Я терпеливо ждала почти три месяца, пока к надоели мне взгляды голодного, но воспитанного пса, которые он бросал на меня. Однажды в одно из переулков я охватила его голову руками поцеловала. Так начали мы иногда целоваться. А у него все еще были опасения – как встречусь я его семьей, какой окажется моя реакция на его частичную религиозность. Мне нравилась его робость. Я старалась не торопить его. Спустя еще два месяца, когда зимний холод превратил наши прогулки в акт святого самопожертвования, привела его к себе в комнату, сняла с него пальто и верхнюю одежду – так раздевают ребенка – и обвила себя его руками. Прошло около часа прежде, чем ему удалось хоть немного успокоиться. А потом я долго билась, чтобы он подал хоть какие-то признаки жизни. Выяснилось, что все его скудные познания почерпнуты у таких же, как он сам, перепуганных девушек, с которыми он встречался в дни своей юности в Париже. А быть может – хоть он и отрицал это, – в каком-нибудь дешевом борделе. Когда издала я легкий вздох, его охватил дикий ужас и он стал бормотать: "Пардон…" Оделся, торжественно опустился на колени и в отчаянии попросил моей руки.

После нашей женитьбы я забеременела. Прошел еще год после рождения ребенка, прежде чем мне удалось кое-чему научить его – как, к примеру, избавиться от манер "похитителя велосипедов" в момент, когда занимаешься любовью. И когда, наконец-то, в первый раз удалось ему извлечь из меня те звуки, которые тебе удается извлекать даже при посредстве почты, – Мишель, казалось, походил на первого астронавта, ступившего на Луну: охватившая его исступленная гордость потрясла мое сердце любовью. На следующий день обуреваемый чувствами, полный восторга, Мишель не пошел на работу. Он отправился к брату, чтобы одолжить у него тысячу лир и купить мне летний костюм. К этому он добавил небольшой электрический миксер. Вечером приготовил в мою честь королевский ужин из четырех блюд, с бутылкой вина. Не переставая осыпал меня комплиментами и баловал нещадно. С тех пор он потихоньку совершенствуется и порой ему удается извлечь чистый звук.

Ты успокоился, Алек? Появилась ли, раздвинув твои губы, улыбка вампира? Посверкивают ли белые клыки в мерцающем свете огня? Взметнулась ли серая злоба в твоем холодном взгляде? Погоди! Мы еще не закончили. Ведь ты не достигал и никогда не достигнешь даже щиколоток Мишеля. Молчаливое уважение, Алек, восторг стыдливо благодарности вызывает в его душе мое тело перед любовью и после нее. Мечтательное сияние разливается по его лицу ночами: словно бедному ресторанному скрипачу позволили прикоснуться к скрипке Страдивари. Каждой ночью – будто это впервые в его жизни – пальцы его движутся по всему моему телу, словно удивляясь тому, что удар бича так и не обрушивается на них. А потом в свете ночника, когда встает он, чтобы подать мне сорочку, его близорукие глаза говорят мне в безмолвном восторге, как велики и возвышенны те царские милости, что обрушила я на него, недостойного. Трепетный внутренний свет, как бывает в мгновения молитвы, озаряет его лоб.

Но что может понять чешуйчатый дракон, закованный, как ты, в костяную броню, – что понимает он в милосердии, братстве, нежности? От тебя никогда ничего не было, никогда и не будет, кроме подвалов для самоистязания. Где плоть моя томится страстным желанием. Твой тропический ад. Пропитанные сыростью джунгли, клубящиеся теплом перебродившей гнили, тускло отблескивающие листвой. Где жирный дождь поднимается из земли, безнравственно истекающей плодородием, и, упершись в густую крону, возвращается вспять и стекает, прохладный, с верхушек деревьев в грязь, к загнивающим корням. Ведь это не я сорвалась и убежала. Это ты побил горшки. Я была готова – и готова по сей день – продолжать. Почему ты изгнал меня? Почему ты вверг меня в сердцевину тьмы, оставил там и убежал? И все еще прячешься от меня в своей черно-белой комнате. Ты не вернешься. Страх парализовал тебя. Измочаленный, обессиленный, дрожащий самец, скрывающийся в своей норе. Неужели дракон настолько истрепан? Такой истощенный, хилый дракончик? Вампир, набитый тряпьем? Напиши мне, где ты. Напиши, чем ты занят. И всю правду о твоем здоровье.

