— Грозный ты, начальник. Жди! Скоро тебя настигнет большая любовь! Тройню тебе невеста подарит. Может отпустишь, родной, а то не видать тебе спокойной жизни. С тремя то…

— Сплюнь! Знаю я ваши байки. Сидите тихо, не то всех пересажаю за подстрекательство. Госпожа Белова, на выход. К вам пришли.

Марко.

Полчаса до встречи…

— Это кто ж так постарался? — присвистывает автомеханик, рассматривая колёса «немца» Алисы.

— Резину, будьте добры, поменяйте на качественную, — ухожу от ответа. Некогда перед ним расшаркиваться. Пора ехать за русской в участок. — Проверьте, нет ли каких неполадок. Если что, исправьте. Машину вымыть и отполировать, чтобы была как новенькая. За деньгами дело не станет. С моей тачкой можете не торопиться. Заберу через пару недель.

Отдаю ему ключи от своего спорткара и те, которые привёз Итан от Лисы несколько часов назад. Сам сажусь за руль внедорожника и мчу к Мишелю в участок.

— Вы её накормили? — интересуюсь, входя в кабинет офицера, прихватив заранее купленные для девушки туфли и папку с контрактами.

— Она заморила червячка, — докладывает Кардозу, неспешно допивая свой кофе.

Так и знал, что перегнут палку… Лучше бы я как-нибудь сам…

— Какого черта, Мишель? — нервничаю, испытывая угрызения совести. — Я же просил накормить нормальной едой! Обувь ей предоставили?

— Марк, если бы она обулась и отлично поела, имела бы желание сидеть здесь ещё пару суток. И твои выходные накрылись бы медным тазом, это в лучшем случае. В худшем — ей пришлось бы предоставить адвоката по сотому требованию.

— А сейчас согласится прям на все условия? — развожу я руками, поражённый. — С чего вдруг?

Мишель разворачивает ко мне монитор, отъезжая на кресле от стола, чтобы я смог получше разглядеть происходящее в изоляторе.

— Пришлось к ней цыган подселить.

— Чтооо??? — впериваюсь в экран, превращаясь в ошеломлённого истукана. — Это твой план? Ты, блять, в своём уме?! — повышаю тон, закипая. Это перебор. — Какие, на хрен, цыгане?! Да она сейчас в обморок грохнется, мать вашу!

— Зато согласится на все твои условия. Не боись, старик. Эти проверенные. Они у меня чихать без разрешения не имеют права. Девочку не обидят. Напрягут немного, и дело в шляпе.

— Всё! Хватит! — с недовольным стоном запрокидываю голову и прикрываю глаза. Медленный вдох слегка успокаивает. — Уводи её оттуда и побыстрее. Я её забираю.

— Уверен? — Мишель хитро прищуривает один глаз, проворачивая в своей извращённой голове ещё один хитроумный план.

Ну уж нет! Достаточно. У меня на девушку большие планы, и подвергать их провалу абсолютно не хочется. Даже если Лиса подпишет договор «о сексуальных отношениях», я буду вынужден держать своего «зверя» в штанах.

Контракт — всего лишь формальность, эдакий рычаг давления. Мне неинтересно принуждать женщин к сексу. Абсолютно! Никогда к этому не прибегал. Без проблем находил с ними общий язык.

Мне нравится выводить нежный пол на эмоции. Смаковать их. Причём совершенно разные.

Это заводит.

Говорят, от воздержания ещё не умер ни один мужик. Мне, конечно, слабо в это верится, поскольку сегодня меня нехило так накрыло рядом с ней. Спорить с Лисой — одно удовольствие. В таких ситуациях животные инстинкты сложно держать под контролем. Но я, охренеть, как хочу, чтобы она сама пришла и попросила. Уверен, Алиса долго не продержится. Я обязательно позабочусь об этом. Мужские уловки работают со всеми, даже с умными женщинами! С Лисой тоже прокатят. Она отзывчивая. Чувственная. Уже заценил.

Всё, что мне сейчас нужно — удержать её рядом. Как говорится: «В любви и на войне — все средства хороши…»

— Уверен, Мишель. Думаю, дальше я сам справлюсь.

— У вас пятнадцать минут, — задрав рукав полицейской формы, Кардозу отмечает время на именных часах. — Затем освободишь мой кабинет. Камер видеонаблюдения здесь нет.

— Боюсь, в ближайшее время секс мне совершенно не светит. Пусть Итан полирует твои казённые столы. Дашь ему тряпку и аэрозоль для мебели. Прокачает заодно мышцы, вместо того, чтобы глазеть на чужих женщин.

— Да кто ж вас знает, молодых и горячих? В тебе уже собственник проснулся, — не переставая довольно хмыкать, Мишель достаёт рацию из нагрудного кармана. — Сегодня не светит, а завтра за мелом и памперсами побежите наперегонки. Итан, приведи к нам девушку. Марк Антоний приехал. Семейство Варгаса попридержи немного. Пусть посидят ещё.

Алиса.

Под бешеный стук сердца выхожу из клетки на ватных ногах. Облокачиваюсь рядом об стену, делая несколько вдохов и выдохов, чтобы набраться сил и успокоиться.

Стопы из-за прохладного каменного пола замёрзли. Чулки превратились в безобразие. Сотню раз пожалела о выброшенных туфлях. Уж лучше бы я ковыляла на одном каблуке. Была же возможность отломить второй! Кто ж знал, что фривольный босс потащит меня с собой, наплевав на мои босые ноги?!

— Пройдемте со мной в кабинет, госпожа Белова, — громила указывает рукой направление, пропуская меня вперёд.

Мне отчаянно хочется эту лапищу выдернуть и засунуть ему… куда поглубже…

Не думаю, что Марку есть до меня дело. Предатель умыл руки, как Понтий Пилат.

А вот истец, похоже, своего не упустит! Раскрутит на деньги с кровожадным удовольствием.

«Двадцать штук…» — жалобно стонет моё сознание. — «Двадцать тысяч евро за какое-то несчастное сердечко на капоте! А то, что мне порезали колёса — всем наплевать, даже полицейским. Кто мне возместит убытки? Мне! Пострадавшей иммигрантке! Если даже закон на стороне тех, у кого денег куры не клюют".

Да пошли они все!

— Марк..? — забывая дышать, замираю у открытой двери.

Что он здесь делает?

Опираясь крепкими бёдрами об стол, мужчина молча осматривает меня с головы до ног. Полные губы всё больше и больше сжимаются в тонкую линию, на скулах вздуваются желваки. И если Марк так показательно хмурит брови, то это явно не к добру. Только почему он злится на меня? И где истец?

Ничего не понимая, отмираю, делая шаг вперёд. За мной закрывается дверь. Внутри всё холодеет и сжимается от накатившей паники. В этом захламлённом служебном кабинете мы остаёмся один на один.

— Что происходит? — говорю осипшим голосом.

Он явно замечает, как по моему лицу скользит тень тревоги. Размыкает на широкой груди скрещённые крепкие руки, и я невольно дёргаюсь, но тут же останавливаю себя.

Тихо, Лиса. Хуже, чем есть, уже не должно быть.

Возьми себя в руки и дыши…

— Проходи. Садись в кресло, — звучит сухо.