Сознание Эйлы прояснилось, и она увидела двух высоких мужчин, склонившихся над ней, два озабоченных лица: одно молодое и красивое, а второе — старое и мудрое. Джондалар держал разожженный факел, полагая, что свет скорее вернет ее в реальный мир. Она приподнялась на локтях и попыталась улыбнуться.

— Ну что, все в порядке? — спросил Мамут.

— Да, да… Мне жаль, что я разбудила вас, — произнесла Эйла на языке Зеландонии, забыв, что шаман не сможет понять ее.

— Не волнуйся, мы поговорим обо всем позже, — мягко улыбнувшись, сказал Мамут и направился к своей лежанке.

Джондалар предложил ей тоже еще немного поспать, и, забираясь под покрывало, Эйла успела заметить, что приоткрывшиеся было пологи у других лежанок вновь плотно закрыты. Испытывая легкое смущение оттого, что стала причиной ночного переполоха, она прижалась к боку Джондалара, положив голову на его предплечье. «Как хорошо, что он так любит меня, что он здесь, рядом со мной», — успокоено думала Эйла, вновь погружаясь в сон, как вдруг глаза ее удивленно раскрылись.

— Джондалар, — прошептала она, — как Мамут узнал, что мне снилось, будто мои сыновья встретились и один из них может убить другого?..

Но Джондалар уже крепко спал.

Внезапно что-то разбудило Эйлу; продолжая неподвижно лежать под покрывалом, она напряженно прислушивалась к тишине. И вдруг отчетливо услышала чьи-то громкие стенания. Казалось, кто-то стонет от невыносимой боли. Обеспокоенная, она приподняла край занавеса и взглянула в ту сторону, откуда доносились стоны. В проходе шестого очага с воздетыми вверх руками стояла Крози, всем своим видом показывая, как она несчастна, и явно рассчитывая вызвать сочувствие.

— Он разобьет мое сердце! Он убьет меня! Этот негодяй настраивает против меня мою собственную дочь! — прижимая руки к сердцу, вопила Крози, точно она уже умирала. Несколько человек обернулись и посмотрели на нее. — О-о-о! Я отдала ему свою собственную плоть… Мою плоть и кровь…

— Отдала!.. Да ты пока еще ничего не дала мне! — орал Фребек. — А вот я отдал тебе Брачный Выкуп за Фрали.

— Хорошенький выкуп! Да там и посмотреть-то не на что. Я могла бы получить за нее гораздо больше, — огрызнулась Крози; ее сетования были не более искренними, чем стенания. — Она пришла к тебе с двумя детьми. Разве это не доказательство благосклонности к ней Великой Матери? Ты унизил ее достоинство своими жалкими подарками. И мало того, ты унизил и ее детей. Взгляни на нее! Великая Мать вновь благословила ее ребенком! Конечно, я отдала ее, бедняжку, за тебя, потому что душа у меня добрая да жалостливая…

— И потому, что никто не хотел брать Крози в придачу к ее дважды благословенной дочери, — добавил чей-то голос, прерывая ее монолог.

Эйла обернулась, чтобы выяснить, кто это сказал. На нее с улыбкой смотрела молодая женщина, та, что примеряла вчера красивое праздничное платье.

— Если у тебя есть желание еще поспать, то ты можешь спокойно забыть о них, — сказала Диги. — Что-то они сегодня начали браниться спозаранку.

— Нет, пора вставать, — сказала Эйла. Ее взгляд скользнул по проходу между очагами. Лежанки уже опустели, и, кроме Крози и Диги, она больше никого не заметила. — И Джондалар уже вставать, — добавила она, взяв свои одежды и начиная одеваться. — Я просыпаться от сна, подумать, что женщина больна.

— О нет, она вполне здорова. По крайней мере — на вид. А вот кого и правда стоит пожалеть, так это Фрали, — сказала Диги. — Она, бедняжка, мечется между двух огней.