Плакучая ива.

* * *

Адвокату М. Закхейму

Адвокатская контора "Закхейм и Ди-Модена"

ул. Кинг Джордж, 36, Иерусалим

Лично адресату

Тель-Авив, 18.6.76

Уважаемый господин Закхейм!

В соответствии с Вашей просьбой, изложенной в телефонном разговоре, состоявшемся в начале недели, я прилетел на несколько часов в Шарм-аш-Шейх и все проверил. Кроме того, мой помощник Альберт Маймон сумел напасть на след парня и обнаружить место его пребывания до позавчерашнего дня.

Ниже приведен отчет:

В ночь с десятого на одиннадцатое июня из гражданской гавани Офиры было похищено прогулочное судно, на котором Б. Б. работал в последнее время. В ту же ночь, в два часа пополуночи, неподалеку от Рас-Мухаммада это судно было найдено брошенным на произвол судьбы – после того, как контрабандисты-бедуины воспользовались им для перевозки наркотиков (гашиша) с египетского берега. Патруль, обнаруживший судно, напал на след контрабандистов. В пять часов утра (на рассвете 11 июня) был арестован молодой бедуин но имени Хамад Мутани, который проживает на заправочной станции вместе с Б. Б. и тремя девушками из-за рубежа. Этот парень-бедуин оказал при аресте сопротивление (он это отрицает), и у меня есть все основания поверить, что тут же на месте он был избит полицейскими и солдатами (они это отрицают). Б. Б. вмешался в происходящее и, разбушевавшись, нанес автомобильной покрышкой, привязанной к веревке, удары девяти солдатам и пятерым полицейским из полиции Офиры прежде, чем они, наконец, смогли совладать с ним. Его арестовали, обвинив в том, что он препятствовал проведению законного ареста. Версия Б. Б., записанная полицией, состоит в том, что те, кто пришел арестовывать, применили насилие по отношению к его другу-бедуину, вместе с которым Б. Б. действовал в рамках "самообороны". Этот бедуин был освобожден спустя несколько часов – после того, как следователи убедились, что он никоим образом не был причастен ни к краже судна, ни к контрабанде. Менее чем через сутки, в ночь с одиннадцатого на двенадцатое июня Б. Б. удалось бежать, повалив стену временной постройки на территории полицейского участка, где он содержался. Офицер, ведущий следствие, полагает, что юноша все еще блуждает по пустыне, а быть может, нашел пристанище у бедуинов. Именно в этом направлении ведет его поиски полиция Офиры. Как уже было сказано, частный детектив Альберт Маймон из нашего бюро (в свое время он представил Вам краткий отчет о Б. Б.) действовал в совершенно другом направлении (М. А. С.) и, действительно, быстро добился хороших результатов: еще два дня тому назад Б. Б. пребывал на съемной квартире в г. Кирьят-Арба, где проживают пятеро религиозных холостяков, уроженцев России и Америки. Эти молодые люди связаны с небольшой правой организацией, называющей себя "Единство Израиля". Как Вам известно, М. А. С. тоже связан с этой организацией.

В силу ответственности, возлагаемой на нас законом, все сведения переданы нами полиции Израиля. Но тем временем юноша снова исчез. Это – вся информация, которой мы располагаем (счет прилагается). Пожалуйста, известите меня своевременно, если Вы хотите, чтобы мы и в дальнейшем продолжали разрабатывать эту тему.