Она не понимала. Ее язык был уже глубоко погружен в его рот. Он был слишком молод, слишком красив. Я просто изголодалась, подумала она. Когда я в последний раз спала с мужчиной?

– Нам еще работать вместе, – напомнила она.

Слова прозвучали в перерыве между поцелуями, когда они чуть отстранились друг от друга, чтобы перевести дыхание.

– Можешь просто помолчать?

– Ты же говорил, что у тебя есть девушка.

– У нас с ней свободные отношения.

Такси так и не дождалось ее. Эйра забыла, что она его заказывала. Квартира, которую снимал Август, находилась слишком далеко отсюда, стойка регистрации отеля была значительно ближе. Она позволила ему снять номер на его имя и заплатить за него его карточкой. «Выигрыш из Даннеро», рассмеялся он, когда прижал ее к стенке лифта, прямо к панели с кнопками, от чего этот чертов лифт остановился не на том этаже. Ночной портье был сирийцем, одним из тех, кто остался и осел здесь после бегства из своей родной страны, и это было хорошо. Потому что он не знал, кем она была, а значит, не станет распускать сплетни.

Это просто одна ночь, подумала Эйра, пока Август возился с ключами, то и дело роняя их. А раз так, то и думать не о чем.

Солнце светило ей прямо в глаза, на часах – четверть пятого утра. Август спал на животе, вытянув руки в стороны, словно распятая фигура Христа.

Эйра молча оделась и так же молча выскользнула в коридор. Портье видно не было. Крамфорс еще мирно дремал, но такси уже работало.

Двадцать минут спустя она уже сидела в машине по дороге в Лунде, а внутри нарастала паника – что-то она застанет дома?

Волновалась она напрасно. Желтый деревянный домик никуда не делся, стоял на месте, как и всегда. Дверь не была распахнута. Значит, ее мама не шлялась по округе и не свалилась в речку. Внутри не пахло гарью, и никто не корчился на полу со сломанной шейкой бедра.

На днях Эйре удалось добиться регулярных посещений патронажной службы по обслуживанию престарелых на дому. Визиты были короткими, но полезными. Сотрудники службы разогревали обед, проводили медицинский осмотр и выдавали лекарства, два раза в неделю помогали принимать душ. Когда Эйре требовалось куда-либо отлучиться на более долгий срок, она всегда могла обратиться за помощью к соседке или к кому-либо из маминых приятельниц, из тех, кто еще остался. К сожалению, с каждым годом их становилось все меньше. Кто не уехал отсюда из-за работы, того смыло волной миграции бабушек – у многих старушек были взрослые дети, жившие в больших городах, и те перебирались к ним поближе, чтобы нянчить внуков.

Она нашла свою маму в спальне, на кровати. Черстин спала, не раздеваясь. На тумбочке горела лампа для чтения, очки съехали с носа, книжка, которую она читала, упала на пол. «Любовник» Маргериты Дюрас. Страницы были все в пятнах, корешок уже начал расклеиваться. Взгляд Эйры выхватил несколько строчек, речь в которых шла про любовь. И не только про нее, поняла она, прочитав отрывок – по ходу действия парочка занималась сексом. Для главной героини это был первый раз, и с того момента она поняла, что ей нравится заниматься любовью. Или мужчине так только показалось?

Когда Эйра захлопнула книгу, из нее выпала закладка. Она наугад сунула ее обратно. Она испытывала чисто детский стыд из-за того, что застукала свою маму за чтением чего-то эротического.

И тут ее осенило. Возможно, всему виной было то, что ее тело до сих пор хранило на себе следы одного любовника, так что любой судебный медик с легкостью мог бы их засвидетельствовать. Она же совсем ничего не знала о маминой личной жизни за последние девятнадцать лет. Или даже еще раньше. Родители развелись, придя к вымученному согласию. Едва ли не через год ее отец снова женился, из-за этого Эйра всегда подозревала, что именно он выступил инициатором развода. Но что, если все было наоборот?

Она положила книгу на ночной столик, пообещав себе обязательно прочесть ее на досуге. Будет о чем поговорить с матерью, причем не раз и не два, потому что Черстин, кажется, забывала прочитанное. Эйре было интересно, по-прежнему ли ее мама способна получать наслаждение от красивого языка и сюжета или она укладывается спать с книгой только по привычке, потому что всегда так делала.

После этого она отправилась в душ. Ее тело казалось чужим и близким одновременно, с неприятным раздражением в интересных местах. Эйра три раза почистила зубы, но привкус все равно никуда не делся.

Привкус спиртного. Его. Всего.

Когда она, немного запоздав, явилась в Управление, совещание уже началось. Эйра украдкой сунула жвачку в рот и, здороваясь с коллегами, старалась не дышать.

Она так и не смогла себе уяснить, насколько далеко продвинулось расследование. Прежде сотрудники работали куда более сплоченной командой, теперь же каждый носился сам по себе в зависимости от того, что требовалось на данный момент, то и дело отвлекаясь на другие дела. Все было гибко, в движении. Это очень походило на изменения, произошедшие в обществе в целом, и само понятие «группа» отныне было весьма расплывчатым. Информация распространялась среди большого числа людей, объем знаний вырос, зато связи между сотрудниками ослабли. Эйра не знала, кто из них останется завтра, а кого она никогда больше не увидит.

– Сами посудите, – говорила следователь Силья Андерссон, чей голос Эйра раньше слышала, только когда они выходили на связь с Сундсваллем, – зачем оставаться в доме, в котором ты нашел труп своего зарезанного отца, особенно если ты сам и всадил ему нож в брюхо? Кому такое может понравиться?

– Психопату? – предположил Боссе Ринг. Вот его она встречала пару раз – ветеран с тридцатидвухлетнем стажем и карьерой военного за плечами. Кривой нос, как у старого боксера, очочки в тонкой оправе.

Одни лишь голоса без лиц вводили в заблуждение и могли дать неверное представление о человеке. Обычно во время онлайн-совещаний можно было пользоваться видеосвязью, но на деле мало кто удосуживался включить эту функцию, поэтому, лишь приехав сюда, Эйра впервые увидела всех вживую. Памятуя про глубокий, с легкой хрипотцой голос Сильи Андерссон, она ожидала увидеть женщину средних лет, закрашивающую свои седые пряди и нуждающуюся в очках для чтения, а вовсе не платиновую красотку с грудью, которая заставила бы любого преступника добровольно последовать за ней в тюрьму. Эйру раздражало, что она обращает внимание на такие вещи.

– Ну