Он попытался заговорить, но в горле все пересохло.

Движение все-таки привлекло внимание Рин. Она склонилась над ним и пристально изучала его глаза. Наконец она протянула руку назад, взяла котелок и накапала несколько капель воды ему в горло.

– Что… – прохрипел он.

– С тобой было то же, что и со мной, но в большей степени, – сказала она. – Нервный наркотик в яде насекомого. Не пытайся напрягаться!

– Где? – спросил он.

Она посмотрела на него, поняв вопрос шире.

– Мы все еще в той же старой ловушке, – но сейчас у нас есть шанс выбраться.

Глаза его выразили вопрос, который не могли сказать губы.

– Твой грузовик, – сказала она. – Некоторые из его электро цепей были сильно повреждены, но Виеро смастерил заменители. Ну, а теперь помолчи минутку.

Она проверила ему пульс, приложила к шее градусник, посмотрела температуру.

– Температура спадает, – сказала она. – У тебя было когда-нибудь плохо с сердцем?

Он сразу же подумал о своем отце, но вопрос был направлен не к отцу.

– Нет, – прошептал он.

– У меня есть несколько энергетических составов, – сказала она. – Прямое питание. Могу дать тебе один, если у тебя не слабое сердце.

– Я волью тебе в вену ноги, – сказала она. – Мне сделали в левую руку, и целый час у меня в глазах искрило. Она нагнулась над сумкой около раскладушки, вытащила плоский черный патрон, стянула одеяло с его ноги и начала вливать инъекцию в левую ногу.

Он чувствовал, как она что-то делает там, но это было так далеко от него, и он был так слаб.

– Таким образом мы вытянули д-ра Чен-Лу, – сказала она, натягивая одеяло на ногу.

«Трэвис не умер», – подумал он. Он чувствовал, что это очень важно, но до него никак не доходила причина этого.

– Конечно, это было более сильное лекарство, чем нервное успокоительное, – сказала она. – То есть так было у д-ра Чен-Лу и у меня. Виеро нашел его в воде.

– В воде…

Она подумала, что он просит воды, и влила еще немного ему в рот из банки.

– На второй день нашего пребывания здесь мы вырыли колодец в одной из наших палаток, – сказала она. – Естественно, речная инфильтрация. Вода наполнена ядами, некоторые из них наши. Вот что почувствовал Виеро, когда попробовал ее – горечь. Но лабораторный анализ показал, что в этой воде есть еще что-то: галлюциноген, который вызывает реакцию, очень схожую с шизофренией. Это то, что люди не могли туда привнести.

Хуан чувствовал, что энергия накачивается в него из прикрепленного к ноге патрона. Судорога, похожая на спазму голода, прошла по желудку. Когда она прошла, он сказал:

– Что-то от… них?

– Очень может быть, – сказала она. – Мы приготовили что-то вроде грубого успокоителя. Он дает различные степени сопротивления этому галлюциногену. Кажется, у Хогара полный иммунитет, но он не принимал никакого ядоносного лекарства. Кажется, на тебя оно тоже не действует.

Она снова проверила его пульс.

– Чувствуешь, что прибывают силы? – Да.

Теперь судорога прошла в мышцы бедра – ритмичная и болезненная. Затем отпустила.

– Мы провели анализ скелета, который был в воздушном грузовике, – сказала она. – Удивительная вещь. Удивительно похож на человеческий за исключением краев и крошечных дырочек – предположительно для того, чтобы насекомые там прикреплялись и двигали его. По весу он как птичий, но очень крепкий. Очевидно его родство с хитином. Хуан думал об этом, пока энергия из прикрепленной к ноге дозы накапливалась в нем. Он чувствовал все сильнее с каждой секундой. Казалось, что так много произошло: уже починили грузовик и провели анализ скелета.

– Сколько я пробыл здесь? – спросил он.

– Четыре дня, – сказала она. Она взглянула на часы. – Точно четыре, час в час. Сейчас еще довольно рано.

Хуан чувствовал, что в ее голосе какая-то наигранная бодрость. Что она скрывает? Прежде, чем он успел прояснить этот вопрос, шорохи материи и короткая вспышка солнечного света показали, что кто-то входит в палатку.

За спиной Рин появился Чен-Лу. Казалось, что китаец постарел лет на пятьдесят с тех пор, когда Хуан видел его последний раз. Кожа на линии подбородка сморщилась и висела. Щеки были похожи на впалые пустые карманы. Он шел с большой осторожностью.

– Я вижу, что пациент проснулся, – сказал он.

Голос его поразил Хуана своей силой – как будто вся физическая энергия человека скопилась у него в этой части.

– Только что мы починили его грузовик.

«Об этом надо говорить очень осторожно, – думал Чен-Лу. – Очень осторожно. Честь латиноамериканца может быть ранима при самых странных обстоятельствах».

– Мы собираемся совершить попытку побега на твоем грузовике, – сказал Чен-Лу.

– Как мы сможем? – спросил Хуан. – Эта часть грузовика может поднять за раз максимум троих.

– Да, правильно, его грузоподъемность – три человека, – сказал Чен-Лу. – Но ему не потребуется поднимать их, фактически, он не может поднять их.

– Что вы хотите сказать?

– Твоя посадка была довольно жесткой: одно из посадочных колес повреждено и разорвано дно бака отделения. Прежде чем мы обнаружили это, основная часть горючего вытекла. Есть также проблема с пультом управления: приборы не в лучшем состоянии даже после гениального вмешательства падре.

– И все же это означает, что в него могут поместиться только трое, – сказал Хуан.

– Если мы не сможем передать послание, мы можем отвезти его, – сказала Рин.

«Молодец», – подумал Чен-Лу. Он ждал, как это воспримет Хуан.

– Кто? – спросил Хуан.

– Я сам, – ответил Чен-Лу. – По той простой причине, что я могу засвидетельствовать катастрофу моего народа и предупредить ваш народ, пока еще не слишком поздно.

Слова Чен-Лу вернули весь разговор, произошедший в палатке. Все, что сказал тогда китаец, ярко хлынуло в память и сознание Хуана – Хогар, Виеро… Чен-Лу говорил о…

– Потерянная земля, – сказал Хуан.

– Ваши люди должны узнать обо этом, пока не слишком поздно, – сказал Чен-Лу. – Поэтому я хочу быть одним из этих троих. Потом Рин, потому что… – Ему удалось слегка пожать плечами, – из рыцарских побуждений, я бы сказал, и потому что она изобретательна.

– Это двое, – сказал Хуан.

– А с тобой будет трое, – сказал Чен-Лу, ожидая взрыва. Но Хуан только сказал:

– Не вижу в этом смысла. – Он поднял голову и посмотрел на всю длину тела на раскладушке. – Четыре дня здесь и…

– Но ты тот, у кого есть политические связи, – сказала Рин. – Ты можешь заставить людей слушать тебя.