Повернул Трилиссер ключ в замке. Дверь толкнул, прошел в кабинет, раздвинул тяжелые шторы. Свет – в окно.

Повернулся…

Книжная полка вывернута, книги на полу, панель дубовая в щепы разнесена, дверка сейфа-тайника настежь. А в глубоком кожаном кресле сидит надменный Яшка Серебрянский.

5

Потянулся Рудольф Мессер, зевнул протяжно и сладко, улыбнулся. Он выспался. Сон сначала был тревожным и мучительным. Его дразнил и терзал сон про вопрос в берлинском цирке и про ответ, про нахальный уход из цирка мимо полицейских, рты разинувших. Его мучил сон про скитания по огромному городу, про холодный дождь с каплями-снежинками, которые падают с неба, не успев сформироваться в кристаллы, ему снилась рычащая черная сука-ротвейлер с рыжей выпушкой на брюхе и в подхвостье, снились арест и тюрьма… И подземный пир… Тут он перестал стонать и корчиться, тут губы его растянулись в улыбку, тут сотни подземных его почитательниц превратились в миллиарды пушистых снежинок, черное небо смешалось с белой землей, и он полетел невесомый вместе с ними – снежинками в манящий бескрайний и бездонный мир мрака. Потом много-много часов ему ничего не снилось, он просто спал, наполняясь силой, как мощная батарея энергией.

Он проснулся с блаженной улыбкой на губах, чувствуя в душе и в плечах несокрушимую мощь, выслушал предложение двух симпатичных американцев, прикинул, как может в натуре выглядеть денежный штабель в миллион долларов и сколько может весить, потянулся еще раз, снова сладостно зевнул, размял лицо руками, отгоняя сон, и вежливо с американцами простился:

– До свидания, господа. Идите и не оглядывайтесь.

Они встали, поклонились, повернулись и пошли. Не оглядываясь.

Судьба вскоре разлучила двух американцев, но каждому из них выпала долгая и счастливая жизнь, они прошли десятки тысяч километров трудными тропами тайной войны. Оба были удачливы и везучи. Только за обоими была замечена небольшая странность, впрочем, ничем им в жизни не мешавшая: они никогда не оглядывались.

6

А в глубоком кожаном кресле сидит надменный Яшка Серебрянский: лицом черен, волосом бел, зубы волчьи выбиты, изорванные штаны в грязи пыточной камеры, вонючие солдатские ботинки без шнурков, грязные ноги – без носков… И новенькая на Яшке, хрустящая, скрипящая лакированная портупея на такой же новенькой пепельно-серой английского сукна гимнастерке с орденом Ленина на груди, с генеральскими ромбами сверкающей эмали на синих суконных петлицах государственной безопасности…

– Ты бежал, Яша?

– Враг народа Трилиссер, не смейте меня называть Яшей, я вам не Яша, а старший майор государственной безопасности Серебрянский. Вы арестованы, враг народа Трилиссер.

– Яша! Товарищ Серебрянский!

– Какой же я тебе, педерастина, товарищ? Взять его! Иди, сука.

7

Отгремел вечер. Ежов один. Среди безруких фигур. Пьян. Не смертельно. Тысячи ежовцев пошли под сталинский топор. Люди пропадают. Исчез Фриновский. Вроде как под лед провалился. Был. Теперь его нет. За Фриновским – Заковский, Бельский, Жуковский, Агранов, Филаретов… После них самым видным в ежовском кругу оставался Трилиссер. Но вот пропал и он. Последний раз видели Трилиссера два дня назад на карнавале у Ежова, уехал домой, и все. Его нет. Такую информацию даже пьяному человеку следует трезво оценивать. И делать вывод. А вывод простой: следующим будет он сам – Коленька, которого все так любят, он сам – Николаша, Николай Иванович Ежов, Николь.

Сжал Николай Иванович виски: что делать? Выход ведь есть. Из лап смерти Завенягин как-то вырвался и круто в горку пошел. И Яшка Серебрянский вырвался, и тоже повышен. Новые сапоги получил, ранним утром к разъезду гостей вроде невзначай появился… В автомобиле подрулил… Тут же к нему на мотоцикле кожаный человек подкатывает… Серебрянский, на друзей своих бывших не глядя, кожаному указания дает. Для понта. Глядите, мол, суки ежовские, каким я бериевцем заделался! Ходит, гад, портупеей поскрипывает, наглым глазом подмигивает, мордой битой, не зажившей, ухмыляется: я, мол, вас…

Что делать?

А выход сам собою напрашивается: писать письмо Гуталину.

8

– Товарищ Сталин, вам письмо от Ежова.

– Длинное?

– Длинное.

– Что-нибудь важное?

– Оправдывается.

– Это неважно.

– И предлагает…

– Слушаю.

– В случае войны Красная Армия должна наносить главный удар не по Германии, а по Румынии, чтобы отрезать Германию от источников нефти…

– Разумно, но мы до этого додумались и без Ежова.

– Если наш главный удар будет нанесен в Румынию и нефть будет отрезана, тогда через весьма короткое время германские танки потеряют возможность двигаться, а самолеты летать.

– Тоже правильно. Но мы и сами до этого дошли.

– Исходя из этого, Ежов предлагает снять с производства и резко сократить в войсках количество противотанковых и зенитных пушек: если у немцев не будет нефти, если их танки и самолеты остановятся, то противотанковые и зенитные пушки нам не нужны. Он предлагает не тратить сил и средств на обновление зенитной артиллерии боевых кораблей и средств управления зенитным огнем, предлагает снять с производства и изъять из войск противотанковые ружья, как войскам ненужные.

– Все это правильно, товарищ Холованов, но до всего этого мы дошли без Ежова. Противотанковые и зенитные пушки с производства снимаем, зенитную артиллерию на кораблях обновлять не будем, противотанковые ружья из войск заберем.

– В письме Ежова еще одно предложение: если противотанковые ружья все равно нам не нужны для борьбы с танками, использовать их для уничтожения врагов народа.

– Интересно. Разберитесь и доложите.

9

– Что такое агентурный выход?

– Наш разведчик находился в Москве, а теперь находится там, где ему приказали работать. Это и есть агентурный выход.

Ничего у новенькой не получается. Всей группой ей втолковывают, что агентурный выход – это комплекс мероприятий разведки по тайной переброске разведчика или агента в район выполнения боевого задания. Все она понимает, только любые понятия переводит на свой язык и упрощает их до совершенно непозволительной простоты, теряя всю сложность, прелесть и академизм формулировок.

– А что такое легализация?

– Надо сделать так, чтобы никто не спрашивал, кто я такая и откуда явилась. А если спросят, надо иметь такой ответ и такие документы, чтобы поверили и других вопросов на засыпку и на завал не задавали.

– А вербовочная база что такое?

– Это мои новые зарубежные друзья: чем больше, тем лучше. Один из сотни обязательно интересен мне и разведке. А может, и десять из ста.

Нет, вы только послушайте! Так нельзя. Она ничего не понимает! Легализация – это тоже комплекс мероприятий… А вербовочная база – совокупность учреждений и лиц… Как заставить эту дурочку пользоваться общепринятыми научными определениями?!