Эйла понимающе покачала головой:

— Почему они кричат?

— Не знаю почему, только ругаются они постоянно. Я думаю, каждый из них старается перетянуть Фрали на свою сторону. Крози уже стара и боится, что Фребек может подорвать ее влияние, а Фребек упорно добивается поддержки Фрали. Раньше он имел очень низкий статус, но теперь не хочет терять завоеванного положения. Фрали повысила его статус, хотя Брачный Выкуп за нее был довольно низок.

Гостья слушала с явной заинтересованностью, и Диги, сама воодушевленная темой разговора, присела на лежанку, поджидая, пока Эйла оденется.

— Честно говоря, я не думаю, что она прогонит его. Мне даже кажется, она любит его, несмотря на то что он порой может быть таким противным. Не так-то легко найти другого мужчину, — такого, кто захочет принять ее мать. Все знают, чем кончилось дело в первый раз, и больше никто не пожелает связываться с Крози. Эта старуха может вытянуть все жилы, угрожая, что уведет свою дочь. Именно по ее вине Фрали считают незавидной невестой. Я бы очень не хотела оказаться в подобной ситуации. Но мне повезло. Даже если мы не станем строить новое жилище на пару с моим братом, а поселимся на обжитой стоянке, то моей матери, Тули, везде будут рады.

— Значит, твоя мать идти с тобой? — озадаченно спросила Эйла. Она привыкла к тому, что жена переходит жить в семью мужа, но впервые слышала, что мать должна перейти вместе с дочерью.

— Мне бы очень этого хотелось, но я думаю, что она не согласится. Скорее она предпочтет остаться здесь. Я не могу винить ее. Конечно, лучше быть главой в собственном стойбище, чем просто жить в семье дочери где-то в другом месте. Хотя я наверняка буду скучать без нее.

Эйла слушала как зачарованная. Она не поняла половину из того, что наговорила Диги, и была совсем не уверена, что правильно поняла остальное.

— Да, грустно покидать мать и своих сородичей, — сказала Эйла, — но ведь ты скоро будешь иметь мужа.

— О да. Следующим летом мы пройдем Брачный Ритуал. На Летнем Сходе. Моя мать окончательно договорилась обо всем. Разумеется, она установила ужасно высокий Брачный Выкуп, и я боялась, что они никогда не согласятся. Но все закончилось хорошо. Хотя знаешь, как трудно дождаться лета. Вот если бы Бранаг мог пожить у нас подольше. Но его ждут дома. Он обещал вернуться как можно скорее и…

Две молодые женщины, увлеченные беседой, медленно шли к выходу из длинного земляного дома, правда, болтала в основном Диги, а Эйла с жадностью ловила ее слова.

В помещении входного очага было довольно холодно, но, когда распахнули занавес сводчатого дверного проема, Эйлу встретил поток еще более холодного воздуха, и она поняла, как резко изменилась погода. Морозный ветер, отбросив назад ее волосы, ворвался с новой неожиданной силой, взметнув тяжелую мамонтовую шкуру. За ночь земля покрылась легкой снежной пылью. Своенравные вихревые потоки воздуха, играя легкими снежными крупинками, то собирали их в складках и впадинах почвы, то вычерпывали их обратно и переносили на новые места. Лицо Эйлы мгновенно запылало, обожженное острыми ледяными укусами.

Однако в земляном жилище было очень тепло, гораздо теплее, чем в любой пещере. Она надела меховую парку только перед выходом; за этими толстыми стенами верхняя одежда ей вряд ли понадобилась бы. Эйла услышала беспокойное ржание Уинни. Лошадь и жеребенок, по-прежнему привязанные к чахлому деревцу, старались держаться как можно дальше от людей, занятых утренними делами. Она направилась к ним, затем обернулась и с улыбкой посмотрела на Диги. Молодая женщина понимающе улыбнулась ей в ответ и пошла искать Бранага.