Джен, до этого напряженно сидевшая на подлокотнике кресла, встала и вздохнула с облегчением.

— Ты сделал это.

— Благодаря тебе, — ответил он, наклонив голову, чтобы поцеловать ее. А потом еще и еще. — Знаешь, я никогда не думал, что скажу это тебе, — начал он задумчиво, когда их губы наконец оторвались друг от друга.

— Скажешь что? — проговорила Джен после небольшой паузы.

— Что я действительно люблю быть с тобой.

— Что это значит?

Он дразнил ее задумчивым взглядом.

— Возможно, что я люблю работать с тобой?

— Я думаю, ты меня провоцируешь.

— Или что я люблю заниматься с тобой любовью?

— Надеюсь, что любишь. И??

Ее глаза сияли, как маяки в ночи, она забыла все глупости, которые когда‑то читала о необходимости скрывать или сдерживать свои чувства, потому что она любила его и отчаянно хотела снова услышать от него эти слова. Его взгляд изменился, разгораясь. Она уже знала, что означают эти признаки, и ее тело ответило с радостным энтузиазмом. Увидев в ее глазах ответный огонь, Люка схватил ее на руки и вынес из кабинета. Поднимаясь по лестнице, они оба счастливо смеялись, радуясь жизни и друг другу.

— Может, что я люблю тебя успокаивать? — Он продолжил игру по пути в спальню.

— Этого недостаточно, — протестовала Джен, когда он положил ее на кровать.

Взгляд Люки совершенно определенно сказал ей, что он отлично понимает ее намерения.

— Не вполне достаточно, — капризным голосом пожаловалась она, усаживаясь на кровати.

— Ладно, — согласился он, отстранившись и придав лицу серьезное выражение. — Я вижу, мне придется еще постараться.

— Очень сильно постараться, — заверила она Люку, срывая с него одежду.

Через секунду она тоже осталась без одежды.

Вытянувшись на кровати рядом с Джен, Люка привлек ее к себе, взял ее лицо в свои ладони и поцеловал так нежно, что из глаз девушки полились слезы. Она никогда раньше не была так счастлива. Она даже не знала, что способна испытывать такое счастье.

Немного отстранившись, Люка посмотрел ей в глаза, выражение его лица изменилось с шутливого на серьезное.

— Я люблю тебя, — сказал он. Его губы дрожали, как будто он сам не мог поверить в сказанное. — Чисто и искренне. Любовь важнее всего остального, ты согласна?

— Конечно, — прошептала Джен. — Да, конечно.

Лежа рядом с ней, Люка гладил ее волосы и мечтал, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Он никогда еще не был ни с кем настолько близок. Никогда еще он не говорил женщине, что любит ее. Исключением была его мать, но тогда он был маленьким мальчиком.

— Я люблю тебя, — снова прошептал он.

— Вместе мы сильнее, чем врозь, — с уверенностью сказала Джен.

Он засмеялся.

— Ты всегда так конкретна.

— Да, — согласилась она, — а почему должно быть иначе?

Он поцеловал ее, чтобы успокоить.

— Конечно, почему бы и нет?

— Это ты скажи мне, почему нет, — сказала Джен, хмурясь и доверчиво глядя ему в глаза.

Такой удачный момент может больше никогда не представиться. Все барьеры рухнули, и сейчас они были полностью откровенны друг с другом. Он долго ждал удобного случая, и, если он вообще собирается спросить Джен о наследстве Рауля, это была самая подходящая, а возможно, и единственная возможность.

— Может, есть еще что‑нибудь, что ты забыла рассказать мне о завещании Рауля? — спросил он.

Джен показалось, что ее кровь мгновенно превратилась в лед. Невидящими глазами она уставилась на Люку и спросила хриплым шепотом:

— Что ты имеешь в виду? — Она не понимала вопроса. Он думает, что она что‑то знает о завещании его брата? Лишь в одном она была абсолютно уверена: Рауль никогда бы не подписал ничего, что могло бы навредить близким ему людям.

— Джен?

Люка смотрел на нее своим дразняще‑вопросительным взглядом, который ей всегда так нравился. Этот взгляд успокаивал и согревал ее раньше, но не сейчас. Сейчас все было наоборот. Как он мог подумать, что это подходящее время для такого вопроса? Руки Джен дрожали, когда она пыталась натянуть на себя простыню, чтобы прикрыться.

— Это простой вопрос, Джен. Все, что я прошу, — это рассказать мне все, что Рауль, возможно, сообщил тебе о своем завещании.

— Завещании? — повторила Джен, будто оцепенев.

— Да ладно тебе, Джен. Рауль о многом разговаривал с тобой. Он должен был упомянуть и об этом.

— Должен был?

Джен все еще хмурилась и все еще была в замешательстве. Она смотрела на Люку как на полного идиота. Она чувствовала, что его нетерпение растет, и не понимала сути вопроса. Но уже отчетливо понимала, что этот вопрос несет угрозу их недавно зародившимся отношениям.

— Перестань, — продолжал давить на нее Люка. — Я не думаю, что веду себя неразумно. Ты уже призналась, что Рауль доверял тебе. Должно быть, он упоминал и об этом.

— Я призналась? — Она посмотрела на него, будто прозревая. — Меня в чем‑то обвиняют?

— Не смеши меня. — Он вскочил с кровати и принялся ходить по комнате. — И не смотри на меня так.

— Как?

— Как будто видишь меня впервые.

— Может, так и есть.

— Джен…

— Что?

Выбравшись из постели, она схватила простыню и обмотала ее вокруг себя как саронг. Так было трудно, почти невозможно ходить, но ей были необходимы эти несколько ярдов белого хлопка, чтобы установить хоть какую‑то преграду между собой и Люкой. Так она могла хоть немного сосредоточиться на растущей внутри ее боли.

— Джен, пожалуйста. — Подойдя к ней, Люка схватил ее за руки.

— Отпусти меня, — что‑то в звуке ее голоса заставило его убрать руки.

Держа их ладонями вверх в знак капитуляции, он снова спросил:

— Что не так?

Она не настолько доверяла себе сейчас, чтобы говорить. Все, что могла она сейчас произнести, будет звучать горько и обидно. Она целый месяц ждала его возвращения, а теперь, когда Люка вернулся, недоверие между ними вспыхнуло с новой силой.

Ее тошнило. Отступив в ванную комнату, Джен заперла дверь изнутри. Голос Люки по другую сторону двери звенел беспокойством.

— Джен! С тобой все в порядке?

Все в порядке? Она была опустошена. Она тонула в непонятных словах Люки. Завещание Рауля? Что это за вопрос? Люка решил, что она что‑то получит по завещанию? Насколько она знала, Рауль был разорен. Он сам сказал ей об этом, и он бы не стал лгать. Зачем? Для нее это вообще не имело никакого значения. Ее совершенно не волновало, есть у Рауля деньги или нет. За исключением того, что Рауль сам страдал от отсутствия денег, а он ей очень нравился…