Оставшись одна в студии, Кэсс осмотрелась. Вдоль стен просторной, полной воздуха комнате на полках и в шкафчиках она обнаружила много почти неиспользованных запасов красок, карандашей, альбомов для рисования, глины и пластилина. Эмили, по-видимому, увлекалась то одним видом искусства, то другим, но всякий раз бросала, обнаружив, что ей не хватает таланта. Вчера Эдгар дал понять, что Эмили будет в восторге, если Кэсс воспользуется всем, что есть у нее в студии. Поэтому Кэсс, не задумываясь, взяла большой альбом и отправилась в сад в поисках объекта для своего творчества.

Она расположилась в том месте сада, откуда был хорошо виден дом. В течение нескольких часов она переходила с места на место, меняя угол зрения, в поисках наиболее выигрышного ракурса. На ее рисунках дом представал в виде то старинного средневекового замка, то итальянской виллы, то превращался в особняк в готическом стиле с башенками и горгульями[3].

Кэсс была так увлечена рисованием, что вздрогнула от раздавшегося у нее за спиной мальчишеского голоса.

— Извините, мисс, — робко сказал подросток, остановившись на почтительном расстоянии от Кэсс, словно опасаясь, что она может его ударить. Мальчик был уменьшенной копией охранника главных ворот: такой же скуластый, со смуглой кожей и загадочными глазами цвета янтаря. Но, в отличие от самоуверенного стража, он держался робко. — Моя сестра Ева приказала позвать вас на ланч, — промямлил мальчик и убежал.

Неужели у нее такой грозный вид, удивилась Кэсс. Скорее всего, мальчик просто застенчив, а женщины вообще приводят его в смущение. Ему лет двенадцать — как раз тот возраст, когда подростки начинают чувствовать себя неловко в присутствии молодых женщин.

Собрав рисовальные принадлежности, Кэсс направилась к дому. Сегодня она еще не встречалась с Гейбом, и его нигде не было видно.

Может это знак того, что он стал ей доверять? Вряд ли. Просто он знает, что здесь она, пусть и привилегированная, но пленница.

Эмили Кроссуайт сидела за столом на террасе. Стол был накрыт на четверых. В центре красовался большой кувшин лимонада.

— Садитесь, дорогая, — пригласила Эмили Кэсс. — Надеюсь, вы проголодались. Консуэла готовит восхитительный салат из крабов. Я так просто умираю с голоду. Не знаю, почему, но встречи с адвокатами всегда вызывают у меня страшный аппетит.

Кэсс поискала глазами, куда бы ей сложить свои рисунки.

— Вижу, вы работали. Можно мне взглянуть?

Кэсс была немного смущена тем, как величественный особняк преобразился на ее рисунках, но не могла же она отказать Эмили. Может быть, она ограничится теми, что лежат сверху: на них ее дом изображен в более или менее реалистическом стиле.

Пока Эмили рассматривала рисунки, Кэсс налила себе стакан лимонада и с жадностью выпила. Слава Богу, кроме них двоих, рядом никого не было.

Надо этим воспользоваться и узнать наконец, зачем она здесь.